Зона зла - Щелоков Александр Александрович (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Не плохо. Бессмысленно. – Крюков удрученно вздохнул. – Рассуждения не меняют действительности, но жизнь от них делается тошнее. Какие мы, к черту, рыцари? По большому счету просто подонки. Хуже того, втянули в грязное дело милую женщину. Не думай, Сергей, что ей нравится быть крутой. Она такой стала от безысходности. Если точнее, то ее такой сделала безысходность.
– Я бы так не стал говорить.
Объяснения, сделанные Крюковым, задели Демина за живое, и он выглядел обиженным.
– Почему?
– Противник стреляет в нас, мы в него. Условия равные. И беда тому, кто менее удачлив, чем мы.
– Не стоит оправдываться, Юрий Петрович. «Они стреляли, мы стреляли…» Наделе все проще. Нам, если на то пошло, до фонаря, что происходит и произойдет на этой земле. Бегать и стрелять здесь нас заставили деньги.
– Но…
– Демин, давайте договоримся принимать правду с открытыми глазами. Мы здесь не по патриотическому велению душ. Не бескорыстные искатели приключений. Нас собрал и привел сюда запах денег. Больших денег. Мы – наемники. "Если нам заплатили бы не православные – не знаю, верят ли те, кто нас нанял в Бога, – а мусульмане, мы бы то же самое сделали для них. Или не так?
– К чему вы это, командир?
Демина задевало такое оголенное определение дела, которым они занимались. Люди даже перед собой немного лицемерны. Одни только говночисты знают, что им выпала доля копаться в дерьме, и копаются в нем, не стесняясь этого. Все остальные, делая даже говенные дела, убеждают себя в том, что осчастливили человечество одним своим появлением на свет. Так устроена наша психика. Даже собственные преступления мы готовы объяснять так, чтобы те выглядели простительными.
– К тому, чтобы никто из вас не унижал себя в мыслях, считая, что дело, за которое мы взялись, нечестное…
– Но не очень моральное, разве не так?
Теперь спросила Верочка.
– Милая, о какой морали можно вести речь? Что это вообще такое? Если на воровской малине, на конспиративной встрече три пахана принимают решение провести «стрелку» и перемочить противников – мораль обязывает такое считать преступным. Это осуждают все – политики, пресса, законопослушные граждане. Но вот в Кремле, на такой же конспиративной встрече, президент и его камарилья… Называть фамилии? Нет? Конечно, вы их знаете. Так вот, камарилья принимает решение вызвать на «стрелку» целую Чечню, замочить побольше чеченцев, нисколько не жалея своих, – это что, морально? Нет? Почему же тогда Конституционный суд России сказал: все нормально, президент имеет право принять решение и послать на убой своих избирателей. Даже если это все ради собственного интереса. Вот и цена морали, в которой воровские паханы осуждаются, а паханы государства – поддерживаются законом.
– И что же делать? – Голос Верочки звучал встревоженно.
– То, что мы уже делаем. Быть бедным, ждать, когда тебе выплатят зарплату, – дело постыдное. Ворюга ездит на «Мерседесе», его все знают и в милиции и в прокуратуре, но ничего против сделать не могут. Значит, главным мерилом силы и власти стали деньги. Вы хотите выжить? Принимайте условия, которые вам предложили. И не надо рассуждать. От этой русской болезни стоит лечиться…
– Будто вы не русский, – обиженно заметил Демин.
Крюков только пожал плечами.
Ночная беседа оставила у всех тяжелое чувство, но к теме они больше не возвращались.
Акт девятый
Мишин в паре с Деминым вышли на разведку подходов к базе. Шли лесом, стараясь держаться в стороне от всего, что хоть маломальски напоминало тропы, натоптанные людьми. Они прошли не менее километра, когда оказались у лесной дороги. Судя по многим признакам, ею давно никто не пользовался. Да и зачем, если здесь можно было проехать только верхом или на телеге, а их в округе скорее всего не осталось.
Жестом показав Демину, чтобы он оставался на месте, Мишин быстрым шагом пересек дорогу и собирался снова углубиться в лес.
– Стой!
Хриплый голос прозвучал справа сзади. Мишину показалось, что он внимательно осмотрелся, прежде чем пересечь открытое пространство, а вот не получилось. Чего-то он недоглядел. И недоглядел сильно: впереди, слева из-за кустов, поднялся человек в камуфяже и мягкой кепочке на голове. Значит, противников двое. Один – впереди, второй – сзади. Подтверждал это ствол автомата, упершийся в левую лопатку.
Мишин медленно поднял руки, обдумывая, что предпринять.
– Ходи!
Автомат подтолкнул Мишина в спину, показывая куда идти.
– What are you? – Мишин спросил вдруг по-английски. – Кто вы? – И сразу же как мог сложил сербскую фразу: – Не схватао. Do not understand. He понимаю.
– Енглез? Прокляти био! Будь ты проклят! Никола, это енглез!
Ствол автомата отодвинулся и перестал давить в спину.
Мишин не показал растерянности. Стоявший перед ним вояк выглядел по-крестьянски смущенно: вроде бы догнал бычка, который отбился от стада, и неожиданно обнаружил – бычок-то чужой. Будь этот заросший рыжей щетиной человек кем угодно, солдаты нашлись бы как поступить. Но он оказался англичанином. А оба вояка знали, что на базе служат иностранные инструктора, в их числе, – енглезы – англичане. Правда, тип, стоявший перед ними, почему-то шлялся по горам, и, видно, не первый день. Это не составило трудностей подметить. Но, может, все так предусмотрено, и кто знает, как отнесется начальство, если патрульные обойдутся с задержанным по всей строгости: дадут пару хороших тумаков, обыщут, отберут оружие. К тому же было ясно видно, что странный англичанин – тупоглавац – тупоголовый как пробка. С таким и не поговоришь толком.
Демин мгновенно оценил опасность положения, в котором оказался напарник. Бесшумно скользнув в сторону, он возник за спиной солдата, который с автоматом стоял за Мишиным.
Быстрый бросок вперед. Демин упал на спину, вскинув оружие и снизу вверх, чтобы не задеть товарища, высадил отпущенные умным автоматом три патрона в поясницу противника. Стреляя под острым углом, он не боялся, что пули попадут в Мишина. А тот словно ждал этого момента. Он бросился на вояка, который растерянно стоял перед ним. Острие ножа уперлось в чужое горло чуть ниже кадыка.
– Сколько вас?
Мишин мало надеялся, что перепуганный парень поймет его, и удивился, когда тот, в ужасе кося глаза на сверкавшее лезвие ножа, спросил:
– Колико нас?
– Да, вас.
Смотреть в упор на мокрое от пота лицо, вдыхать гнилостный утробный запах чужого рта – дело малоприятное, и Мишин был бы рад поскорее закончить разговор, но точные ответы о том, кого они еще могут встретить в лесу, его крайне интересовали.
– Два… – Вояк с испугу икнул… – Патрул…
В тот же день после обеда группа, расположившись по периметру ограды зоны, начала наблюдение за жизнью базы.
Сведения о том, что именно в этот день учебный центр покинут выпущенные из него диверсанты, подтвердились.
К вечеру за оградой на пустовавшей до того территории стала заметна необычная суета. Из бокса открытого гаража выехал грузовик и остановился посреди плаца. За ним к тому же месту подъехала вторая машина. Из здания казармы к грузовикам без строя, цыганским табором, поодиночке и группами потянулись солдаты – крепкие парни в камуфляже и черных беретах. С собой они тащили поклажу – вещевые мешки зеленого цвета, набитые барахлом. На плече каждый нес короткоствольный автомат. Скорее всего это были «скорпионы» югославского производства.
Мишин насчитал двадцать пять человек.
Для них суета была связана с окончанием учебы, которая, как знал Мишин, больше походила на истязание. В спецназе не любят постепенности. Здесь людей сразу пробуют на излом, наваливают на них нечеловеческие нагрузки. Сломавшихся на первом же этапе отсеивают. Из выдержавших, а точнее из вытерпевших мучения, готовят профессионалов. Постепенно солдаты, которых безжалостно гоняют и в хвост и в гриву, озлобляются против всего и всех, в том числе против своих командиров.
