Карантин - Зорин Виталий (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Уже не таясь, Полынов распахнул дверь и вошел.
– Здравствуй, Лиля, – сказал он.
Его тихое приветствие произвело впечатление взорвавшейся бомбы. Куда там полыханию молнии и грохоту грома за окном! Петрищева подскочила на привинченном к полу табурете и испуганно обернулась.
– К-кто в-вы?! – вскрикнула она.
Никита прикрыл за собой дверь, увидел торчащий из замка ключ, повернул его, затем прошел к столу, сбросил с плеч сумку на пол, сел напротив Петрищевой.
– Не узнаешь старых знакомых… – пожурил он, заглядывая ей в глаза.
– Никита?! – казалось, удивлению Лилечки не было границ, и все же Полынов уловил в ее возгласе некоторую фальшь. Совсем чуть-чуть, на зыбком пределе достоверности. Трудно поверить в искренность человека, некогда тебя предавшего.
– Вот и узнала… – ласково проговорил Никита. – А то я уж было подумал, что память у тебя короткая.
Девичья.
Он вложил в слова как можно больше желчи, и ирония достигла Лилечки. Она опустила глаза, покраснела, пальцы ее забегали по столу, вроде бы невзначай подбираясь к клавиатуре.
– Руки! – зло прошипел Полынов и ударил ее по ладоням.
Лилечка отдернула от стола руки и со страхом посмотрела на Никиту. Однако в ее страхе было еще больше фальши, чем в удивлении минуту назад. Что-то здесь было явно не то, будто спектакль в лаборатории разыгрывался.
– Кит… – прошептала Лилечка. – Ты кто?
– Дед Пихто, – скривив губы, процедил Полынов. – Кит кончился десять лет назад, остался Никита Артемович Полынов.
Он цепким взглядом окинул лабораторию. Да нет, вроде бы все нормально. Дверь в одну дезинфекционную камеру он закрыл на ключ, а вход во вторую камеру со стороны тамбура был заперт на висячий замок. Разве что «жучок» в коммутаторе на столе «завелся», и их разговор прослушивается из штаба. Но искать «жучок» в лаборатории – только время терять.
Да и поздно. Если он есть, то вагончик уже окружили бравые спецназовцы.
– Ну-ка, подруга верная юности беспечной, – сказал он, – пересядь на мое место.
Он встал с табурета, взял ее за плечи и пересадил.
– Ты мне здесь всю стерильность нарушишь! – попыталась возмутиться Лилечка, поправляя на себе шуршащий комбинезон.
– Ти-хо! – раздельно сказал Никита, предостерегающе подняв вверх указательный палец.
Он сел к столу боком, облокотившись спиной о стену вагончика. Теперь вся лаборатория была перед ним как на ладони. И все же тревожное чувство не покидало его. Ощущение ненатуральности, нарочитости происходящего продолжалось.
За окном вновь полыхнула сухая молния, пророкотал гром, и тут же заверещал коммутатор. Петрищева дернулась было к трубке, но Полынов жестом остановил ее.
– Не шали, девочка! – Он вынул из-под мышки пистолет и выразительно погрозил им. – Включишь звук на динамик и не вздумай что-нибудь не то ляпнуть. Я не шучу.
Колючими глазами Никита впился в лицо Лилечки. Она побледнела и кивнула.
– Хорошо… – прошептала она и нажала на клавишу коммутатора.
– Лидия Петровна, – пророкотал из динамика мужской голос, – это Воронихин. Вам не страшно?
– А почему мне должно быть страшно? – недовольно переспросила она, косясь на пистолет в руке Полынова.
– Ну как… – в голосе говорившего прорезались задушевные, вкрадчивые нотки. – Ночь, гроза, а вы там одна…
– Нет, не страшно, – сказала Лиля.
– А у нас здесь с Димой бутылка шампанского есть, – продолжал ворковать некто Воронихин.
– Где это – здесь?
– В караулке. Заходите, Лилечка, а то мы шампанское не пьем, – уверенно «бил клинья» Воронихин.
Петрищева с сожалением вздохнула. Получилось почти натурально.
– Спасибо, Володя, – отказалась она. – Но у меня работы много. Давайте завтра.
– Лилечка, так до завтра шампанское прокиснет!
– А вы новую бутылку купите. Спокойной ночи, – отрезала она и отключила связь.
Пока Петрищева разговаривала, Полынов откровенно разглядывал ее. Лилечка изменилась. Вроде бы та же, его Лилечка, но и не она. Все те же белокурые волосы, та же короткая прическа, но лицо потеряло девичью припухлость, обозначились скулы, в глазах появилась твердость, губы словно стали тоньше, и от этого Лилечка выглядела холодной, неприступной женщиной. Впрочем, может, все это было и раньше, а Никита просто не замечал? Юношеская влюбленность страшная штука – начинаешь приписывать своей девушке то, чего в ней вовсе и нет. И долго потом не можешь поверить, что она тебя просто использовала, как самца, а затем, вытерев о тебя ноги, как о половую тряпку, развернулась и ушла к другому.
Закончив разговор по коммутатору, Лилечка некоторое время молчала, покусывая губы и не глядя на Полынова. Он с интересом наблюдал за ней. Было любопытно, какие же мысли роятся сейчас в голове некогда дорогого ему человека. И что она скажет.
– Кит… – наконец тихо произнесла она, глядя в пол. – Ты прости меня за то, что было…
Тяжело дались ей эти слова – на верхней, вздернутой губке выступила испарина. И Никита не поверил.
Ни на йоту. Слишком он хорошо знал Лилечку, а теперь еще и видел не задурманенным любовью взглядом, чтобы поверить. Весь интерес к этой женщине сразу пропал. Остались пустота и равнодушие.
Никита тяжко вздохнул.
– Только не надо меня убеждать, будто ты думаешь, что я сюда заявился выяснять наши отношения десятилетней давности, – сказал он. – Молодой и глупый Кит, по уши влюбленный в лаборантку Лилечку, исчез, так что не будем ломать комедию. Ты знаешь, зачем я здесь и что мне нужно.
– Да, знаю, – неожиданно спокойно сказала Лиля и впервые подняла на Никиту глаза. Взгляд у нее был умный и холодный. Она мгновенно поняла, что игры не будет. Попыталась прощупать Никиту, играя на его чувствах, но убедилась, что их нет и в помине.
Полынов невольно покачал головой. Такого самообладания от Петрищевой он не ожидал. Что значит наводить ретушь воспоминаний на действительность, и как она может исказить восприятие. Гораздо проще вести беседу с незнакомым человеком – его легче разгадать, – чем со старой знакомой, к которой к тому же был неравнодушен. Довлеет сложившийся стереотип…
– Вот это – деловой разговор, – кивнул он. – Вижу, из лаборантки ты превратилась в настоящего научного сотрудника.
– Слава богу, – едко заметила Лилечка, – что здесь хоть один мужик видит во мне не только бабу.
Итак, что ты хочешь?
– В первую очередь меня интересует, что именно удалось создать Лаврику на точке «Минус»?
– Не знаю, – пожала она плечами.
Никита поморщился:
– Ну вот, а я тебя похвалил… Плохо предмет вызубрила. Двойка. Неужто муженек-академик не научил тебя, как нужно сдавать экзамены? Давай мы с тобой не будем играть в партизанов и гестапо.
Лилечка удивленно вскинула брови и заглянула в глаза Никите. И увидела в них полное равнодушие к своей особе. Ее передернуло, и она поверила в «гестапо».
– Я действительно этого не знаю, – тихо сказала она. – Думаю, что и Лаврик этого не знал.
– Не понял, – бесстрастно обронил Полынов.
– Ты вообще в курсе, чем он занимался? – осторожно спросила Лилечка.
– Если бы был в курсе, меня бы здесь не было, – рассмеялся Никита, но тут же погасил улыбку. – Но общее направление его исследований мне известно.
Так что ложь от правды отличить сумею.
– А если тебе известно общее направление его исследований, то какого хрена ты удивляешься, что я ничего не знаю?! – возмущенно фыркнула Лиля.
– Фу, Лилечка, – опять поморщился Никита. – Раньше ты не была такой вульгарной. Давай все по порядку. Будто я олух царя небесного и не бельмеса не смыслю в генной инженерии. Что конкретно делалось на точке «Минус»?
– В том-то и дело, что конкретного направления исследования не имели, – все еще раздраженно сказала Петрищева. – Изучались спонтанные мутации организмов под воздействием био-СВЧ-генератора Цзян Канчена. Слыхал о таком?
Полынов кивнул.
– Ни о какой генной инженерии речи не шло, – продолжала Лиля. – Если генная инженерия базируется на строго научном подходе, когда рекомбинантная молекула ДНК целенаправленно конструируется из фрагментов донорских молекул ДНК с заранее известными функциями генов, то в опытах Лаврика все было основано на элементе чистой случайности. И Цзян Канчен, и Лаврик набрали во время экспериментов громадный фактический материал, но на вопросы: как, почему и каким образом происходит данная мутация, ответов не нашли. Если ты помнишь, именно против чисто «алхимического» подхода в исследованиях и выступил Петрищев на ученом совете в институте.
