Мудрец. Сталкер. Разведчик - Успенский Михаил Глебович (читать книги .TXT) 📗
Киносталкеры сидели в барах, метко стреляли в клавишников и учиняли классическую Великую Американскую Драку В Салуне.
Главный лиходей по кличке Чёрный Москаль, на роль которого Паращук мудро пригласил актёра из России (тогда как раз шла очередная русско-украинская битва за газ), погибал, вляпавшись спиной в «электру» – чтобы главному герою не пришлось пачкать руки. И корчился лиходей в страшных судорогах…
В финале фильма принцесса бюреров поднимала взглядом бетонную плиту, под которой смертно маялся сталкер Опрышек, возвращала его к жизни с помощью соответствующего артефакта, обнимала и говорила: «Любимый! Нам не суждено быть вместе – мы живём в разных мирах!»
И сталкер Опрышек, горестно сгорбившись, уходил в туман в сопровождении капеллы бандуристов, успешно освоивших стиль и манеру Эннио Морриконе.
Женщины в кинозалах рыдали: «Всё про меня! Всё про меня!»
И кинозалы были полные! И в первый же уик-энд окупилось творение молодого талантливого режиссёра и сценариста Захара Паращука! И кровавой слезой зависти умылись всякие там тарантины с камеронами, ибо шагнула Вероника, долбаная принцесса долбаных вонючих бюреров, за границы и Украины, и России, и много ещё каких стран, причём далеко не все из них были слаборазвитыми.
Даже артхаусные критики признали: свершилось!
«Юный украинский гений отнюдь не пытается скрыть условность созданного им мира, недаром нарочито грубые муляжи чудовищ отсылают нас к голливудской кинофантастике 50-х годов. Изящная пластика божественного Джеффа Беркли в сочетании с показной грубостью и дикой энергией украинской дивы Власты производят незабываемый эффект. В старые приёмы Паращук вдохнул новые, невиданные доселе парадигмы…» – писал французский журнал «Кайе дю синема».
Дальше, понятно, Канны, Шманны, «Оскар» в перспективе.
Но не зря у нас, в простом народе, говорят: «Брэнды порождают тренды, а тренды формируют локусы».
Захар Паращук сразу же, не переводя дыхания, принялся креативить дальше. Самому ему уже не приходилось вымучивать сценарий и проводить кастинг актёров. Желающие повалили валом.
И вот уже выходят на экраны новые фильмы стиля «зоун муви» – «Рейд будет опасным», «За контейнер артефактов», «Сокровища Агропрома», «Кот и Дрозд спешат на помощь», «Роковой Выброс», «Однажды в Зоне», «Дважды в Зоне», «Дважды в Зоне-2», «Завжды в Зоне»…
Не забыли и литературную классику, экранизировав перебежчика Гоголя. В фильме «Страшная месть Казака» хорошего сталкера Казака с ребёнком плохой сталкер Кацап бросил на верную смерть в логове кровососов, но они мутировали в таких крутых зомбаков, что всей Зоне туго пришлось. За каким бесом Казак потащил в Зону младенца, никто не задумывался. Наверное, детские ясли были на карантине…
Запустили практически бесконечный жестокий телесериал «Гибель Юрка Семенчука» – Сами Знаете про Кого. В каждой серии сильно украинизированного героя играл другой актёр.
Завидущие северные соседи не зря ещё в советское время обозвали студию им. А. Довженко «Хохливудом».
А кабы воскрес великий романтик с детской душой Сашко Довженко, да посмотрел на дела преемников своих, так тут же вернулся бы назад в небытие – слишком слабое и нежное сердце было у мастера…
Главный Русский Кинорежиссёр, содрогаясь от негодования, заявил, что «Оскар», присуждённый «Веронике», есть пощёчина России. Что не помешало ему годика через два пригласить Паращука на Московский кинофестиваль и обниматься с ним в присутствии высочайших особ…
Джефф Беркли устроился на студии визажистом.
Софийка Вакулинчук вышла замуж за рэпера Эминема.
Вокзальные беспризорники из массовки поголовно стали продюсерами.
Там, где замешана Зона, и не такое бывает…
Глава шестая
…Когда Дэн Майский пришёл в себя, то понял – не тех чудовищ, что шагали из-за горизонта, завершая торжественный парад Зоны, нужно было ему бояться, а тех, с которыми он совсем недавно выпивал и по душам беседовал…
Потому что обстановка на крыше капитально изменилась: кучер стал крысой, карета – тыквой, красавица – бомжихой…
Вертолёт, как и предполагал журналист, оказался вполне гражданский, хотя экипаж его и был очень даже хорошо вооружён. И экипаж этот совершенно мирно беседовал с Мылом, Матадором и Киндером.
Главным, как понял Майский, был дяденька в тренировочном костюме, невысокий, смуглый, усы скобкой. Дяденьку охраняли двое типичных братков в новеньком камуфляже. Они, правда, помалкивали, но было видно, что ребята опытные и к любым неожиданностям готовые, не то что Дэн.
Были и ещё двое незнакомцев – огромный детинище с детским лицом и с ним второй, среднего роста, а физиономия у него прикрыта была снизу чёрным платком. Комбезы у этой парочки выглядели так, словно их владельцы провели недавно женскую борьбу в грязи на потеху невзыскательной публике.
– Да, не вас я тут ожидал, – сказал усатый. – Теперь и не знаю, что думать…
– Да ведь и мы тебя не ждали, Горох, – сказал Матадор. – Я слышал, что повесили Гороха где-то на Материке в стенном шкафу за хорошие дела…
– Это, наверное, шаман Мазафака тебе сказал! – рассмеялся Горох.
– Может, и Мазафака, – ответил Матадор. – Случается и ему иногда правду молвить…
– Так ведь теперь и вас повесят, – сказал Горох. – Только не в шкафу, а на перекладине перед баром, как предателей славного сталкерского дела… А нет – так ребята Пекинеса до вас доберутся.
– Ты о нас не беспокойся, – сказал Киндер. – Ты о себе беспокойся. С тебя же за товар спросят, а не за тех, кто тебе его передал. Вот он, товар-то…
И только сейчас заметил журналист, что под ногами у детинища лежит человек в белом когда-то комбезе, ныне покрытом грязью и кровавыми пятнами.
– Вы его что – пристрелили? – сказал Горох. – За мёртвого вообще ничего не получите…
– Как можно! – возмутился Матадор. – Нет, Белый из своего собственного пистолетика заряд словил, а пистолетик у него, ты помнишь, гуманный…
– Ничего я не помню, – сказал Горох. – Я не то что вы, я Белому вашему по жизни не должен.
Дэн Майский попробовал пошевелиться и понял, что руки и ноги у него связаны.
– Гады, – просипел он. – Я всё Большому расскажу…
– А это ещё кто у вас? – удивился Горох.
– Так, человечек, – сказал Киндер. – Знаешь ведь, как это бывает – в ненужное время в ненужном месте…
– А почему тогда он у вас ещё живой? – сказал Горох. – Я бы от такой снаряги не отказался…
– Снарягу не чапай, – сказал Мыло. – Снаряга наша. А хлопец живой, так його яки-то арабы шукають, а в тих арабив грошив, як у дурня махорки…
– Это уже наш частный бизнес, – сказал Матадор. – Он нам тоже живой нужен, иначе бы давно его небольно пристрелили, ободрали и с крыши сбросили. Мы же не палачи. Знаешь ведь, какая у Белого любимая присказка: «Вы не мучайте друг друга, мы и так живём в аду». А теперь, видно, придётся ему помучиться, поскольку арабы той присказки сроду не слыхали, и легко его не отпустят. Сам виноват: выпил стопочку – и вся душа наружу…
– Ага, – сказал Горох. – Значит, хорошая прибавка к пенсии?
– Значит, – сказал Киндер. – Не твоё дело.
– Так я и не претендую, – сказал Горох. – А это что за два друга кислых – хер да уксус?
– Это, – сказал Матадор, – всё, что осталось от бригады Пекинеса. Топтыгин, дитя тайги, да Урод…
– Не помню таких, – сказал Горох. – Эй, пацаны, обзовитесь!
– Не обзовутся, – сказал Матадор. – Топтыгин молчит, пока старший не велит говорить. У него хорошее воспитание, древлеотеческое. Я же сказал – дитя тайги! А Урод – что Урод, у него полморды излом оттяпал. Пекинес их поэтому и приставил к Белому, что за неполноценных держал. Однако хватило у них ума понять, что никакой Пекинес им теперь не нужен… Вот потому он там, в цехе, и остался – Пекинес. Это его, а не Белого кровь…
– А вы-то им зачем нужны? – сказал Горох. – Они бы и без вас мне Белого сдали…
– Не скажи. – Матадор погрозил пальцем. – Ребята понимают, что дело тонкое, что одни могут и не справиться. Пекинес же им всего не рассказывал, держал в полном неведении. Они про твой вертолёт не знали! Потому мы их и взяли в долю… Или они нас…
