Большая пайка - Дубов Юлий Анатольевич (книги без регистрации .TXT) 📗
— Погоди пока. Я сейчас свяжусь с Левой, он привезет тебе деньги. И будь на телефоне, позвонит кто-нибудь от Ахмета. Поедешь встречаться, его с собой возьми.
— Ларри…
— Да, дорогой…
— Не говори никому. Я не хочу, чтобы Лева знал. И вообще…
— Не беспокойся. Хорошо сделал, что мне сказал. Звони.
Выслушав содержание разговора, Илья Игоревич кивнул.
— Неплохая идея. Если кто-то из ребят Ахмета будет рядом, это более или менее надежно. Знаете что… Давайте попробуем. А я постараюсь решить с телефоном. Мне надо будет отъехать. Сейчас пришлю Гену.
Вскоре позвонил Ахмет. Он долго выяснял, что произошло, потом прочел Сергею целую лекцию.
— Я всегда объяснял Платону, — говорил он. — И Ларри, и Мусе. Едете куда-нибудь, на переговоры или куда там, обязательно берите меня с собой.
Просто встретился с человеком, покушать или вина выпить, — я тоже должен быть рядом. Тогда все будет нормально. Это ничего не стоит. Если только самую малость. Один процент, два процента… Зато безопасно. Вот ты же умный человек, профессор. Зачем ты все один хочешь сделать? Там у тебя мои пацаны сидят, хорошие люди. Посоветуйся, поговори — да они этому Еропкину тут же башку оторвали бы. Не веришь мне — спроси у любого. Тебе все расскажут про случай на стоянке. Их целая банда была, а я один поехал. Только крикнул — они все в штаны наложили. А Ларри уже деньги собирал, откупаться хотел. Понимаешь, что я говорю?
Сергей послушно кивал головой. Мерный голос Ахмета служил фоном для стучащего в ушах страшного рефрена: «Я приношу несчастье. Я приношу несчастье».
Выговорившись, Ахмет успокоительно произнес:
— Ты не беспокойся. У нас в Ленинграде все схвачено. У нас такие друзья есть — и в милиции и в ФСБ. И среди бандитов. Всех знаем. Я ребятам скажу, чтобы поспрашивали. Узнают, кто сделал, — встретятся, поговорят. Надо будет — башку оторвут. Завтра у тебя все будет нормально. Я тебе клянусь.
Потом подошел Гена. Принес чемоданчик, устроился в спальне и попросил Сергея максимально затягивать разговор, когда позвонят похитители.
— Только аккуратно, — посоветовал он. — Если почувствуют, что тянете время, будут проблемы. Делайте вид, что плохо слышно, переспрашивайте, интересуйтесь гарантиями. Скажите, что хотите услышать ее голос. Это нормально.
Приехал Лева, привез завернутый в газету и заклеенный скотчем пакет. В квартиру Сергей его не пустил. Лева покрутился у двери, пытаясь с порога угадать, что происходит, не угадал и обиженно удалился.
Около четырех появился невысокий чернявый паренек по имени Руслан. Под тонким серым пиджаком угадывались хорошо накачанные мускулы.
— От Ахмета Магометовича, — отрекомендовался он. — Когда поедем?
В четыре никто не позвонил. В пять тоже. Гена сидел в спальне тихо. Руслан скучал и смотрел на часы.
— Не позвонят сегодня, — сказал Руслан, когда часовая стрелка перевалила за шесть. — Я поеду. На пейджер мне сбросьте, если что.
Звонок раздался в семь, когда Руслан уже стоял в дверях.
— Деньги приготовил? — спросил тот же меховой голос.
— Да, — торопливо прокричал Сергей, забыв, что он должен тянуть время.
— К ментам ходил?
— Нет.
— Ладно, проверю. Где в воскресенье был, помнишь? Подъезжай. Зайдешь в дом, станешь, где тогда стоял.
— Мне нужны гарантии, — спохватился Сергей. — Гарантии! Откуда я знаю…
— Будут гарантии.
И связь прервалась.
Высунувшийся из спальни Гена укоризненно поглядел на Сергея и покачал головой.
— Это кто? — спросил Руслан, спускаясь с Сергеем по лестнице. — Мент?
— Приятель, — неохотно пробормотал Сергей.
Руслан насупился, взял у Сергея пакет с деньгами и всю дорогу молчал, о чем-то сосредоточенно размышляя.
Сегодня солнца не было. Над городом нависали тяжелые, темно-серого цвета, тучи. Ветер с залива рябил черные лужи и забрасывал лобовое стекло «Жигулей» мелкими запятыми дождевых капель. Руслан припарковал машину у того самого дома без крыши, взял у Сергея газетный сверток, бросил на заднее сиденье и сказал:
— Сейчас мы вместе выйдем из машины. Постоим. Потом я сяду обратно, а вы в дом пойдете. Пусть они видят, что у вас в руках ничего нет.
— Где они могут быть? — спросил Сергей, оглядывая пустое пространство вокруг дома.
— Могут быть внутри. Но навряд ли. Скорей всего, вон там, сзади. Смотрят, кто приехал.
И Руслан ткнул пальцем в отражавшийся в зеркале заднего вида жилой дом.
Сергей постоял с Русланом у машины, потом, подняв воротник куртки и сгорбившись, быстро зашагал к дому. Внутри было темно и пусто, пахло кошками и гниющим деревом. Сергей встал под лестницей, подождал минут пять, поднял с пола старую газету, щелкнув зажигалкой, поджег ее и в мечущихся желто-коричневых пятнах света увидел на лестнице Настину сумочку. В ней была видеокассета. И записка.
«Поезжай туда, где был утром, — значилось в записке. — У тебя десять минут».
Руслан долго вспоминал, где находится улица Рубинштейна, но за десять минут они успели. Улица было пуста. Руслан снова вышел вместе с Сергеем из машины, немного постоял и вернулся в салон. Терьян перешел улицу и встал рядом с мусорным баком. Прошло не меньше получаса. Ничего не происходило. Потом он заметил, что Руслан из машины машет ему рукой и показывает куда-то вниз. Сергей опустил глаза. На мусорнике была нарисована большая меловая стрела, и острие ее упиралось в торчащий из-под бака угол конверта.
Очередная записка приказывала ехать домой и ждать следующего звонка. На этот раз угроз не было. И не было никаких объяснений.
— Ладно, — сказал Руслан, прочитав записку. — Поехали.
Он отказался зайти в квартиру, продиктовал Сергею абонентский номер пейджера и укатил, разбросав в стороны дождевую воду.
На видеокассете был записан третьеразрядный американский боевик со стрельбой, горящими автомобилями и сокрушительным мордобоем. Название фильма отсутствовало. Да и сама копия была отвратительной: время от времени пропадал цвет, и по экрану постоянно бежали черные полосы. Сергей впился в экран телевизора. Рядом сидел недоумевающий Гена. Закончился фильм так же скоропостижно, как и начался, без финального поцелуя и надписи «конец».
— В сумочке больше ничего не было? — спросил Гена.
Сергей покачал головой, вытащил кассету из видеомагнитофона и протянул Гене.
— А мне она зачем? — Гена швырнул кассету на стол. — Непонятно как-то.
Может, надо было внимательнее смотреть?
— Они ведь сказали, что будут гарантии… — Сергей заметался по комнате. — Как же теперь… Гена, скажите, что они могли с ней сделать? Может, они просто перепутали кассеты? Хотели одну положить, но ошиблись и положили другую, а?
— Да нет, — сказал Гена. — Я в этих делах, вообще-то, не очень. Скорее всего, на нервы действуют. Ну что? С телефоном я закончил. Поеду. Будут звонить, дайте знать.
На следующий день меховой голос звонил еще дважды, и дважды Сергей, вызвав Руслана, летал по Санкт-Петербургу, посещая хаотически разбросанные адреса назначаемых встреч. Но результатов не было. А потом звонки прекратились. И Сергею пришлось-таки подчиниться категорическому приказу Ильи Игоревича.
Квартира заполнилась милиционерами.
К моменту их первого появления Сергей — впервые за эти два дня — осознал, что все кончилось. Насти больше нет. И ничего нельзя сделать. Неведомая сила, повинуясь своим внутренним законам, скомкала его жизнь, как ненужный обрывок бумаги. В самом начале первого допроса перед глазами у него все поплыло, Сергей почувствовал, как стремительно убегают вдаль голоса и звуки, сложился, как складной нож, и с грохотом обрушился на пол, потянув за собой накрывавшую стол скатерть, старательно отутюженную Настей.
Терьяна привели в чувство, куда-то позвонили, вызвали врача. Что-то еще спрашивали, записывали. Он отвечал машинально, чтобы отвязаться. Заметил, что их почему-то интересует Руслан. И видеокассета. Капитан, который вел протокол, несколько раз недоверчиво спрашивал, уверен ли он, что отдал им в точности ту кассету, которая была в сумочке. Сергея поили водой, капали капли. Он назвал фамилию Еропкина, рассказал про Алика. Несколько раз терял нить, возвращался к началу, повторял одно и тоже. Его поправляли, снова давали пить, тихо и вежливо спрашивали, в чем состояли обязательства его станции перед другими предприятиями, прежде всего перед Москвой, каково реальное финансовое положение.
