Мудрец. Сталкер. Разведчик - Успенский Михаил Глебович (читать книги .TXT) 📗
– Брэхня, – уверенно сказал Мыло. – Химера, кажуть, ще можэ ранену людыну нэ чапнуть, але тушканчики… Воны ж як те пасюки!
– Не скажи, Мыло, вокруг Белого иногда такие вещи случаются… Ну, Раммштайн и поднялся. Кое-как перетянул грудь тельником и пошёл, благо ноги целы. И на одной злобе до бара дотянул. Большой сам примчался, взбесился. Да и весь народ взбесился: смерть блатным и чёрным! На святое посягнули!
Тут вызывает Большого сам Пекинес и говорит: Белый у нас, обеспечьте свободный проход, рефрижератор с мороженым по случаю жары, пару автобусов до польской границы и много ещё чего, а выкуп назвал такой, что Большой побледнел… Стал он время тянуть…
– Простите, – вмешался Майский. – Я в заложниках трижды был – два раза добровольно, а про третий я уже господам сталкерам рассказывал. Это ваш Пекинес время тянет. Зачем-то ему этот Белый нужен. Точно.
– Вот и Большой так же решил, – сказал Киндер. – Ну, где они сидят, мы быстро узнали – в подвалах «Агропрома».
– Ну так они сами себя в ловушку загнали, – сказал Матадор.
– Если бы, – сказал Киндер. – Тут в углу бара просыпается Гуран, входит в курс дела и говорит: плохо дело, ребята, у Пекинеса есть такой человек по кличке Зоофил, вроде бандитского шамана. И этот Зоофил вроде бы может с бюрерами договариваться. Он целое их кубло на мороженое подсадил. И они якобы могут для него ходы копать, куда попросит…
– А откуда Гуран знает? – сказал Матадор.
– Так он же сам из бандитов. Может, связи остались… А меня к вам Большой прислал вот почему. Среди военных крыса завелась…
– Тоже новость, – сказал Матадор. – Их там полно. А мы-то при чём?
– Большой думает, что Пекинес будет выходить именно тут, – сказал Киндер. – В здании.
– Чего ж Большой тогда одного тебя сюда прислал, а не всех?
– Да потому что Пекинес как-то странно себя ведёт. Большинство своих людей разбросал по разным точкам, чтобы наши тоже рассредоточились… Так что теперь их собрать по-быстрому не получится, не на Материке всё-таки воюем, прямых дорог нет. Собак всех переполошили, зомбаки под ногами путаются, на Свалке вообще чёрт знает что…
– А Белый точно жив? – сказал Матадор.
– На что он им убитый-то?
– Извините, – вмешался Майский. – Я что-то не пойму. Сначала вас, то есть нас, посылают прикрывать заведомо безопасный сектор. А потом внезапно оказывается, что тут-то и есть самый Сталинград. Так дела не делаются. Ещё раз извините…
– Это правильно, Дэн, что извинился, – сказал Матадор. – Только в Зоне с логикой плоховато, и не только с логикой. Вот в лагерях есть поговорка: «Не веришь – прими за сказку». А у нас по-другому: «Не веришь – прими как данность».
– Я же вам и говорю, – сказал Киндер. – Где Белый замешан, всегда жди сюрпризов…
– Так, может, ваш Белый ещё и причинно-следственную связь нарушает? – предположил журналист.
– Белый всё что можно нарушает, – сказал Матадор. – Как беззаконная комета в кругу расчисленных светил… Только никак я в толк не возьму, почему Белый позволил салаге себя скрасть? И почему эта отмычка семипудовая, Топтыгин, подался к бандюкам? Им же вроде старая вера не велит…
– Брэхня, – обозначился Мыло. – Не можуть бюреры так швыдко копаты…
– Да там вояки ещё когда ходов понаделали, – сказал Киндер. – И агрегат свой землеройный наверняка бросили. А бюрерам один хрен – что бетонными блоками жонглировать, что фрезу вращать.
– В гостях у сказки, – развёл Майский руками. Он вообще-то привык, что журналистов будущие герои всегда норовят наколоть, а потом читают статейку да животы надрывают…
– Всё, КВН закончен, – объявил Матадор. – Будем надеяться на лучшее и готовиться к худшему. Мыло, спустись вниз и намотай на перекладины наш липовый пух. Киндер, тебя учить не надо, прикинь, как нам лучше распределиться. Дэн, покажи свою марсианскую ружбайку…
Через четверть часа крыша, обширная, как палуба авианосца, превратилась в маленькую крепость – правда, с огневой мощью было плоховато, а с боеприпасами и того хуже.
– Связи нет, – объявил Матадор. – Переходим ко второму пункту. Если бюреры сделают им выход прямо под нами, в здании, что маловероятно, то… там у нас тоже кое-что имеется. Вряд ли, конечно, они полезут на крышу, что им здесь делать, но лючок, который под нами, мы всё-таки обезопасим… Отойди-ка, фрилансер…
Майский с удивлением обнаружил, что действительно стоит на крышке, окованной жестью. Замка, правда, не было, и в петли Мыло загнал ржавую арматурину.
– Хлипковатая, – заметил Киндер. – Да они ведь мину могут поставить да рвануть…
– Не полезут они на крышу, – сказал Матадор. – Они ночи дождутся и будут просачиваться через Периметр…
– Ты же сказал – там полный непроходняк, – заметил Дэн.
– Там военкеры, – сказал Матадор. – Они все продажные. А миротворцы всего боятся. Где и когда эти писмейкеры героизм проявляли?
– Бывало, бывало, – сказал Майский. – Не надо их всех дерьмом-то мазать.
– Да хоть Юкку-Пекку взять, – поддержал его Киндер.
– Исключение подтверждает правило, – сказал Матадор. – Он потому и дезертировал, что не вписывался…
– К нам бы его сюда, – мечтательно сказал Киндер. – Никогда головы не теряет, чухна белоглазая! Но далеко сейчас Юкка-Пекка – если жив, конечно.
Солнце между тем помаленьку начало сваливаться на запад.
– И чего это сегодня так печёт? – сказал Киндер. – Не припомню я в Зоне таких ясных дней…
– А это Земля наша, матушка, с Зоной борется, – сказал Матадор. – Земля ведь живое существо, а Зона – болячка. Вот и решила планета болячку прижечь. Кстати, в такие редкие дни у мутантов падает активность…
– Вот бы всё лето такое стояло! – воскликнул Киндер. – Болота эти гадские высушило…
– Хлопцы, – сказал Мыло. – А чому ж той Пекинес не скрал Болотного Доктора?
– Потому что Доктора сама Зона бережёт, – наставительно сказал Киндер.
– Так вона ж и Билого тэж…
– Да вот не уберегла, – вздохнул Матадор. – Хотя и странно…
Всё это время Дэн Майский слушать слушал, а в бинокль-то посматривал.
– Собаки бегут, – объявил он. – Штук десять.
– Де? – вскинулся Мыло.
– Далеко, – сказал Дэн. – Примерно там, где лес заплясал…
– То и нехай бегуть… А в нас завжды тихо…
– А может, вот сейчас, под нами, какие-нибудь твари возятся, – предположил Майский, продолжая обозревать окрестности.
– Нет там никого, – устало сказал Матадор. – Я бы почуял. Да и случайные люди сюда не сунутся. Все знают, что там химера живёт…
Майский чуть не подпрыгнул, но сумел сдержаться.
– Ложная тревога, – сказал Матадор. – Слух насчёт химеры пустили мы сами. Химеры так близко к людям не селятся, не любят они этого…
– А у Белого, говорят, ручная химера есть, – сказал Киндер.
– Брехня, – сказал Мыло. – Скажи ещё, шо он её ще кутёночком взяв и выгодував…
– Я уже ничему не удивляюсь. Ей-богу, вот выручим мы Белого, так я с него с живого не слезу – пусть перестанет темнить.
– А всё-таки мы трое – его крестники, – сказал Киндер. – И мне по барабану, как он меня из подвала вытащил. Главное, что вытащил. Так что не старайся, Матадорушка, всё равно он тебе ничего не скажет. А если скажет, так враз свою силу потеряет…
– Киндер, Киндер, – укоризненно сказал Матадор. – Дитё ты и есть дитё. У тебя за спиной всё-таки высшее образование, хоть и физкультурное…
– Билому сама Зона ворожить, – сказал Мыло.
– А почему тебя Матадором зовут? – спросил Майский – он всё-таки не забывал, что ему заказан сценарий, и спешил нахвататься деталей сталкерского быта.
Мыло в очередной раз противно захихикал. Седого сталкера это не смутило.
– Потому что я обожаю корриду, – сказал он. – Денег я не коплю, в могилу их не заберёшь, зато каждый год езжу в Испанию, оставляя Мыло без присмотра. И в День святого Фермина, седьмого июля, принимаю участие в беге с быками.
– В белых штанах? – уточнил Майский.
– И в белой рубашке, – сказал Матадор. – И в красном берете. И в красном пионерском галстуке. И так мне хорошо…
