Сердце льва - Вересов Дмитрий (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
— Привет! Я уж боялся, что не застану тебя… — Тим, взъерошенный и запыхавшийся, ввалился в миниатюрную прихожую, торопливо чмокнул Лену в щёчку. — Представляешь, что я надыбал!..
— Вообще-то мы на сегодня не договаривались… — начала она, но он, не слыша её, вбежал в комнату, на ходу расстёгивая портфель.
— Ты сейчас ахнешь!
— Ну, ах…
Сижу я утром в читалке, литературу по диплому рою — и тут эта статья… Дрожащими руками он вытащил из портфеля пластиковую папку.
— Дорогой, все это, конечно, очень интересно, не могла бы твоя статья подождать до завтра? Уменя, видишь ли, другие планы…
Её прохладный тон остудил Тима, он поднял голову, посмотрел на Лену. Она была в халате, с мокрыми волосами. На столе горкой лежала приготовленная к глаженью одежда.
— Я надолго не задержу тебя. Уверяю, тебе будет интересно. Автор этой статьи — фон Грозен! И Тим с торжествующим видом извлёк из папки несколько ветхих, пожелтевших листочков.
— Та-ак… — протянула Лена. — Экспроприация на корню. Вандализм во храме науки…
— Для блага науки же! В последний раз этот сборник заказывали в двадцать седьмом году, я по карточке проверил.
Лена вздохнула.
— Поступим так, — постановила она. — Читай вслух, а я буду дела делать. Тим уселся на диван, откашлялся… Чтение происходило в несколько этапов: сначала Лена гладила и слушала, потом поила притомившегося чтеца кофе и, не тратя времени даром, читала сама, потом вновь передала листки Тиму принаряжалась, делала причёску, прихорашивалась под аккомпанемент его хрипнущего от переработки голоса.
Заинтересовался и Тихон. Слез со своего любимого кресла и тёплой муфтой улёгся на колени чтеца. Слушал внимательно, полузакрыв жёлтые глаза, Даже не мырчал.
А текст и вправду того заслуживал.
«К Метаистории Санкт-Петербурга 1. Предыстория
Более четырех тысяч лет назад Литориновое море поспешно отступило с территории нынешней Приневской низменности, каковая в ту пору, разумеется, не слыла Приневской, поскольку Нева ещё не родилась. О причинах отступления моря, уровень воды в котором был на 7 — 9 м выше, чем в существующем Балтийском, разумно поспрошать в Асгарде или тому подобных местах. Так или иначе, море ушло не добровольно, а по принуждению, и мечта о возвращении не покидала его долго, а скорее всего не покинула и до сих пор. Сейчас трудно судить, были ли многочисленные цверги, населяющие болота и впадины низменности, оставлены с умыслом, чтобы подготовить возвращение моря, или же они не поспели за торопливым откатом воды, а то и просто не захотели покидать насиженное дно: цвергу в душу не заглянешь по причине отсутствия таковой. Однако в последующих событиях им суждено было сыграть роль немаловажную и вполне определённую: храня память о море, они ненавидели все, пришедшее ему на смену, — и сушу, и реку, и, превыше всего прочего, город. Разумеется, четыре тысячи лет не пустяк и для цверга. Время так или иначе затрагивает все, и цверги менялись вместе со средой обитания, однако их ненависть, то приглушённо тлеющая, то прорывающаяся в неожиданных (неожиданных ли?) катаклизмах, остаётся неизменной. И сбрасывать её со счётов не стоит.
Люди пришли в долину, как только отступило море, но в описываемый период решительно никакой роли не играли. Ни морю, ни цвергам не было до них никакого дела, поскольку разрозненные племена с весьма слабой магией не имели возможности как бы то ни было влиять на ход событий.
А потом родилась река. Событие сие произошло не так уж давно даже по людскому счёту, во времена вполне исторические, однако по не вполне понятным причинам не оставило ни малейшего следа в преданиях. Пожалуй, единственным таким следом можно признать название, да и то если принять трактовку имени Нева, в различных вариантах произношений как «новая». Существуют и другие трактовки. По-видимому, в тот период в наших краях безразличие людей, стихий и духов друг к другу было взаимным. Слишком редкое население на огромной территории имело свободу выбора. В густонаселённых районах Земли дело обстояло иначе: достаточно вспомнить, что период утверждения Невы в нынешнем русле совпадает со временем расцвета Афин. Родившаяся река существенно изменила облик покинутой морем низменности. Вместе с ней из Ладоги явилось множество альдогов — духов, принявших новую сущность и отправившихся вместе с ней на новое место обитания. Цвергам, разумеется, пришлось несладко. Само собой, за тысячи лет обитания по мшаникам, они вполне приспособились к пресной воде, но к воде застойной. Мощное течение оказалось им не по вкусу. Не говоря уж об альдогах: пользуясь поддержкой доминирующей стихии, агрессивные пришельцы вытеснили аборигенов всеми возможными способами. И потеснили изрядно, хотя полностью не изжили. Не говоря уж о бесчисленных болотах, омутах, прудах и тому подобных обиталищах, цверги по необходимости стали осваивать сушу. Впрочем, так Хе как и альдоги. Забегая вперёд, можно сказать, что многие из последних со временем превратились в гениев места, духов-охранителей города. Что же до Цвергов… те озлобились ещё пуще,
Река обживалась на новом месте около тысячи лет — промывала русло, намывала острова, формировала дельту, — и все это время испытывала постоянные удары. Попытки великого возвращения не удавались, но приходившая с Балтики длинная Волна, ярость которой поддерживали цверги, частенько сводила на нет труды Невы и альдогов.
Людей противоборствующие стороны продолжали игнорировать, ибо их возможности воздействия на среду, как физического, так и магического, были Ничтожными. Но возрастали — вместе с ростом численности приневского населения.
Перелом наступил в эпоху средних веков. Перед Морем открывалась ясная перспектива: размыть постоянными ударами наводнений дельту, а затем и Русло, и вновь заполнить создавшуюся выемку. Аль-Доги искали способ остановить или хотя бы ослабить Натиск враждебной стихии, и такой способ нашёлся. Следовало создать в дельте нечто вроде гигантской охранительной мандалы — город. Построить который могли только люди.
Приневская низменность оставалась слабозаселенной, но совсем неподалёку уже проживали народы, социально организованные в достаточной степени, чтобы воплотить в жизнь замысел альдогов. Или, напротив, воспрепятствовать его воплощению.
Сложную судьбу приневского города во многом определило и то, что замысел его создания совпал по времени с отторжением Русью Запада. Давно колебавшаяся между норманнами и кипчаками Русь повернулась к Востоку именно в XIII веке, и осуществил этот поворот Александр Невский, чья Посмертная судьба оказалась парадоксальной: ему выпало оберегать то, создания чего он не допуск При жизни.
Первые чаяния альдогов были явно связаны с Западом. Точных исторических свидетельств того, что известная экспедиция Биргера была предпринята с целью основания в дельте Невы города, не сохранилось, однако ж иными причинами этот поход объяснить затруднительно — грабить и захватывать в устье Ижоры было решительно нечего, а высаживаться там, имея целью захват любого из городов северо-западной Руси — решительно незачем. Так или иначе, попытка Биргера была сорвана стремительным ударом князя Александра. Причастность цвергов к этому событию не вызывает сомнения, однако происходящее в приневском краю уже вышло за рамки противоборства духов стихий. Пытаясь — и небезуспешно — воздействовать на среду руками людей, эти духи неизбежно и сами оказывались вовлечёнными в дела людские, в частности, в весьма сложные взаимоотношения между Русью и Западом.
Ещё одна — и отчасти удавшаяся — попытка основать на берегу Невы европейский город состоялась в 1300 году. Ландскрона, основанная шведами в устье Охты, вполне могла вырасти в задуманный альдогами охранительный город, но цверги не дремали, и Русь немедленно нанесла ответный удар. Ожесточённый штурм не увенчался успехом, но спустя год новгородцы захватили-таки Ландскрону — захватили и сожгли. В то время Русь категорически отвергала саму идею закладки города на Неве, доказательством чего является не только Уничтожение Ландскроны, но и закладка русской крепости на Ореховом острове: по условиям расположения эта крепость принципиально не могла превратиться на настоящий город по меньшей мере несколько столетий.
