Черный Стрелок - Мазин Александр Владимирович (читать полную версию книги .TXT) 📗

Уж прислушался… Ничего, кроме собачьего лая. Достав из чехла нож, Уж вспорол мешок… И на дорожку выкатилась связанная женщина с заклеенным скотчем ртом. Уж присел на корточки и в три взмаха ножа освободил ее от пут.

– Скотч убери сама, – негромко проговорил он. – Только не кричи, пожалуйста.

Женщина быстро-быстро закивала. Глаза ее косили в сторону вороненого лезвия ножа, который держал Уж. Он увидел, что женщина довольно молода и привлекательна… И судя по одежде (вернее, по минимуму одежды) ее вытащили прямо из койки. И это была не Алена Булкина.

Она, морщась, отклеила скотч.

– Ты кто?

– Давай потом, ладно? – попросил Уж.

– Эти… – она кивнула на троих хлебаловцев, валявшихся на дорожке. – Они меня прямо из постели вытащили. Давай, вызывай своих. Пускай их…

– Лучше не надо, – сказал Уж. – Видишь ли, это, – он коснулся эмблемы на камуфле, – не совсем мое. Я здесь по конфиденциальному делу. Было бы лучше, если бы ты просто провела меня внутрь. Сможешь?

Девушка кивнула. У нее хватило сообразительности не задавать вопросов. Уж подал ей руку, чтобы помочь встать. Ее макушка была чуть выше плеча невысокого Ужа.

Один вопрос она все-таки задала.

– Это ты… их, всех?

– Не всех, – сказал Уж. – Двое живы. Вот этого зовут Дыня и он – бригадир у Хлебалова.

– Ах, Хлебалова! – Глаза девушки сузились. – Ну…

– Потом, – быстро шепнул Уж. – Пойдем отсюда, а?

– Это – моя спальня, – сказала девушка, запирая дверь. – Здесь нет ни камер, ни микрофонов. А теперь говори, кто ты такой!

Уж с ответом не торопился. Он оглядел спальню… Да, эта малютка – не простая служанка.

– А почему ты думаешь, что здесь нет прослушки? – спросил он.

– Дядя мне обещал!

– А кто у нас дядя?

– Сурьин!

– Ах вот как… – Уж оглядел ее с ног до головы. Посмотреть было на что. Ночная рубашка едва прикрывала бедра и вдобавок была достаточно прозрачна, чтобы убедиться, что другой одежды на малышке нет.

– Ты… Ты меня хочешь? – голос ее дрогнул. Совсем чуть-чуть.

Уж молчал.

– Я… Я еще не сказала тебе спасибо, – девушка улыбнулась, но улыбка получилась какая-то неуверенная. И руки у нее дрожали. – Если ты хочешь… Ты можешь… Я тебе очень благодарна. И мой дядя…

– Хочу, – Уж улыбнулся. Улыбка у него была очень обаятельная, совершенно преобразившая его некрасивое лицо. – Как можно не хотеть такую восхитительную женщину! Но благодарить меня так – не нужно. А благодарность твоего дяди мне совсем ни к чему.

Она ему нравилась, даже очень. Сколько лет прошло с тех пор, как Уж не испытывал подобных чувств по отношению к женщине.

– Все в порядке, Надя, – сказал он. – Ты мне ничего не должна. Но когда все закончится, я был бы рад встретиться с тобой снова, если ты не против?

– Да… Я… Откуда ты… Откуда вы знаете мое имя?

Уж улыбнулся и ничего не ответил.

Надежда тоже улыбнулась. Робко. Она сама себя не узнавала. Вот уж чего не было в ее характере, так это робости. Но этот человек… Этот мужчина… Он был так не похож на других.

– А когда все кончится? – спросила она.

– Скоро, – он вдруг оказался рядом, обнял ее, коснулся губами щеки (Надежда только и успела, что вдохнуть его запах, грудью ощутить исходящую от него силу) и тут же, отпустив, шагнул к дверям.

– До свиданья…

Надя заперла дверь, опустилась на кровать и посмотрела на свои ладони. Руки ее больше не дрожали.

Не выключая света, она нырнула под одеяло и, к собственному удивлению, моментально уснула.

Разбудили ее выстрелы.

Дяде о ночном приключении Надежда не рассказала. Сурьин ведь мог не поверить, что его новый друг, Николай Григорьевич Хлебалов, вознамерился похитить его наследницу. Было у Льва Никитича такое характерное для российского бизнесмена качество: верить только в то, что ему выгодно. Кроме того, как можно рассказать о ночном инциденте – и умолчать о своем спасителе?

Глава сорок пятая

На сей раз полковник позвонил Шелехову сам.

– Я слыхал, кто-то намерен завтра сорвать женитьбу Сурьина и Булкиной? – нейтрально спросил он.

– Завтра? – Леша был неприятно удивлен. Он полагал, что у них есть еще пара дней.

– Именно. Я думаю, Алексей, нам имеет смысл встретиться…

Встретились.

Шелехов приехал на пару с Бессоновым.

Полковник прибыл один. Правда, с двумя машинами прикрытия.

– Вот, – полковник протянул Шелехову прозрачную папочку с распечатками. – План оперативных мероприятий по обеспечению безопасности интересующего нас события. А это пропуск на э-э… мероприятие, подписанный представителем Президента – лично для вас, Алеша. Пока это все, что я могу для вас сделать. И у меня есть одно условие…

– Да?

– Сурьин должен остаться живым.

– Зачем? – спросил Бессонов.

Но Шелехов уже понял:

– Равновесие? – спросил он.

– Именно, – кивнул его собеседник. – Причем не только здесь, но и в столице. Фигуру такого уровня нельзя изъять безвредно. Это главное условие.

– Ничего себе! – возмутился Бессонов. – И как вы себе это представляете осуществить?

Полковник реплику проигнорировал. Подчеркнуто. Он разговаривал только с Алексеем, словно Бессонова здесь вовсе не было. Того, разумеется, это обидело. Но Евгений, несмотря на всю свою самоуверенность, очень хорошо понимал, кто перед ним. Поэтому пальцы гнуть не рискнул.

– Большое спасибо, – сказал Шелехов. – Мы что-нибудь придумаем.

– И как ты себе это представляешь? – недовольно спросил Бессонов. – Если мы даже тронуть эту гниду не сможем?

– Евге-ений!.. – укоризненно протянул Шелехов. – Нам же ясно сказано: Сурьин должен остаться живым. Но мы вполне можем нанести ему некоторые повреждения, разумеется, не смертельные.

– Ногу ему прострелить, что ли? Думаешь, эту сволочь так остановишь? Такому хоть яйца отстрели – все равно женится. Не завтра, так через два дня.

– Ты прав, – Алеша улыбнулся. – Жениться можно и без яиц. Но не без невесты…

– Тебя будут мочить, – сказал Хлебалов. – Я тебе точно говорю. Прямо на свадьбе. Прямо в соборе.

– Чушь! – отмахнулся Сурьин. – Там за три квартала все будет очищено. Сам губернатор присутствовать будет. И представитель Президента. Весь свет, бля.

– Думаешь, придут?

– А куда они на хрен денутся. Даже Медведь явится. Непременно захочет своими глазами полюбоваться, как булкинская вотчина под меня пойдет. Это ж надо полным отморозком быть, чтобы в такой ситуации стрельбу начинать. А полных отморозков туда и на гаубичный выстрел не подпустят.

– Можно быть полным отморозком и отличным киллером, – возразил Хлебалов. – Забыл, как твоих в гостинице обули? Или в банке?

– У тебя паранойя с этим ванькой-встанькой. У меня две сотни только своей охраны. А еще менты. И спецконтингент. Не переживай, Николай Григорьич, никто меня не завалит.

Хлебалов продолжал хмуриться:

– Были бы они просто бандитами… – произнес он. – Тогда я бы с тобой согласился. Но я нюхом чую: есть у них союзники. И информацию они черпают с самого верха, и поддержка у них вполне серьезная.

– Ну если ты на спецслужбы намекаешь, то ты промазал, – спокойно ответил Сурьин. – Никому сейчас моя смерть не нужна. Особенно первопрестольной. Сам же знаешь: Медведь в губернаторы лезет. А Москве оппозиция нужна. А кто тут у нас Медведю оппозиция? Я! – Сурьин самодовольно откинулся на спинку кресла. – Я нынче в силе, Григорьич. Вот решим вопрос с Булкиной – и сразу твоими делами займемся. Съесть тебя не дадим! – он пристукнул ладонью по столу. – Никаким-таким московским комиссиям. Есть, есть еще люди, которым твоя деятельность весьма полезна. Помогут, поддержат.

– Главное, чтобы ты, Лев Никитич меня поддержал, – твердо произнес Хлебалов. – А для этого ты должен быть живым!