Гавана - Хантер Стивен (читать книги полные .txt) 📗
– Вы правы, – ответил Френчи.
– Давайте заглянем и посмотрим, что там творится. Хочу понять, на чьей я стороне.
– Да, конечно. Мы можем поговорить с их командиром.
– Если он мужчина.
– О да, он мужчина.
Эрл и Шорт подошли поближе, и, конечно, лейтенант шуганул их, но Френчи шепнул три магические буквы и предъявил удостоверение. Лейтенант тревожно оглянулся на майора, тот кивнул, и их пропустили.
Никто им не мешал. Они сделали несколько шагов и застыли как вкопанные: навстречу вели человека. Оба глаза пленника были закрыты повязками, однако из-под них текли реки крови и заливали лицо. Человек едва ковылял. Он пробормотал что-то патетическое, а потом упал на колени и зарыдал.
– Держи себя в руках, – сказал офицер, вынул из кобуры автоматический пистолет «стар», наклонился и быстро выстрелил человеку в затылок.
Жертва рухнула вперед, и ее череп со стуком ударился об асфальт. Человек лежал неподвижно, а кровь, хлынувшая из раны в голове, смешивалась с кровью из глаз.
Офицер сунул пистолет в кобуру и крикнул. Подошли два солдата и потащили труп прочь.
– Это был предатель и ублюдок Сантамария, – заявил офицер двум американцам. – Считал себя умнее всех, но посмотрите, как он кончил. Вот так на Кубе карают за измену.
– У вас есть чему поучиться, – сказал Френчи.
– Да уж.
– Что вы обнаружили?
– Обратитесь к офицеру внутри. К Латавистаде. Он здесь главный. Все ответы у него. Он их раскалывает.
– Это был тот самый человек, о котором мы думали?
– Его имя вырвали у приговоренных.
– Кто-нибудь знает, куда он исчез?
– У них не было плана. И маршрутов отхода тоже. Этот трус сбежал, вот и все. Мы поймаем его, потом с ним побеседует Ojoc Bellos, а потом его расстреляют так же, как этого пса Сантамарию.
– Спасибо, – сказал Френчи.
– Конечно. Тут наши страны – партнеры.
Во время этой беседы Эрл стоял как столб. Его бесстрастное лицо не выражало ни ужаса, ни отвращения, ни осуждения. В свое время он видел столько трупов, что реагировать на них не имело смысла, следовало только помнить.
Они с Френчи вошли внутрь.
Там творил чудеса Ojoc Bellos, он же Рамон Латавистада. Его форма была пропитана кровью, как фартук мясника. Крики были жуткими, боль ужасной, и стоявший перед ним скованный человек дрожал, корчился и молил о пощаде. Капитан, напротив, был холоден и спокоен. Он работал неторопливо и точно, как опытный хирург. Резал, шепотом задавал вопрос, серьезно выслушивал ответ, советовался с подчиненными, проверял и перепроверял сведения, делал заметки, а потом возвращался к работе. Причинял мучения с видом сельского врача, сообщающего плохую новость давнему пациенту. Делал вид, что испытывает такую же боль, как и они сами, умолял не молчать, а потом резал их, резал снова и снова.
– Вы – те самые американцы, о приходе которых нас предупредили? – спросил молодой лейтенант тайной полиции.
– Да. Что вы выяснили?
– Это Кастро, как мы и предполагали. Он все провернул очень быстро. Месяц назад большинство этих людей только грезило о революции. Но когда раздался звонок, они тут же покинули нормальную жизнь и бросились помогать этому человеку. Поразительно... Видимо, у него действительно есть дар. Конечно, они надеялись, что сейчас будут пить шампанское в президентском дворце, а не звенеть цепями, в которые их заковал Ojoc Bellos. Впрочем, мы возьмем его.
– Как ему удалось уйти? – спросил Френчи.
– Он сражался до конца. Большинство к тому времени уже ушло. Многие помнят, как он вел огонь. Скажу прямо, в смелости ему не откажешь. Вот почему он так опасен. В нем течет кровь конкистадоров. Поэтому его нужно поймать и расстрелять.
– Значит, никто не видел, как он сбежал?
– У Ojoc Bellos есть одна гипотеза. Кто-то из раненых, которые не могли бежать, должен был видеть все до конца. Поэтому мы сравниваем показания и пытаемся вычислить пленника, который после ранения остался на поле боя. Увы, большинство этих людей не вынесло гнева солдат.
– Их пристрелили на месте?
– Признаюсь, это было ошибкой. Но если такой человек существует, Ojoc Bellos найдет его. От Ojoc Bellos ничто не утаится. Рано или поздно он узнает все.
– Мы подождем. Я хочу сообщить в Вашингтон самые свежие новости. Можете себе представить, как там расстроены.
– Да, конечно.
– Я выйду покурить, – сказал Эрл.
– Нет, вы...
Суэггер смерил Френчи ледяным взглядом, и тот стушевался.
– Гмм... Я останусь здесь. Может быть, мне удастся... Но Эрл уже вышел.
Он сделал глубокий вдох, не обращая внимания на запах бензина, пороха и крови, отошел от застенка, нашел дерево и присел на корточки, глядя на плац, за которым открывался вид на высокие горы Сьерра-Маэстры. Отсюда они казались удивительно чистыми. Эрл быстро открыл пачку «Кэмела», зажег сигарету и глубоко затянулся, словно дым мог очистить все вокруг, как наждачная бумага. Но чистоты не было нигде: ни на земле, ни в бледном утреннем небе, где парили хищные птицы – то ли коршуны, то ли грифы-стервятники.
Однако ему не было суждено обрести покой; оказалось что стервятники реют не только над его головой. Один из них умел передвигаться на двух ногах. Из палатки быстро вышел смуглый коротышка с квадратным торсом.
– Эй! – крикнул он, и Эрл обернулся.
Личность казалась смутно знакомой, но откуда? Лишь увидев злобную физиономию, Суэггер вспомнил человека, который рассердил его несколько недель назад на приеме в посольстве.
– Что, обосрался? – спросил смуглый коротышка. – Ушел от капитана Латавистады, словно считаешь себя выше его? А кто ты такой? Принц, девчонка или дерьмовый Мистер Чистоплюй?
Эрл быстро поднялся. Маленькое кровопускание под баньяном, свернутый нос и выбитые зубы доставили бы Суэггеру удовольствие, но он ограничился тем, что смерил противника тяжелым взглядом. А тот продолжал:
– Да, ты, придурок. Кому-то приходится разгребать дерьмо, и капитан Латавистада, который делает это, великий человек. В отличие от членов поганых вроде тебя, которым нравится вырубать парней на вокзалах и убивать их, когда они сидят у себя на диване и читают газету. Но за такие дела медалей не дают. Ну ты, дерьмо вонючее, щас я тебе...
– Заткни пасть, мистер, иначе я заткну ее тебе сам, а все эти кубинцы будут следить за тем, как я выбиваю из тебя дерьмо.
Дерзость Эрла заставила коротышку отпрянуть, но его удивление тут же сменилось гневом. Лицо бандита побелело от ярости, а кулак описал широкую дугу. Легко уклонившись от удара, Эрл, приготовившийся сказать противнику пару теплых слов, преобразовал их силу в стихийную энергию дзюдо и смачно приложил подонка головой о ствол дерева.
Он сделал это еще пару раз и получил удовлетворение, увидев, что из раны на лбу брызнула кровь. А потом бросил коротышку наземь.
– Ну, падла, – прошипел Фрэнки Карабин. – Ну, сучий...
– Ты, кусок дерьма, вставай и убирайся, иначе я выбью тебе мозги и утоплю их в сортире. Ты мне не соперник. Вставай и уходи. Через пять секунд будет поздно.
Но человек не встал. Он приложил руку к окровавленному лбу, распухшему и пурпурно-желтому, как гнилой грейпфрут.
– Ты взял меня на прием...
– Ага. Который называется «быстрее и сильнее». Вставай, кусок нью-йоркского сала. Сейчас я начищу тебе задницу.
Суэггеру хотелось, чтобы коротышка встал, однако тот был не дурак. Карабин остался на месте, но его взгляд хорька и злобно перекошенное лицо говорили о том, что при следующей встрече с Эрлом он пустит в ход пистолет.
– Эрл, Эрл, – примирительно произнес Френчи, пробравшись сквозь кучку кубинцев, любовавшихся на то, как верзила лупит человека меньше себя – излюбленная потеха в полицейских участках всего мира. – Все в порядке. Не обращайте на него внимания.
Он повернулся к коротышке.
– Ну, если Лански узнает, что ты тут выкинул, он отошлет тебя в Штаты в корзине с сеном. Мы занимаемся серьезным делом и не нуждаемся в том, чтобы на нас катил бочку какой-то нью-йоркский громила. Возвращайся в Гавану, иначе я сделаю один телефонный звонок, после которого ты увидишь Манхэттен только во сне.
