За свои слова ответишь - Воронин Андрей Николаевич (книги онлайн TXT) 📗
– Да не умирай ты до расстрела, Бурый, говорят, плохая примета.
– А я и не умираю, Гриша. Конечно, если надо дело делать, я же готов.
– Ты как пионер, Бурый, всегда у нас готов, заложить, кстати, тоже. А если бы тебя менты прихватили, ты бы, наверное, и им рассказал? Приехали бы мужики в камуфляже, повинтили вас всех на вокзале, ты бы и начал на меня показания давать, а?
– Нет, нет, Кощей, на тебя никогда!
– Кажется, ты меня Кощеем назвал?
– Нет, Григорий, это так, случайно вырвалось.
– Может, я и Кощей, Бурый, но, в отличие от тебя, бессмертный.
Машина катила уже за городом, Бурый заметил это только сейчас.
– Вот почти и приехали. Еще километров восемь лесом, и мы на месте. Вжик, вжик… Ты слышал, Бурый, когда-нибудь, как циркулярка работает?
– Слышал, – неохотно отозвался Бурый.
У него в голове еще теплилась надежда, что Кощей решил попугать, постращать, так сказать, провести профилактическую работу. И он решил подыгрывать Кощею, делать вид, что страшно боится, лишь бы удовлетворить самолюбие бандита.
– Страшный звук, точно такой же, когда тебе зубы сверлят, в голове отдается, только немного громче, да поэффективнее, и костной пыли побольше летит.
Джип свернул с шоссе и поехал по грязному проселку.
Машина Кощея была хорошей, и водитель почти не сбавлял скорость. Стекла скоро покрылись пятнами, и рассмотреть пейзаж, сидя на заднем сиденье, стало практически невозможно, лишь стеклоочистители разгребли два мутных сектора.
…Это место Бурый знал. Год назад в такой же гнусный осенний день, когда лил дождь и смеркалось, он с Кощеем на этой самой машине приезжал к Леснику, отсидевшему десять лет в лагерях. Чуть позже, когда баня у Лесника была уже протоплена, к домику на опушке леса подъехал еще один джип. Он привез бизнесмена, несуразно толстого, в дурацком малиновом пиджаке с золотыми пуговицами, в таких в Москве уже давно не ходили.
«Скорее всего откуда-то из глубинки», – подумал Бурый, но спрашивать, естественно, не стал.
Кощей всегда сам говорил то, что положено знать посторонним и даже исполнителям, остальное же оставалось тайной. Сколько этот бизнесмен должен Кощею и за что, Бурый тоже не знал. Происходило странное.
Лесник провел бизнесмена в дом, Кощей лишь кивнул ему и задорно сказал Бурому:
– Ну что ж, пойдем попаримся.
В бане разделись, залезли на полку, и Бурый отхаживал Кощея веником. Так продолжалось с полчаса. Пару раз Лесник всовывал голову в баню и вопросительно смотрел на Кощея. Тот пока еще медлил с ответом. Затем махнул рукой, и Лесник привел бизнесмена прямо в парилку, полностью одетого, словно бы в зал ресторана.
– Садись, – сказал Кощей, указывая на верхнюю Полку.
Бизнесмен испуганно заморгал, затем принялся снимать часы на металлическом браслете – они жгли запястье.
– Выше лезь.
Голова бизнесмена почти упиралась в потолок. Пот уже катился по его одутловатому перепуганному лицу. Но это было лишь началом.
– Поддай-ка, Бурый, парку!
Бурый, как человек исполнительный, не заставил себя ждать. Он зачерпнул полный ковш настоянной на каких-то травах воды и плюхнул в дымящиеся от жару камни.
Вода зашипела, мгновенно превратившись в огненный пар.
Лицо бизнесмена, освещенное тусклой лампочкой, стало бледным и абсолютно мокрым, редкие волосы прилипли ко лбу.
– Что-то холодновато, раз друг наш побелел, – с присвистом сказал Кощей, – еще парку.
Бурый плеснул два ковша. Даже внизу, на полу, и то стало жарко.
– Ты располагайся поудобнее, сидеть тебе здесь придется долго.
– Я… Мне плохо! – прокричал бизнесмен, фамилия которого была Молотков.
– Ах, тебе жарко уже… Бурый, водички гостю!
Бурый осклабился, поднял ковш с колодезной водой и протянул руку к бизнесмену. Тот подался к ковшу. Бурый же опрокинул ковш, и вода полилась на камни.
Через четверть часа малиновый пиджак был мокрый от пота, а еще через четверть часа кожа на лице бизнесмена начала пузыриться. Кощей же вышел в предбанник и, заглядывая время от времени в парилку, покрикивал на Бурого, который уже изнемогал от невыносимой жары.
– Еще, еще водички.
Бизнесмен, потеряв сознание, рухнул на пол. Когда его вытащили на улицу и он открыл глаза, то первое, что он произнес, было:
– Я напишу расписку, я все подпишу!
– Вот это – разговор.
Бизнесмен уже Бурого не интересовал. Его вывезли на шоссе и оставили там без машины, а Бурый сидел за столом в доме Лесника и потягивал холодное пиво…
– Ты, наверное, Молоткова вспомнил? – скосив глаза на Бурого, осведомился Кощей.
– Какого Молоткова?
– Неужели забыл, Бурый? Правда, тебе париться не придется. Тогда, помню, тебе было весело, посмотрю, как ты…
– Прости, прости!
– Вот видишь! А если бы меня забрали? Ведь ты же меня, Бурый, сдал, правда?
– Я не хотел, он меня топить начал! – зубы Бурого стучали, и это причиняло ему невыносимую боль.
– Я тебя понимаю, тебе было больно, и меня ты не пожалел. Рассказал, куда завезли мальчишек, Альберта сдал, меня сдал, в общем, все наше дело завалил.
– Я не хотел!
– Ясное дело, не хотел, я тоже не хочу, но так получается. Ненадежный ты мужик, Бурый. Я в тебя верил, думал, мы с тобой и дальше станем работать. Место у тебя было хорошее, ходи по вокзалу, следи за порядком. Ведь главным был, ну, не самым главным, – философствовал Кощей, – но и не последним на вокзале. И наперсточники, и лоточники, и проститутки, и даже милиция тебя слушали. А ты оказался дерьмом собачьим. Тебя пуганули, щеманули, ты и раскололся.
– Я больше не буду, – заикаясь, произнес Бурый.
– Конечно не будешь, ясное дело.
Машина остановилась. В телогрейке и лыжной шапке у ворот появился кряжистый Лесник. Он, как всегда, был небрит, косматые брови сдвинуты. Улыбнулся, завидев Кощея, легко спрыгнувшего со ступеньки машины на мощеную дорожку.
– О, Гриша, Гриша! – Лесник и Кощей обнялись, словно были отцом и сыном и не виделись, по меньшей мере, лет десять. – Желанный гость!
Выбрался и Бурый.
– Ему руки не подавай, – предупредил Кощей.
Лицо Лесника стало мрачным.
– Что, скурвился?
– Скурвился, скурвился, все дело мог завалить.
– Собака!
– Кстати, как твоя циркулярка?
– В каком смысле?
– Работает?
– А как же!
– Тогда раскрывай, заводи.
Лесник пошел во двор.
Бурый понимал, убежать не удастся, да и куда здесь побежишь, кому жаловаться станешь? До ближайшего дома километра два, а сил немного. Вот он и стоял, переминаясь с ноги на ногу.
– Что это у него? – сдирая целлофановую пленку, которой была прикрыта самодельная циркулярка, осведомился Лесник.
Лесник – это была кличка, а не профессия, и получил он ее еще до освобождения, работая на лесоповале.
Жил он на отшибе от деревни, деньги у него водились.
Иногда он оказывал услуги бандитам. Как правило, эти услуги были очень своеобразными: натопить баньку, чтобы бандиты могли помыть кипяточком какого-нибудь несговорчивого бизнесмена, завести должника в лес, привязать к дереву или закопать по горло в промерзшую землю. В общем, мало ли чего понадобится бандитам?
Сегодня они вспомнили про циркулярку, вот Лесник ее им и предоставит.
– А движок работает?
– Еще как!
Палец Лесника с растрескавшимся ногтем вдавил синюю кнопку, и огромный сверкающий диск начал вращаться. – Вой усиливался, наконец он стал невыносимым. Лесник взял палку, провел ей по столешнице, палка в мгновение ока разлетелась на две части.
– Видал? – обратился Лесник к Кощею. – А ведь потолще кости будет.
Бурый сник совершенно.
– Гриша, я же ваш, свой!
– Был свой.
– Я для тебя, Гриша, все сделаю!
– Так уж все?
– Все, о чем ни попросишь!
– За язык я тебя не тянул, – захохотал Кощей, – за базар ответишь. Суй голову под циркулярку.
