Уйти и не вернуться - Абдуллаев Чингиз Акифович (книга жизни .TXT) 📗

Только ввод войск СССР в Афганистан может ускорить решение пакистанского руководства о широком привлечении в страну американских специалистов.

Только война в Афганистане автоматически делает Пакистан прозападным государством, с твердой американской ориентацией.

Но ввод войск нужен и Андропову, уже просчитавшему, как трудно убрать Амина и всю его верхушку. С одним X. Амином справиться не сложно, но что делать с этими предателями, так подставившими бывшего лидера Н. М. Тараки?

Теперь уже нелегко оценить, «чьи заслуги больше» — ЦРУ или КГБ, но две подряд провокации совершаются непосредственно перед самым заседанием Политбюро — 11 и 19 декабря.

11 декабря 1979 года у здания представительства СССР при ООН в Нью-Йорке взрывается бомба. По «счастливой случайности» никто не пострадал.

12 декабря посольству США в Москве вручена нота Министерства иностранных дел СССР «по поводу взрыва бомбы у здания представительства СССР при ООН в Нью-Йорке 11 декабря 1979 года».

Ровно через неделю в Мюнхене подожжено здание представительства Аэрофлота. Вновь по «счастливой случайности» никто не пострадал.

21 декабря посольству ФРГ в Москве вручена нота СССР «по поводу поджога и разрушения пожаром здания представительства Аэрофлота в Мюнхене 19 декабря 1979 года».

Кто совершил эти, на первый взгляд, совершенно бесполезные, пустые провокации?

ЦРУ или КГБ? В данном случае объективные интересы обоих ведомств совпадали.

Однако рискнем предположить, что это сделали все-таки американские «специалисты», ибо Андропов рассчитывал убедить своих коллег по Политбюро в возможности и необходимости силового решения вопроса. За несколько декабрьских дней ему удается заручиться серьезным союзником в лице Дмитрия Устинова, министра обороны страны и лучшего друга Брежнева, которому тот абсолютно доверяет.

Но последние события — две ноты подряд, сессия НАТО, события на Ближнем Востоке, в Иране и Турции — все это превращает «миротворца» Громыко в оголтелого ястреба. Цель достигнута. В Политбюро образовалась мощная коалиция, настаивающая на силовом решении вопроса.

V

— Нам нужны очень хорошо подготовленные люди, — генерал Затонский произнес эти слова подчеркнуто спокойно.

— Понимаю, — Асанов уже решал, кто может принять участие в этой операции.

— Должны быть ветераны Афганистана, знающие язык, обычаи, характер местности, нравы людей, — напомнил Орлов, — там, в Афганистане, сейчас неспокойно. Никто не знает, какой отряд, какую территорию контролирует. В Кабуле по-прежнему стреляют.

— Известно, кто именно захватил Кречетова? — спросил Асанов.

— Да, отрад Нуруллы. Это контрабандисты, враждующие с генералом Дустумом, по находящиеся на его территории.

— Точно известно, что Кречетов жив?

— У нас есть свой информатор в банде Нуруллы.

— А сам Нурулла? Обычный контрабандист или борец за идею? — спросил Асанов.

— Каждого понемногу, — Затонский вздохнул, — разве можно сейчас сказать что-нибудь конкретное. Там такая каша.

— Угу. Которую мы сами и заварили, — мрачно изрек Асанов.

— Что? — не понял Затонский.

— Сначала мы вошли в Афганистан, разворошили сонную страну; потом ушли, бросив их убивать друг друга. А что вы еще хотели? — спросил Асанов.

— Не я принимал решение о вводе, войск. И тем более об их выводе, — сухо ответил Затонский.

— Не заводись, Акбар, — примиряюще сказал Орлов, — мы приехали за помощью.

— Извините, — произнес Асанов, — вы действительно ни при чем. Просто характер такой, не могу спокойно говорить об Афганистане. Я потерял там много друзей.

— Мне говорили, — кивнул Затонский, — я вас понимаю.

— У тебя есть люди, подготовленные для такого маршрута? — спросил Орлов.

— Конечно, есть. Действовать придется на севере?

— Да, район Бадахшана. Нурулла базируется в тридцати километрах от Ишкашима. Там небольшой городок — Зебак. А почему вы спрашиваете? Разве есть разница, где действовать? — поинтересовался Затонский.

— На юге другие обычаи, кочевые племена. В языках есть различие — пушту и фарси. Смотря какой район. В области Фарьяб, например, живет много туркменов, а это уже тюркская группа языков, — объяснил Асанов.

— Ясно. Вы их хорошо понимали?

— Практически да. Таджикский и фарсидский языки почти идентичны. Практически один язык. Как, например, турецкий и азербайджанский. Хотя узбекский немного отличается.

— У вас есть люди, знающие фарси?

— Разумеется. Но очень мало.

— Нужно будет подготовить группу в семь-десять человек, — предложил Орлов.

— Мы дадим своих специалистов, — предложил Затонский, — я привез их с собой.

— Кто такие? — недовольно поинтересовался Асанов.

— Ждут в соседней комнате, майор Ташмухаммедов и подполковник Падерина. Отличные профессионалы.

— Не пойдет, — возразил Асанов.

— Не понял.

— Женщина не пойдет, — пояснил Асанов, — это исключено.

— Вы не совсем меня помяли, — улыбнулся Затонский, — эта женщина подполковник разведан, сама из Туркмении. Знает обычаи. Владеет фарси я пушту. Имеет два боевых ордена. Она не гимназистка, а боевой офицер.

— Согласен. Но в Афган она не пойдет.

— Я привез ее для того, чтобы она приняла участие в этой операции. Так решило наше руководство. Эти люди вне вашей компетенции. Вы просто подберите еще своих людей.

— Тогда я отказываюсь, — резко встал Асанов, — набирайте людей сами.

— Сядь, — резко махнул Орлов, — характер ни к черту. Чего кипятишься? Их люди — они и решают.

— Женщина не пойдет, — упрямо возразил Асанов, — ее сразу заметят, вычислят. Это мусульманская страна. А во время переходов, как она будет себя чувствовать? Это только в кино артистки во время войны всегда бодрые и веселые. А в реальной жизни бабы в таких операциях участия не принимают. Вы же все понимаете лучше меня. Начнутся месячные, что будем делать? Мыться где? Ребята сутками не умываются, а вы говорите женщина! Это значит — подвести всех остальных.

— Можно, я приглашу подполковника сюда? — спросил, почему-то улыбаясь, Затонский.

— Меня трудно переубедить, — сел на свое место Асанов.

— Попросите подполковника Падерину и майора Ташмухаммедова зайти к вам в кабинет. Они в комнате N14, — предложил генерал Затонский.

Асанов раздраженно молчал.

Орлов поднял трубку.

— Генерал Орлов, — требовательно произнес он, — гости у вас? Пригласите в кабинет.

— Вы женаты, товарищ Асанов? — спросил вдруг Затонский.

— Да. Вы хотите знать, почему я так не люблю женщин? Напротив, я их слишком люблю, чтобы ими рисковать. Война — не женское дело.

В дверь постучали.

— Да, — крикнул Асанов.

Дверь открылась и в кабинет вошла семейная пара афганцев. Грязный, помятый, небритый, среднего роста афганец в традиционной афганской одежде, стоял рядом со своей супругой, одетой в темную чадру. Видна была только полоска глаз.

— Удачный маскарад, — нахмурился Асанов, — но это еще ничего не значит.

Он поднялся, подошел к обоим офицерам.

— Вы говорите на фарси? — спросил он по-русски.

Женщина кивнула головой.

— Я вас приветствую в своем доме, — произнес традиционное пуштунское приветствие Асанов.

Женщина молчала.

— Да пошлет Аллах удачу вашему дому, — поблагодарил его мужчина.

— Хорошо, — сказал Асанов.

На Востоке в присутствии мужа женщина не имела права отвечать на вопросы постороннего мужчины.

— Теперь отвечайте, — потребовал Асанов, — сколько раз вы были в Афганистане?

— Пять раз, — ответила женщина. Голос у нее был немного хриплый, характерный для восточных женщин.

— Вы умеете готовить афганские блюда?

— Да.

— Молиться?

— Совершать намаз, — уточнила женщина. — Конечно. Я знаю коран.

— Скажите четвертую суру.

Женщина чуть улыбнулась.

Четвертая сура корана была посвящена женщине.

— Во имя Аллаха милостивого, милосердного! — начала женщина — О, люди! Бойтесь вашего Господа, который сотворил вас из одной души и сотворил из нее пару ей, а от них распространил много мужчин и женщин. И бойтесь Аллаха, которым вы друг друга упрашиваете, и родственных связей.