Разведывательно-диверсионная группа. Задира - Негривода Андрей Алексеевич (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗

После того разговора мальчик Андрей отошел от «соревновательности» на ковре в додзо и засел за книги. Пацаны тогда, тренировавшиеся в одно время с ним у Зыкова, шпыняли его, как могли, мол, Пояс свой получил по блату и ничего не можешь, и сделать тебя на татами может любой ученик!.. Каково было слышать такие заявления пятнадцатилетнему пацану, у которого кровь бурлила в жилах почище, чем кипящая вода в чайнике?!. Но. Были одобрительные и, что самое главное, поощрительные взгляды самого сенсея Зыкова!.. Андрей начинал понимать фразу Уэсибы: «Лучший твой бой – это тот, который ты смог предотвратить!..» После того разговора с далай-ламой Андрей так никогда больше и не встал в кумитэ против соперника. Теперь он вел бои со своей душой, а технику оттачивал в «боях с тенью», отрабатывая сложнейшие като... Каково же было удивление и изумление его «соучеников» по додзо, когда на один из семинаров Школы [7] , по приглашению Виктора Палыча приехал легендарный Тахиро Худзуми, один из учеников самого Уэсибы и обладатель Седьмого Дана, который он получил от основателя борьбы, для того чтобы, как говорится, из первых рук вручить достойным Черные Пояса... И каково же было их изумление, когда после четырех «тестовых» дней Пояса эти получили только двое из четырнадцати «жаждущих». А Андрей, так и не выступивший ни разу ни в одном кумитэ ни с одним противником, а только единожды вышедший на татами всего на четыре минуты, чтобы в медленном темпе, в виде «показательного выступления», показать такое «като», такой «бой с тенью», что...

Мастер Тахиро, не задумываясь ни секунды, поставил свою подпись на дипломе, в котором присуждался «Второй Дан» его обладателю!.. Зыков был счастлив! И как сенсей, и как духовный гуру...

А Андрей... Назвать или хотя бы определить его состояние в тот момент невозможно! Ну, разве что сравнить его со Сфинксом...

– ...Поздравляю тебя, Мастер! – сказал тогда Зыков.

– Спасибо, гуру. – Андрей склонился в традиционном почтительном поклоне.

– Что чувствуешь? Ведь ты же стремился к этому, Андрей!

– Путь...

– И ты не рад и не удивлен?! – изумился Виктор Палыч.

– Все идет своим путем... – ответил ему шестнадцатилетний мальчишка.

Зыков тогда долго смотрел на Андрея, на своего ученика. И взгляд тот был не просто взглядом удивленного учителя, а человека, который, возможно, получил то, к чему стремился много лет...

– Что ж... Ты прав, ученик... Ты уже оправдал мои надежды... И ты уже стал Мастером... И... Пусть все идет своим путем...

Андрей увлекся этим Востоком, он искал и даже был в какой-то степени одержимым в своих поисках всего, что когда-либо было написано о монахах Тибета и Гималаев. Он узнал многое из истории китайского мальчика Саддихатта Гаутама, который, уйдя из мира в семнадцать лет, удалился в горные пещеры, стал аскетом, а потом и Просвещенным и не остановился в своем очищении души. Он даже обрел своих последователей и учеников. «Приблизился» к Шиве настолько, что сумел разбудить в своем теле «Спящего Змея Кундалини», возжег чакры Мулатхара и Сватхистана и заставил своим упорством разгореться чакры душевные: Вишудха и Анахата. Сумел раскрыть многосуточными медитациями две верхние чакры человеческого тела: Аджна, или «Третий глаз Шивы», и Сахасрара – «Семь тысяч лепестков лотоса», и... Принял, в конце концов, имя Будда!.. Андрей узнал многое, сидя за книгами Рериха, Блаватской и других подвижников Востока. И он уже по-настоящему был готов принять буддизм, но... Пришло время выпускных школьных экзаменов, потом было поступление в училище, учеба и... Был Отряд... А дальше понесло по дорогам войны так, что о душе уже толком и некогда было подумать... А потом был легион...

И никто из тех людей, которые шли с Андреем плечом к плечу по всем этим военным дорогам, так и не узнал никогда, что же на самом деле творилось в душе их товарища и командира... И какие рубцы оставались на его сердце и на его душе, когда он терял близких ему друзей...

Как можно было объяснить, какие найти слова, в каком языке, чтобы рассказать о том, какая часть его души умерла тогда в 88-м, в Афгане, когда его, тяжело раненного снайперской пулей молодого лейтенантика, вытаскивал на себе его первый замок, его тезка и земляк одессит Андрюха, сержант Слон?! Этот парень тогда, в том бою на перевале над городом Газни, потерял обе ноги, но не бросил своего командира, хотя и был уверен, что Филин погиб... Спецназ! «Из похода возвращаются все!» – гласил их закон... Слон даже песню написал про своего погибшего командира:

А потом они встретились... Долго молчали, переживая все заново, и молча пили коньяк прямо из горлышка... И не пьянели почему-то... Их двоих тогда Батя, командир Отряда, представлял к званию Героя, но... Слон получил орден Боевого Красного знамени, а Филин орден Красной Звезды – цена за спасенную жизнь, за потерянные ноги и цена инвалидности друга...

А как и кому можно было объяснить его, насильно перевернутое чужой волей, отношение к женщинам после той прибалтийской биатлонистки? Как и кому?! Ведь тогда в Фергане, чтобы не погибли дети, захваченные в школе в заложники, Андрей добровольно пошел в плен, зная заранее, что идет к азиатскому баю и что его там может ждать. Он тогда шел на смерть, но не знал, что бай отдаст его на съедение цивилизованной европейской женщине... Как Филину удалось пережить ее сексуально-садистские пытки, знает только он сам и, наверное, его ангел-хранитель...

И как он хотел... В самом деле хотел! Умереть!.. Когда на его глазах погиб почти весь его диверсионный отряд «Сова»!.. Двадцать шесть юнцов, которые рвались служить в спецназе под командой тогда уже «Самого Филина!» Двадцать шесть жизней!!! Из-за амбиций глупого генерала!.. Тогда, возле высокогорного аула Мадагиз, выжившие «аксакалы» группы Филина давали «немой салют», потому что... Это был единственный случай в «истории Андрея», когда из похода спецназа «вернулись не все»... Шестнадцать оставшихся в живых и поголовно раненых бойцов не могли вынести на себе двадцать шесть тел своих погибших товарищей... И эта душевная рана не заживет в душе Андрея, наверное, никогда! Потому что двадцать шесть матерей так и не узнали никогда то место, на которое можно прийти с цветами и помянуть по-христиански павшего в бою воина... Никогда!!!

А как найти правильные слова, как и кому рассказать?! О том, что творилось в его душе и сердце после того, как он со своей вновь обретенной командой уже «Кондора» и уже в легионе, пересек чуть ли не пол-Африки, вытащил из плена два десятка заложников и... Потерял близкого человека... Случайный осколок случайной мины... Этого не мог предугадать никто – Его Величество господин Случай! Мать его!.. Светлана Беликова, Лана, или просто Кошка... Вот где был сильный человечище и женщина с большой буквы!.. Их любовь умерла, так и не родившись!.. [8]