Большая пайка - Дубов Юлий Анатольевич (книги без регистрации .TXT) 📗
А теперь он больше ее не встретит. И слова эти так и останутся невысказанными. Потому что неизвестные ему скоты, вызванные к жизни новой экономической политикой, надругались над Ликой, а потом закопали ее истерзанное тело в куче навоза. А перед этим они долго убивали ее, молотя лопатами по голове, которая столько ночей пролежала у него на плече. И все, чем он жил, превратилось в жалкую кучку перебитых зверской силою костей, опознать которую можно было только по сломанному в детстве мизинцу на левой руке.
Сергей отупел от горя и выпитого. Опустевшая бутылка виски валялась на полу. Теперь пришла очередь джина. Он сидел, обхватив голову руками, и скулил, как издыхающий пес. И поэтому не услышал, как открылась дверь, а почувствовал только, как чьи-то руки поднимают его со стула. Больше он ничего уже не помнил.
Ему приснился очень странный сон. Будто сидит он в кабинете Еропкина, а вокруг полно народу. Еще больше народу, судя по голосам, — в приемной. Рядом с ним — Платон. Платон держит в руках пистолет Еропкина, и пистолет этот вовсе не духовой, а настоящий, что-то вроде кольта, с барабаном. И все смеются, потому что Еропкина больше нет и дела идут на редкость хорошо. А потом в кабинете неожиданно темнеет, все люди убегают куда-то, и Сергей остается с Платоном вдвоем. «Смотри, — говорит ему Платон, — в окно смотри. Кажется, началось». И он видит в окне силуэты автоматчиков. «Возьми», — снова говорит ему Платон и протягивает что-то длинное. Сергей понимает, что это автомат, и ему становится смешно, потому что Платон ничего не знает про Илью Игоревича и про то, что эти автоматчики пришли пугануть Еропкина. «Иди, — настойчиво говорит Платон, — иди в коридор, не подпускай никого к двери, я прикрою тебя отсюда». И тогда Сергею становится ясно, что эти люди пришли не от Ильи Игоревича, что это казанцы, убившие Лику, и на него накатывает. Он выскакивает в коридор, автомат в его руках трясется, выплевывая огненные сгустки, потом раздается страшный грохот, и он проваливается в темноту. А потом темнота начинает потихоньку отступать, к Сергею возвращается способность анализировать ощущения, и до него доходит, что он лежит на чем-то твердом и не может пошевелить ногами.
Сергей открыл глаза. Голова болела так, что простое усилие лицевых мускулов привело к появлению красно-зеленых кругов. Судя по всему, он лежал на полу в своей квартире. Сергей попытался подвигать ногами. Что-то тяжелое сползло с его ног на пол, и тут же, как сквозь туман, он увидел лицо Насти.
— Вы проснулись? — спросила Настя. — Я не смогла поднять вас на кровать.
Вам что-то снилось? Вы кричали…
— Что у меня с ногами? — прохрипел Сергей.
Настя посмотрела в сторону.
— Ничего. А что такое?
— Что там у меня было на ногах? — Сергей обнаружил, что напугавшая его неподвижность начинает проходить.
— А! Это диванная подушка упала. Я хотела вас на подушки положить, чтобы не было твердо, но у меня тоже не получилось. А ночью она на вас упала. Как вы себя чувствуете?
— Вроде жив. Послушай, здесь найдется что-нибудь — анальгин, аспирин, что угодно? Посмотри, пожалуйста. Если есть, дай сразу две таблетки.
Сергей снова закрыл глаза, опасаясь, что голова развалится на части. Он слышал, как Настя пробежала куда-то в другую комнату, чем-то шуршала и брякала, а потом вернулась, принеся стакан воды и несколько таблеток. Сергей трясущейся рукой запихнул таблетки в рот, запил водой, снова откинулся на подушку и закрыл глаза.
— Вы полежите вот так, — услышал он голос Насти. — Я сейчас быстренько сбегаю к себе, оденусь, а потом приготовлю вам завтрак.
Отмокнув в ванне, побрившись, поковыряв вилкой омлет и блинчики и выпив подряд три чашки кофе, Сергей немного пришел в себя. Настя, снова в платье с белым воротничком, сидела напротив и смотрела, как он ест.
— Вы долго еще у нас в городе пробудете? — спросила она.
— Не больше месяца. Начиная с сегодняшнего дня. А почему ты спрашиваешь?
Настя опустила глаза и стала водить указательным пальцем по скатерти.
— Просто так. Мне, наверное, надо было вам раньше сказать… Ну, что я — сестра Лики. Вам, наверное, неприятно теперь со мной разговаривать… После вчерашнего… Я не думала, что так получится…
— Это я сам виноват. — Сергей отодвинул чашку и закурил. — Я же тебя в постель затащил.
— Все равно. Если бы я сразу сказала, то ничего не было бы. Правда?
— Вот что, — сказал Терьян. — Давай об этом не будем. У меня была жена. У тебя была сестра. Она о тебе заботилась, звонила тебе, помогала. Теперь ее нет.
Считай, что остался я. А дальше — как фишка ляжет.
Тень в коридоре Ах, как нехорошо обстояли дела в северной столице! Поначалу все складывалось, казалось бы, наилучшим образом. Сплетенная с помощью Федора Федоровича и его коллег интрига увенчалась оглушительным успехом. Затеявший свою игру Еропкин был посрамлен и изгнан с захваченного им предприятия. Сергей Терьян и примкнувший к нему Лева Штурмин с блеском завершили оформление документов и провели беспощадную чистку личного состава, избавившись от доверенных еропкинских лиц. Обещанные «Инфокаром» два миллиона инвестиций как-то сами собой сократились до шестисот тысяч, которые немедленно и поступили, но Москва заверила, что пришлет еще, поэтому стройку можно было начинать, и она началась.
— Послушай, — кричал по телефону Муса, — ты человек или кто? Да помню я, что обещал. Но ты пойми, сейчас просто не до этого. Мы здесь зашиваемся, даже не могу сказать тебе как. Мы тут такое дело затеяли… Ну, это не по телефону… Даже на час прилететь не могу… Продержись хотя бы месяца два, как друга прошу… Я тебя там ни на одну лишнюю минуту не оставлю, нам здесь люди нужны. Просто наладь все, чтобы можно было передать человеку… Или отсюда пришлем, или сам найди… Только не Леву! Все, обнимаю тебя!
— Мне Еропкин звонил, — сказал Платон. — Уже пять раз.
— Что ему нужно?
— А я как раз у тебя хотел узнать.
Ларри подумал немного.
— Знаешь что? Ты с ним не говори. Скажи своим, что тебя нету. Пусть переведут на меня.
Еропкин прорезался через час.
— Здорово, Сашок, — сказал Ларри. — Как ты там?
— Нормально. Сижу на даче. Зимним, понима-аешь, сторожем.
— Так это ты с дачи звонишь?
— Угу.
— Хорошая дача. — Ларри помолчал. — Ну так что?
— Повидаться надо бы. Поговорить.
— Есть тема?
— Тема, понима-аешь, всегда есть.
— Подъезжай.
Еропкин появился следующим же утром и с порога обрушил на Ларри кучу информации.
— Ну и чего? Прислали своего комиссара — и чего? Ты хоть знаешь, чем он там занимается? А я тебе расскажу. Он на головку больной. Баню закрыл. Я ее строил, чтобы самому, что ли, париться? Уэповцы местные вечером толкнулись — бани нет. Покрутились и ушли. Потом мне звонят — мы, говорят, Саня, объясним этому, новенькому, что он не прав. А мне что? Пусть объясняют. Или другое.
Фирма пришла, «мерседесы» покупать. Говорят ему по-людски — покажи в справке-счете тридцать штук, остальное наликом получишь. Все же понятно — кто хочет за постановку на учет переплачивать! Нет, этот залупаться начал. Они развернулись, пошли к другим — теперь уже с номерами ездят. Он что у вас — профессор? Я месяц назад взял партию «Нив» на реализацию. Все за неделю улетели. Ага, думаю, часть выручки на котельную пущу, на остальное куплю ГСМ и запчасти, прокручу два раза и рассчитаюсь. Да вот не успел. Этот пришел, посмотрел кредиторку и тут же все скачал поставщику. Слушай, Ларри! Над ним уже полгорода хохочет. Ты понима-аешь или нет? И еще. Машины, которые у меня стояли, он продал. Ну, дурацкое дело — нехитрое. А еще три штуки у меня на складе в Котке были. Он их привез, растаможил, выставил на продажу. Знаешь, что будет? Они так и сгниют! Ни один дурак не купит. Ему на таможне сколько сказали отдать, столько он и отдал. Нет бы поучиться сперва, как таможат машины и почему, понима-аешь, они все у меня на частников ввезены. Теперь у него сто пятьдесят штук в машинах заморожено, да еще таможня. Вы где его выкопали?
