Служба ликвидации - Шубин Юрий Дмитриевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Девушка оторвалась от кухонных дел, с трудом вспоминая перенесенный стресс.
– Мне этот Шрам как про Баркаса сказал, так я вспомнил, что обещал к его жене съездить, – сказал Сухарик, обняв Ольгу.
– Зачем? – поинтересовалась она.
– Да фиг его знает, – двинул плечами Сухарик. – Про какую-то бабушку велел ей сказать. Она, наверное, знает.
– Слушай, – произнесла девушка, положив голову парню на плечо. – Ничего не понимаю. А откуда так быстро милиция взялась? И чего они нас не задержали?
– Сам не понимаю, – признался Сухарик. – Может, это не милиция?
– А кто же! У них на спине написано было «милиция», – не согласилась подруга и предположила: – Наверное, кто-то все увидел и по мобильнику их вызвал.
– Может, и так…
Ольга внимательно слушала, и иногда ей казалось, что она попала в какую-то уголовную историю из кино. «Быки» на Шрама полезли, у одного нож был, а тот запросто пристрелил обоих…» – неужели это речь нормального человека, того, которого она любит? Все встало с ног на голову. Ольга заново переживала те страшные минуты. Ведь пуля, попавшая в ее сумочку и разбившая склянку с духами, с легкостью могла бы попасть и в нее. Раз – и нет человека. Ни за что ни про что. Как же мало стоит человеческая жизнь!
От этой страшной мысли по телу побежал холодок, оставляя на коже мурашки. Ольга подошла к Сухарику и крепко прижалась к нему. У нее задрожали губы. К своему ужасу, она расплакалась, как маленькая девочка, увидевшая страшный сон. Рыдания сотрясали ее хрупкое, стройное тело, вызывая прилив нежности и одновременно вины у парня.
– Ну, Оленька… Ну не плачь. Ведь все уже позади.
Сухарик держал ее в объятиях, лаская и неумело успокаивая. Пусть даст волю слезам, и ей станет легче. У самого в голове муть. Заплаканные Ольгины глаза с любовью смотрели на него, а губы тянулись к его губам. Накопленные стрессы требовали немедленной разрядки. Естественная защитная реакция организма.
– Ой, у тебя куртка вся грязная, – вдруг заметила девушка.
– Где? А… Это я, наверное, об стену испачкался, – нисколько не удивился парень.
– Снимай, я постираю, – приказала Ольга. Скомкав куртку, она открыла иллюминатор стиральной машины и закинула голубой комок в нее. Открыла кран. Нажала пуск. Вырвавшаяся под напором вода забурлила в барабане, увлекая за собой стиральный порошок. Недорогая «Candi» мягко зажужжала мотором, закручивая джинсовую куртку в пенном водовороте.
Простая хозяйственная операция вызвала неадекватную реакцию нескольких посторонних людей, находившихся в фургоне – лаборатории «Мерседес» в доброй сотне метров от дома.
– Ну все, п…ц секретному изделию! – раздался раздосадованный голос оператора, когда контрольный динамик донес до него Ольгин приговор. – Щас точно спецтехнику утопят! Как списывать будем?
– Договоримся как-нибудь с «хозой» – все-таки боевая операция…
– Ага! Когда они теперь второй такой получат, а как без слухового контроля работать? На ощупь?!
Последними звуками, переданными обреченным микрофоном-шпионом на контрольный пункт, были громкий щелчок закрываемой дверцы «стиралки», оглушительный шум воды, гудение двигателя, утробное бульканье и… Тишина.
– Эх, еще долго продержался ваш «титаник»! – басовито пошутил отдыхавший спецназовец. – Обычные «жуки» в воде сразу дохнут.
Оператор никак не прокомментировал это умное замечание, поскольку в своем деле разбирался получше «силовика». Просто специфика у них разная.
А в квартире продолжалась другая игра. Мягкая горячая Ольгина кожа пахла уютом и возбуждала Сухарика, как терпкий эротический гель из секс-шопа. Его руки от-'правились в приятное путешествие по ее телу, загоревшемуся желанием вкусить блаженство любви, так сказать, в лечебных целях.
Сухарик не мог отказаться от этой радости.
Где-то в глубине сознания Ольги крутились ненужные мысли о странностях бытия и крутых поворотах судьбы, но все это казалось ей глупым и совершенно не важным. Внутренний голос затих, уступив место теплому дождю прикосновений.
Сухарик нежно ласкал Ольгу, осыпая ее поцелуями, как дорогими жемчугами. Он с жадностью смотрел на ее шею, белую, как мрамор, на нежные завитки волос, лежавшие на плечах, на прелестное лицо, длинные бархатные ресницы, алые, чувственные губы… Сухарик жадно впитывал ее образ глазами.
Руки Сухарика нежно двигались вниз, не пропуская ни одного изгиба. Ольге было так хорошо, что она забыла обо всем. Только тогда Сухарик любовно и бережно вошел в нежное влажное тело.
Ольгу охватила непередаваемая радость. Огненные шарики горячими волнами разбегались по всему телу. Ей казалось, что сотрясается вся комната, весь дом и весь мир ходят ходуном… Любовники двигались навстречу друг другу все быстрее и быстрее, догоняя ускользающий миг блаженства.
Наконец произошел взрыв, ввергнувший обоих в бездонную пучину пьянящего наслаждения. Сознание помутилось. Время замерло, разбилось и разлетелось на мгновения. Тело растворилось где-то в космосе, в океане любви, превратившись в маленькую яркую звездочку на черном одеяле вселенной.
Бушующие волны сладкого удовольствия постепенно затихли, превратившись в легкую морскую рябь. Комната начала проявляться в своем обычном виде. Предметы стали узнаваемы. Синее небо в окне – глубже и мудрее. Белые барашки облаков no-прежнему бежали наперегонки по небесному полю.
Они ничего не знали.
Через час с небольшим Сухарик с Ольгой вышли из дома и отправились искать жену Баркаса, адрес которой и телефон парень запомнил наизусть.
Автоматически, по одному лишь звуку мотора, находились и переключались нужные скорости. Выжималось сцепление. Отпускались и нажимались педали. Вовремя включались тормоза, притормаживая на поворотах. Рулевое колесо вращалось, словно беличье. Вспыхивали и гасли указатели поворотов…
Сплошная моторика.
Ничего этого Ротан не замечал – все действия производились сами собой, а подсознание, словно бортовой компьютер, контролировало дорожную обстановку, посылая импульсы в двигательный аппарат. Бригадир знал, что его будут искать. Для этого введут специальный милицейский план, нагонят патрулей, перекроют выезды из города, устроят облавы…
И все же Ротан не торопился рвать когти за город. Не такой он был дурак. Достаточно дотянуть до своего автосервиса, и, считай, спасен.
Вот только раненая рука ныла все сильнее, словно заканчивалось действие обезболивающего укола, которым был мощный стресс скоротечного боя. Боль распространялась ноющими волнами, и казалось, кто-то дергает жилы в руке, будто зубной нерв удаляет.
Наконец «Мерседес» бригадира влетел на огороженную территорию и, въехав в открытые ворота мойки, затих. Ротан вылез из машины. Несмотря на объявленный выходной, в баре он увидел наводившую порядок Оксанку.
– Ты что, ранен? – испуганно произнесла длинноногая продавщица кофе, заметив его намокший от крови рукав. – Кто тебя?
– Член ЦК в пальто! – озверился Ротан и со злостью отшвырнул ногой попавшийся на дороге стул.
– Давай, я перевяжу, у меня аптечка! – всполошилась Оксанка и бросилась к шкафчику за прилавком.
Ротан не стал противиться, поскольку кровь продолжала сочиться, а рану следовало перевязать. Тяжело дыша, бригадир опустился на стул.
– Захвати телефон, – крикнул он девице и, когда она вернулась к столику с аптечкой и трубкой, сказал: – Набери директору. Голова раскалывается…
Барменша послушно набрала номер Чугуна и передала телефон Ротану.
– Боря, это я! – гробовым голосом произнес бригадир. – У нас проблемы.
– Ты где? – уточнил Чугун.
– Я на мойке, подходи, – ответил бригадир, чувствуя, как тяжелеет и ноет голова.
Охая и причитая, Оксанка разрезала рукав рубахи и, чтобы остановить кровь, замотала рану бинтом. Вообще-то Оксанка не такая уж пугливая. Ей и раньше приходилось видеть кровь и бинтовать пацанов, порезанных и пораненных на всевозможных разборках. Находясь в их среде, девица частично переняла не только жаргон братанов, но и отношение к жизни. У нее уже ничего не колыхалось внутри, когда Ротан приказывал своим головорезам набить кому-то морду или «порезать несильно, чтоб знал». Даже любовь стала для Оксанки чем-то ненужным, вроде нежелательной беременности или гонореи – досадными приложениями к удовлетворению простых физиологических потребностей.
