Солянка по-афгански (СИ) - Афанасьев Игорь Михайлович (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Когда подошёл к своей палатке, то из соседней уже выскакивали подвыпившие деды и годки. Они радушно приглашали меня присоединиться к общему веселью. Быстренько переоделся и тут же влился в общий праздник, вместе со стаканом самогонки, который мне сразу же преподнесли. Все поздравляли меня с тем, что наконец-то стал "ветераном", и по существу гражданским человеком. Поэтому надо следить, за тем, чтобы к тебе обращались не "товарищ сержант", а называли просто по имени и на ты.
Крепкий самогон сильно отдавал дрожжами, и от выпитого меня здорово передёрнуло. Тут же протянулась заботливая рука с печенинкой на закусь. В этот момент и появился командир 2 взвода, в чьей палатке устроили праздник "приказа". Он тут же выказал недовольство и приказал прекратить беспорядки, но личный состав требовал продолжения банкета. Тогда лейтенант, белобрысый крепыш, приказал: "Выходить строится!". С недовольными комментариями все стали выходить из палатки на улицу.
Строится никто не хотел, и все продолжали стоять полукольцом вокруг офицера.
Лейтенант что-то кричал и требовал, но в результате возникла словесная перепалка со взаимными оскорблениями. Толпа двинулась и стала обступать командира взвода. Он попятился к дневальному стоящему под грибком и, вырвав из его рук автомат, направил его на надвигающихся сапёров, но те продолжали напирать. Угрозы офицера раздражали их всё больше и больше.
Лейтенант отступал, не сводя автомата с бойцов. Вот уже потянулись руки, чтобы схватить и вырвать оружие. Командир взвода выбросил автомат под ноги наседающих сапёров и убежал. Командир роты был на каком то собрании, а другие офицеры подошли позже, когда народ дошёл до точки кипения. Командир первого взвода пытался успокоить возмущённых годков и дедов, но в роте произошёл БУНТ.
Офицеров никто не слушал, а даже наоборот винили во всех грехах, и той несправедливости, которая царила в полку, да и во всей армии. До драки не дошло, но уже начались толчки и первые заводки.
В это время с гауптвахты прибежал дежурный офицер в звании майора с 4 автоматчиками. Подойдя к толпе, он сразу стал призывать к порядку, но его не слушали, и перебивали. Майор сделал шаг назад, и стал демонстративно доставать пистолет Макарова из кобуры, но рука с оружием была вовремя перехвачена. Сапёры выкрутили пистолет, и что-то выговаривали возмущённому майору.
Майор оглядывался на своих автоматчиков, но те отводили глаза, давая понять, что "разбирайся сам со своими проблемами", и сапёры хлопали их по плечам, благодаря за молчаливую поддержку.
Всё это время, я в толпе уговаривал бунтарей подчиниться офицерам: "Ведь ничего страшного не произошло. Отсидим денёк на губе, потом во всём спокойно разберутся, и никого наказывать не будут!". Народ шумел, не желая слушать, но в какой-то момент несколько человек стали со мною спорить.
Майор услышал, что я рассуждаю здраво, и люди меня слушают, уже более спокойным тоном поддержал мою мысль, и мы уже вдвоём стали успокаивать взбунтовавшуюся роту. Деды и годки задумались, стали совещаться, и решили добровольно сдаться майору. Они дружно благодарили меня за своевременный совет.
Сначала решили сдаться всей ротой, а потом попросили, чтобы я остался с молодыми и присмотрел за порядком. Довольному майору вернули его оружие, и бунтари дружной толпой отправились на губу. Вслед за ними потянулись, подошедший в последнюю минуту ротный, и майор со своими автоматчиками.
Фу!!! Выдохнули все оставшиеся, бунт удалось погасить. Хорошо, что не было стрельбы, и не пролилась кровь. Построив остатки роты, в строю стояли только "молодые", повёл их в столовую на ужин. На следующий день собрали мясо положенное на обед роте и переправили губарям. Они седели не долго и через день их всех выпустили на волю.
В роту должен был придти командир полка подполковник Суринов, чтобы разобраться с личным составом по поводу происшедшего. Притихшие сапёры, в расстроенных чувствах ждали пришествия старшего офицера, потому что чувствовали свою вину. Буйные во хмелю, протрезвев, они не были готовы отстаивать свои права и беседовать с командиром полка.
Суринов в назначенный час пришёл в палатку нашей роты. По команде: "Смирно!", все соскочили со своих мест. Командир полка обвёл строгим взглядом, вытянувшихся в струнку сапёров, и скомандовал: "Вольно!". Потом он рассказал о своём взгляде на случившееся ЧП, и попросил сапёров высказывать своё мнение, но в ответ — гробовая тишина. Товарищи по роте стали просить меня, чтобы я выступил и всё рассказал.
Ну, чтож, поднялся со своего места и лаконично объяснил, что произошло в роте, стараясь не говорить о виновниках. Суринов внимательно слушал, не перебивая. Вот с места зашумел народ. Суринов показывал, чья очередь говорить, чтобы остальные не мешали. Неожиданно разговор зашёл обо мне, и годки стали говорить, что это моя личная заслуга, в том, что удалось погасить бунт. Также сослуживцы рассказывали о том, что меня незаслуженно выгнали из разведки, и вообще — какой я хороший сержант.
Вообщем, даёшь досрочный дембель сержанту Афанасьеву!
Совершенно не ожидал такого поворота событий, потому что меня действительно в феврале выгнали из разведки, и когда вернулся в сапёрную роту, то мало кого знал. Полной неожиданностью была для меня такая поддержка, или это был просто уход в сторону от больной темы!? Больше всех усердствовали годки, и в конце концов "продавили" командира полка.
Он был удовлетворён всенародным покаянием, и признал, что за благоразумие во время пьяного бунта — я достоин отправки на дембель в первую партию.
Все вокруг были довольны. Годки хлопали по плечам и настаивали на том, что я им должен проставиться за то, что они выхлопотали для меня скорый дембель.
Безусловно, в те времена это самый дорогой подарок, потому что мой призыв ушёл домой в августе, а мне светил дембель в апреле, но реально получилось 4 мая.
Всё в этой жизни непредсказуемо, и зачастую бывает так, что "нет худа, без добра".
Внезапный бунт в день приказа принёс мне долгожданную и желанную свободу.
Перед этим, в феврале меня выгнали из разведки, а из этой роты дембеля уходили в первых партиях. В сапёрной роте, куда меня перетащили командиры (а ведь запросто могли сослать в миномётчики) дембеля уходили значительно позже. Спасибо огромное годкам, что в нужное время, перед командиром полка замолвили за меня словечко.
Никаких репрессий за бунт не последовало.
Суринов своё слово сдержал, и даже однажды при личной встрече напомнил, о том, что скоро дембель и надо готовиться.
Вот так благополучно закончилась история, которая запросто могла обернуться трагедией.
Валидадская зона.
Газни. Расположение 191 полка. Конец марта 1985 года.
Весенним солнцем растопило снег в долине и предгорье. Наступила пора буйного цветения. Зазеленела и зацвела даже верблюжья колючка, из засушливой земли показались разнообразные цветы. Мне больше всего запомнились алые тюльпаны на короткой ножке.
Это была небольшая реализация разведданных, то есть утром выехали, а вечером вернулись в полк.
Колона бронетехники выехала из полка на рассвете. Доехала до Газни и повернула на Кандагар. По обеим сторонам дороги раскинулась, залитая ласковым весенним солнцем долина Сарде. Мы проезжали мимо кишлаков, стоящих вдоль дороги, изрытой воронками. Некоторые из них были разрушены войной, а в кювете лежала разбитая советская техника.
