Комбат в западне - Воронин Андрей Николаевич (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Станислав Борисович подошел к книжной полке, вытащил толстенный фолиант, развернул и положил на стол.
— Вот, полюбуйтесь.
— А чем здесь, собственно, любоваться? — хмыкнул Комбат, проводя пальцами по гладкой странице.
— Это цветная реконструкция с черно-белых снимков и гравюр.
— Понятно, что дальше?
— Это очень ценная вещь.
— Сколько она стоит, эта ваша комната?
— Я не являюсь ее владельцем, но я знаю людей, которые имеют к ней отношение. Дело вот в чем, Борис Иванович: это подсудное дело, ведь «Янтарная комната» является достоянием государства, которое похитили фашисты.
— Вот уже эти немцы, вечно мне дорогу норовят перебежать! Так она есть или нет? — наконец спросил Комбат, глядя прямо в глаза Шеришевскому.
Тот склонил голову на бок, сцепил пальцы. Хрустнул суставами.
— Она существует, не могла же она раствориться в воздухе? Такие вещи на помойку не выбрасывают, от пожаров хранят бережно, а если уж прячут, то — надежно.
— Так значит она есть?
— Есть, есть.
Шеришевский огляделся по сторонам, затем вытащил из книжного шкафа завернутую в ткань панель, бережно, как ребенка, развернул, смахнул пылинки, зажег лампу, направил луч света на инкрустацию, чтобы отблески горели в толще янтаря, и сказал:
— Вот кусочек этой комнаты, маленькая частичка.
— Откуда я знаю, может, ты склепал ее сам?
— Нет, что вы! Вы можете позвать экспертов. Хотя лучшим экспертом в этом деле являюсь я. И коль уж говорю, что это подлинник, так оно и есть.
— Не врешь?
— В делах лучше правду говорить, за такие деньги голову точно оторвать могут.
Комбат послюнил палец, провел по гладкому полированному янтарю.
— Блестит! — буркнул он и самодовольно хмыкнул. — Как настоящая блестит! Блин, даже у директора такой нету.
— У какого директора? — задал вопрос Шеришевский.
— У директора алмазных приисков. Это мой конкурент. Сволочь невероятная! Денег не мерено, а алмазов так вообще не счесть. Наверное, в трехлитровых банках, хранит, сволочь, фашист переодетый! Вот уж гад. И подкопаться к нему никак нельзя. Ни ФСБ, ни ФСК — никто его сколупнуть не могут. Сидит, как пень дубовый, и все под себя гребет. Я с мужиками пытался его тряхнуть, да ничего у нас не вышло. А где эта знаменитая комната находится?
— Ну, знаете ли… — Шеришевский даже прихлопнул в ладоши, — вы такие вопросы задаете…
— Понимаю, вы пока не подследственный, а я не следователь. В общем, как я понимаю, она есть.
— В общем-то да, — весьма уклончиво покачал головой Шеришевский и кивнул. — Если хотите, я могу вас свести с ее хозяином.
— Слушай, любезный, — Рублев набычился и даже покраснел, — ответь мне на один вопрос: а меня за задницу вместе с комнатой не возьмут?
— Если аккуратно, то не возьмут, — ответил Шеришевский, морщась от прямоты вопроса.
— Значит, не возьмут?
— Не возьмут. И искать у вас ее не станут. Если вы не будете распространяться, то не станут.
— А на кой она мне хрен, эта «Янтарная комната», если ее никому не покажешь, если никто завидовать не станет? На кой хрен, скажи?
— Ну как… Это большая ценность, это вложение денег…
— Будешь ты мне рассказывать про вложение денег!
Уж не тебе меня учить. Я знаю куда деньги вкладывать и как. Эта комната занимает место, а горсть алмазов можно в рот запихнуть и проглотить. И стоить это будет столько же. Так сколько она стоит, говори! — Рублев надвинулся на коллекционера. Тот попятился, уперся спиной в стенной шкаф и чуть не выдавил стекло острыми лопатками.
— Сколько стоит? — буркнул Комбат, глядя прямо в глаза Шеришевскому.
— Думаю, миллиона три. Но естественно, можно будет поторговаться.
— Три лимона… Большие деньги, конечно, по нынешним временам даже большие. Хотя если твоя сраная квартира тысяч триста стоит, то три лимона за «Янтарную комнату», в которой жить нельзя?.. Нет, меня это не устраивает.
— Как не устраивает? Но вы же хотели чего-нибудь этакого…
— Да, хотел, но мне хочется, ты пойми, чтобы ко мне люди пришли, чтобы я их завел, стол накрыл, чтобы мы сели. Вот, мол, кореша, знаете где сидим, конкуренты, компаньоны — в «Янтарной комнате». Тут цари да императоры пировали, послов принимали, а теперь я хозяин, я, Борис Рублев! Но ты же понимаешь, в эту комнату никого не заведешь, никому ее не покажешь.
— Вообще-то знаете, — Шеришевский подошел к Рублеву на один шаг, — она стоит намного больше — намного. Может, миллионов десять-пятнадцать, особенно если ее вывезти на запад и продать там.
— А кто ее там купит?
— Знаете ли, миллионеров, коллекционеров очень много, а вещь, поверьте, очень ценная.
— Три миллиона, три миллиона… — Комбат заходил по кабинету, нервно морщась, хрустя суставами.
У Шеришевското возникло желание, чтобы этот человек побыстрее ушел из кабинета, а то ненароком зацепит за угол шкафа и тот вместе с книгами, вместе с Брокгаузом и Ефроном рухнет на пол, развалится на досочки.
— А ты, случаем, не сумасшедший, а? — спросил Комбат, резко останавливаясь.
— В смысле искусства или в смысле дела?
— Не боишься?
— Чего бояться? Вы же человек надежный.
— Я-то надежный. А если тебе подвернется мужик не такой, как я, возьмет и заложит куда следует? Из тебя же душу достанут через задницу.
— Все, Борис Иванович, забудем, о чем мы говорили.
Глядя на то, как испугался Шеришевский, Рублев довольно потер руки.
— Ну вот, это я тебя испытывал, думал, ты сам с ментами связан. А раз испугался, значит — нет. Подходит мне твой товар. Я себе спальню панельками обделаю. Говоришь, она большая? У меня как раз есть одно помещение. Стоит на озере дом, до ближайшей деревни сорок километров. Я туда баб вожу и партнеров важных заграничных. Ладно, забираю, — сказал Рублев таким тоном, словно бы разговор шел о копеечной сделке, а не о цифрах с многочисленными нулями. — Только, как понимаешь, с собой я такие деньги не таскаю, уж очень обременительно. Говоришь, хозяин у нее есть? А камнями он не возьмет на эту сумму?
— Не знаю, не знаю, — замялся Шеришевский и в душе понял: этот тупой «новый русский» наверняка купится на его предложение. — Так в камнях же нужно разбираться, их все оценить надо.
— У меня камни — высший сорт! С этикеткой, если хочешь. Все написано. И все граненые, не какой-нибудь сырец, который еще обрабатывать надо. Камни настоящие, стоящие. Такие, как этот. Но на аукционах их выставлять нельзя.
— Почему? — задал вопрос Шеришевский.
— По качану. Они такие же, как твоя «Янтарная комната», нигде не числятся, ни по каким бумагам не проходят.
— Так, давайте, я вас сведу с нужным человеком.
— Что за человек? — с недоверием спросил Комбат.
— Есть один мужчина, солидный. Он является владельцем.
— Ну что ж, давай встретимся, потолкуем, коньячка, водочки выпьем.
— Подождите в гостиной, а я с ним по телефону переговорю. Может, сейчас и приедет.
Комбат вышел, потирая руки. Андрей смотрел на него. Разговору явно мешал Пигулевский.
— Все нормально, ребята, остаемся на местах. Тебе-то хоть что-нибудь обломится? — спросил Рублев у Пигулевского.
Тот кивнул:
— Рад, что вам помог.
— Хорошо, я тебя тоже не обижу, когда товар заберу. А, может, и еще когда к тебе обращусь. Мужик ты, вроде, нормальный, во всех делах понимаешь. Главное, Сразу ущучил, что мне нужно. Нюх у тебя, что ли?
— Да-да, я просто понимаю. Знаете ли, много контактов, много людей… — расплывчато говорил Пигулевский, который сам-то еще не знал о чем идет речь и о каких суммах. И прекрасно понимал, что навряд" ли узнает, что продано «новому русскому» и за какие деньги. И самое главное, он не узнает, кто был продавцом.
Но то, что дело затевается крупное, на большую сумму, Пигулевский чуял, как охотничий пес чует дичь. И понимал, сделка, как и большинство подобных сделок, незаконная и лучше держаться от нее подальше и рот на большие комиссионные не раскрывать. Лучше меньше, да спокойнее, чтобы голова потом не болела.
