Ключи от рая - Дейч Ричард (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
Когда я вышел из тюрьмы, мне было девятнадцать. Отца моего не было в живых, моя мама… Она предпочла семью Богу и была наказана за это. Когда я попал за решетку, ее рассудок рассыпался, точно так же, как и ее семья. Мать могла думать только о бегстве из этого мира, чтобы можно было обрести мир на небесах. Она повесилась перед самым моим освобождением.
Известно ли тебе, что самоубийство является тягчайшим грехом? Церковь отказывается хоронить самоубийц. Мать была погребена как нищенка, без благословения церкви. Всю свою жизнь она посвятила служению церкви, а церковь отказала ей в вечной жизни после смерти.
У меня не осталось ничего: ни семьи, ни дома. Я отправился забирать свои пожитки из того места, которое когда-то называл своим домом…
— В Ватикан, — вставил Майкл.
— Священники сжалились надо мной, — продолжал Симон так, словно Майкл его не прерывал. — Предложили мне остаться у них, искать утешения в Боге. Но я решил по-другому. Завербовался в итальянскую армию, прошел специальную подготовку. По словам офицеров, у которых я обучался, у меня имелись прирожденные способности, нужно было лишь отточить их до безупречности. Мне пришлось много поколесить по свету во имя мира, но то, чем я занимался, было отнюдь не мирным. Каждое совершенное мной убийство становилось очередным очищением рассудка, души. Всякий раз, нажимая на спусковой крючок или вонзая нож, я видел перед глазами лишь отца, а не лицо жертвы. Командиры уверяли, что я убиваю, защищая свою родину, но они ошибались: на самом деле я занимался этим для того, чтобы спастись от безумия. Но после двух лет службы в армии все осталось как прежде; убийства, которые я совершил, не принесли избавления от нескончаемого кошмара. Я ни на минуту не мог забыть изуродованное тело матери, ее покалеченную душу. Я попросил об отставке, и моя просьба была удовлетворена.
Наступившую тишину нарушал лишь монотонный вой реактивных двигателей.
— Я вернулся в квартиру матери в Ватикане. Меня разыскали священники, с которыми мать была когда-то близка. Они хотели узнать, не требуется ли мне какая-нибудь помощь. Им было прекрасно известно все, что я совершил — не только со своим отцом, но и во время службы в армии. Они чувствовали себя в ответе за меня — в свете того, что церковь отвернулась от моей матери, и ей пришлось обрести покой в неосвященной могиле. Отпустив мне все грехи, эти церковники начали встречаться со мной все чаще и чаще. Они стали моими единственными друзьями. С их помощью я обрел работу, дом и то, что заменило мне семью.
Эти священники в течение многих лет работали с моей матерью. Они входили в небольшую группу людей церкви, которые подчинялись непосредственно Папе Римскому. Хотя это не предается огласке, в последнее время резко возросло количество преступлений против церкви. Причем не только тех, что порождены алчностью и ненавистью, но и таких, целью которых является разрушение самих основ католицизма. Так вот, эти священники сделали мне одно предложение, предупредив, что от меня потребуется полная отдача на протяжении всей жизни. Они предостерегли, что с этой дороги, для которой я подходил как никто другой, свернуть будет уже нельзя. Я дал согласие принять на себя эти обязанности, но при одном условии: моя мать должна была получить особое прощение…
Ее перезахоронили по христианскому обычаю. В церкви. Панихиду отслужил сам понтифик.
Симон повернулся к Майклу: он больше не смотрел внутрь себя, переживая заново все страдания своей мученической жизни, а обратился лицом к окружающему миру. Показав себя человеком ранимым, вызывающим жалость, Симон теперь снова стал тем, кого Майкл впервые увидел в своем доме: уверенным в себе, решительным, непоколебимым.
— В моем новом ремесле мне позволяется пользоваться любыми методами, которые требуются для достижения цели — для защиты церкви. Я стал человеком, которому доверены самые сокровенные тайны, Майкл. Хранителем всего того, о чем ты не хочешь знать.
Реактивный лайнер вспарывал ночное небо, а далеко внизу его черная тень стремительно мчалась по залитым лунным светом океанским волнам. Близился рассвет. В полумраке салона гул двигателей звучал подобно завыванию сирен. Симон крепко спал, судя по всему измученный рассказом о своем страшном прошлом. Майклу, напротив, сон не шел: он боялся кошмаров, в которых ему вернутся ужасы, только что увиденные глазами Симона. Неужели можно было сохранить рассудок после такого чудовищного детства? Но по крайней мере, ему стал понятнее человек, который сейчас сидел рядом с ним. Подозрения насчет того, что Симон способен совершить убийство, получили подтверждение. Однако вопрос о здравости рассудка Симона оставался открытым. Майкл и прежде уже задумывался о том, как воспринимает реальность его новый товарищ; и сейчас, не только судя по поступкам Симона и его прошлому, но и принимая в расчет очевидное психическое расстройство обоих его родителей, он приходил к выводу, что сумасшествие Симона является более чем вероятным.
Устремив взгляд на необъятный океан, черный, глубокий и загадочный, Майкл задумался об опасностях, которые таятся прямо под чарующей сверкающей поверхностью. Эта картина заставила его вспомнить о Финстере. Майкл открыл шкафчик над креслом, ища одеяло. Не найдя его, он вынужден был довольствоваться своей спортивной курткой. Съежившись в кресле, Майкл крепко укутался в куртку: она до сих пор хранила едва различимый аромат Мэри. Вспоминая улыбку жены, он вдруг нащупал что-то в кармане. Достав конверт, он вскрыл его.
«Дорогой Майкл!
Долгие годы этот предмет оберегал меня, хранил от опасностей. Знаю, временами ты находил его глупым, а когда мы занимались любовью, он просто выводил тебя из себя. Но сейчас я прошу тебя постоянно держать его при себе. Он помог мне перенести много невзгод. И я прошу надеть его — чтобы он и тебе помог вернуться ко мне живым и невредимым. Носи его не как символ своей веры, а как напоминание о моей непоколебимой вере в тебя.
Я тебя люблю всем своим сердцем.
М.».
Судя по всему, Мэри незаметно положила эту записку в карман куртки, когда Майкл выходил из палаты, чтобы позвонить и принести холодной воды. Даже несмотря на болезнь, она смогла найти в себе силы продолжать то, что так ему нравилось.
Майкл вытряхнул на ладонь содержимое конверта. И тотчас же его захлестнуло с головой — вся та боль, все чувства, которые он пережил за последний месяц. Слезы обожгли щеки. Майкл полностью отдался своему горю, находя утешение в том, чего не позволял себе до настоящего момента, надеясь, что это поможет ему очистить рассудок и приготовиться к тому, что ждет впереди.
Наконец — не из страха, который поселил у него в душе своим рассказом Симон, не из-за новообретенной веры в Бога и религии, но потому, что он верил Мэри, — Майкл надел на шею ее маленький золотой крестик как напоминание о данном им обещании вернуться. Стиснув этот маленький символ так, как много раз делала у него на глазах Мэри, Майкл отпустил его. Кусочек холодного металла упал ему на грудь, и он не смог не подумать о грустной иронии происходящего. Они с Мэри не обмолвились ни словом о том, с чем ему предстояло столкнуться, и тем не менее она каким-то образом обо всем догадалась. Вместе с этим крестиком, который теперь висел у Майкла на шее, Мэри послала ему свою веру. Покидая ее, он не услышал от нее ни слова укора или возражения. Мэри напутствовала мужа лишь одной простой фразой, призванной поддержать во всем, через что ему предстояло пройти: она сказала, что всегда в него верила. Только ради нее одной Майкл сейчас летел в противоположный конец земли, для того чтобы спуститься в преисподнюю.
