Крутые белые парни - Хантер Стивен (чтение книг .TXT) 📗
— Ричард, ты многого мог бы достичь, не будь ты таким мямлей. Если ты будешь и дальше так себя вести, ты ничегошеньки не добьешься, я тебе торжественно это обещаю. Ты должен научиться пробиваться в этой жизни. Окружающие вряд ли одобрят твои сомнения в своих силах. Это не понравится никому. Выбирайся из этой спячки, откройся.
Но чем сильнее подталкивала она его, тем больше он замыкался в себе. Чем больше расцветал его внутренний мир, тем более заторможенным и жалким казался он окружающим, тем больший ужас охватывал и уродовал его. Он стал бояться всего!
В тот день, когда все произошло, он, вернувшись, застал мать с одним из ее друзей. Через некоторое время друг ушел, мать спустилась вниз и, смешивая себе коктейль, — все еще прекрасная в свои шестьдесят — спросила, понравилась ли репортеру его выставка.
— Понимаешь ли, — промямлил Ричард, — он не явился.
— Он что?
— Он не явился. Мама, я не знаю, что могло случиться, может быть, он забыл.
— Ричард, я вложила в эту выставку четыре тысячи долларов. Что ты имел в виду, сказав, что он не явился?
Тридцатилетний взрослый мужчина, он стоял перед ней, дрожа от страха, как напроказивший ребенок. Он ненавидел ее почти так же, как ненавидел самого себя.
— Позвони ему, — велела она.
— Я звонил, его не было на месте.
— Позвони еще раз.
— Мама...
— Позвони ему, Ричард, позвони ему прямо сейчас. Ты ведешь себя, как неразумное малое дитя. Не позволяй никому топтать себя ногами. У тебя именно поэтому ничего не получается в жизни, и мне постоянно приходится тащить тебя за уши. Я всегда плачу за все. Тебе все достается даром.
Он позвонил.
Репортер оказался на месте.
— А, это вы, мистер Пид. Я очень сожалею, что так получилось. Я же говорил вам, что приду, если смогу. Но, видите ли, дело в том, что статьи о живописи — это только часть моей работы. Мне, к сожалению, приходится читать всю воскресную верстку, поэтому времени для посещения вашей выставки совсем не осталось и я не смог прийти на нее. У нас не «Нью-Йорк тайме», вы же понимаете, мы всего лишь «Дейли оклахомен».
Корреспондент повесил трубку.
— Звони ему еще раз, — приказала ему мать.
Он никогда так и не смог понять, ни в тот момент, ни после него, ни в течение последующих месяцев тяжелых раздумий, почему то, что произошло, случилось именно так и именно в ту минуту. Ведь это могло произойти в любой другой день и в любую другую минуту.
В полицию позвонила их горничная.
Он тщетно пытался убедить их всех, что у него не было намерения ослепить ее. На самом деле он стремился просто убить ее. Но нож был слишком короток, это был нож для масла, к тому же совершенно тупой, а мать оказалась намного сильнее, чем он мог предположить. Она лежала под ним в такой позе, что он никак не мог достать ей до сердца. После первого же неудачного удара она свернулась клубком и он не смог распрямить ее, настолько сильно она сопротивлялась. Единственное место, куда он мог ее ударить, было лицо. Глаза находятся на лице, правда? Вот они и попали под нож. Но это уже не его вина.
Ричарда внезапно вынесло на поверхность воды. Он плыл по реке. Мимо проносились растущие на берегу деревья. Стало значительно светлее.
В легкие проник живительный кислород. Он счастливо улыбнулся, но в этот момент вода снова поглотила его.
Ричард смирился со смертью.
Они слились в нерасторжимом объятии. Он чувствовал, как ее сильные руки уносили его и душили своими смертельными ласками. Он совершенно не испытывал боли. Все его тело онемело, как деревянная колода, это онемение нарушалось только судорожными подергиваниями мышц. В смертном последнем сновидении ему привиделся Лэймар. Лэймар во всех своих ипостасях: несчастный, грубый, могучий, неистовый Лэймар. Странно, что в последние минуты жизни ему вспомнился именно Лэймар, подумал Ричард.
Лэймар могучими руками извлекал его на поверхность воды. Внезапно Ричард задохнулся от избытка воздуха.
— Да успокойся ты, чертов дуралей! — орал Лэймар. — Не сопротивляйся мне.
Ричард понял, что висит вверх тормашками в чьих-то сильных руках. Вверху ярко голубело небо. Тучи унесло ветром. Могли, конечно, прилететь вертолеты, но сейчас их не было видно. Никакие вертолеты не прилетели. Рев прекратился. Наступила тишина. Ему показалось, что он вернулся в свое детство и резвится в плавательном бассейне. Вот сейчас он с фырканьем выплюнет изо рта воду. Пусть мама посмотрит, это рассмешит ее и доставит ей удовольствие.
Но мамы поблизости не было. Он ощутил под ногами дно, в изнеможении открыл глаза и увидел Оделла, который, взяв его в охапку, тащил к берегу.
Лэймар выбрался на берег из красноватой воды несколькими секундами позже. Он был великолепен в свете наступившего утра: мускулистый, сильный. С него струями стекала вода, мокрые волосы падали на грубую ткань облепившей его могучее тело одежды. Лицо было искажено напряжением и болью.
Он улыбнулся Ричарду.
— Клянусь тебе, Ричард, ты просто мешок проблем!
— Пошли, мальчики, — поторопила их Рута Бет, — пока не показались копы.
Глава 18
Никто в мире больше не знает, как разобраться с уликами на месте преступления, сетовал старик. Поразительно, что они вообще что-то нашли за эти дни. Какие они все-таки небрежные — эти нынешние, крепкие, сильные и старательные, как молодые ненатасканные псы. Они не догадались даже защититься от ветра каким-нибудь экраном.
— Можно что-нибудь сделать с ветром, сынок? — мягко попытался он поправить дело. Молодой агент OSBI стал лихорадочно оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь, что можно было поставить на пути ветра, уничтожавшего улики. Однако молодой полицейский был столь неуклюж в своем рвении, что Си Ди подумал: пользы от его стараний будет куда меньше, чем вреда.
Старик выплюнул из пересохшего горла сгусток мокроты и присел на корточки, рассматривая дорожную пыль. В дубравах гулял сильный ветер, а в двухстах ярдах от этого места свирепая и стремительная река несла в Арканзас свои бурные красные воды. В это время года река была полноводной, вобрав в себя стаявший за весенние месяцы снег, и предательски изменчивой. В другое время года река пересыхала и уменьшалась до размеров небольшого ручейка. Неужели Лэймар предусмотрел и это? Ну и ушлая же он бестия!
— Скорее всего, мы ничего не найдем, — сказал молодой капитан рейнджеров по имени Типпахоу. Этого специалиста выделил для расследования преступления великий и славный штат Техас.
— Тогда это будет нашим досадным провалом, — ответил ему лейтенант Гендерсон.
— Мне придется исследовать тысячи следов протекторов, и все это будет пустой тратой времени, если мы не сможем привязать следы к определенной машине, находящейся в определенном месте. Не понимаю, зачем нам нужны следы, если мы не знаем, что за машину мы ищем.
— Вот что, сынок, может быть, ты и прав, а может быть, и нет. Думаю, что мне придется умыть руки, если это единственное, что милостивому Господу будет угодно предоставить в мое распоряжение.
Он потерял интерес к шумному техасскому рейнджеру и обратил наконец свое внимание на молодого оклахомского патрульного, который с простодушным видом возился со своим уоки-токи.
— Ты не разговаривал еще с криминалистами?
— Сэр, они как раз едут сюда. Правда, они застряли в дорожной пробке где-то недалеко от Оклахома-Сити.
— Они что, не могут воспользоваться вертолетом?
— Сэр, все вертолеты задействованы для эвакуации пострадавших.
— Ладно, вот что я тебе скажу. Передай им, что лейтенант Гендерсон просит их позвонить полковнику Мамклатчену, начальнику штаба четыреста первого авиационного батальона в Форт-Силл. Пусть они попросят его выделить в их распоряжение «хью», тогда они, может быть, доберутся до нас быстрее, чем ледник из Канады. Запомнил, полковник Роберт Макклатчен? Он мне кое-чем обязан.
— Хорошо, сэр, я передамим, но...
