Джаханнам, или До встречи в Аду - Латынина Юлия Леонидовна (электронная книга TXT) 📗
– Вы откуда такие? – спросил Милетич.
– Из Чечни, – ответил Осокин.
– И как в Чечне?
Рыдник посмотрел на коммерсанта соловыми глазами. Потом сунул руку куда-то под стол и вынул оттуда рюкзак.
– Вот как в Чечне.
Милетич заглянул в рюкзак и не сразу понял, на что он смотрит. Рюкзак был доверху набит солдатскими билетами.
– Это что? – спросил Милетич.
– Выменял, – ответил подполковник Рыдник. – Один рюкзак и двух живых.
Данила молчал.
– Я был мушавером в Афганистане, – продолжал Рыдник. – Помню: мы идем по ущелью. Вниз гора, а вверху облака. А мы по карнизу идем. И по карнизу этому лупят душманы. Целую позицию себе оборудовали. Вызываем помощь. А какая помощь? Вертолет они подстрелят, истребитель должен два месяца тренироваться, чтобы пролететь по этой аэродинамической трубе.
И через три минуты по ущелью такой гул. Вылетают – ниже нас, идут по ущелью. Два МиГа – ведущий и ведомый. Там ветер такой, что нас сдувает, вертикальные потоки из них лепешку должны сделать, а они идут. И прямо на душманов. Ракеты сходят с направляющих. Я думаю, когда отворачивать будут? А они не отворачивают – летят дальше. И прямо по позиции, в упор, из пушек, как молотком по тараканам. Раз – и только клочья полетели. И на той же скорости – вверх по горе ушли. В облака. Понял?
Данила не понимал. Когда Рыдник сражался с моджахедами, Данила Милетич учился в университете и тайно сочувствовал афганскому народу.
Савелий грохнул кулаком по столу.
– Шесть экипажей, – заорал Рыдник, – когда они решили брать Грозный, они нашли шесть годных к вылету экипажей! И это через десять лет! А что будет еще через десять, а, коммерсант?
Данила молчал. Рыдник набулькал себе полный стакан водки, чокнулся со своими и выпил. Потом еще.
– Что у тебя за дело? – спросил он.
Данила не сводил глаз с рюкзака, набитого билетами.
– Мы с Артемом скупили контрольный пакет Кесаревского НПЗ, – сказал он. – Ты знаешь, что там творится. Рабочие зарплату месяцами не получают, чехи по территории с автоматами расхаживают, а нефть, которую мы туда поставляем, директор отдает Халиду. Через два дня мы снимаем Мезенцева. На внеочередном акционерном собрании. Когда он об этом узнал, он обратился за помощью к Халиду.
Собрание акционеров было назначено на 13 июня. С утра в Доме Культуры Кесаревского НПЗ были перерезаны все провода – чтобы никто не послал сообщения о заложенной бомбе. На подступах к Дому стояли люди с собаками и проверяли каждую машину. Сам Дом был опоясан тройным кольцом спецназа ФСБ.
Халид появился в Доме Культуры в девять утра. Он приехал на белой «Акуре-MDX» в сопровождении серебристого «Лендкрузера».
Халид был в белом льняном костюме и черных дымчатых очках из фильма про итальянскую мафию. Вдоль смоляных волос над ухом тянулся седой росчерк. Полноватый жизнерадостный чеченец был на полголовы ниже Данилы, но казался куда сильней и проворней.
Халид поднимался по ступеням Дома Культуры, пока Рыдник не преградил ему путь.
– Ты акционер? – негромко спросил подполковник.
– Да, – сказал Халид.
– И где твоя доверенность?
Халид пожал плечами и потянулся за пазуху. Спецназовцы вокруг схватились за стволы, но все, что вытащил Халид, был лист белой бумаги, извещавший, что ОАО «Васса», владеющая ста двадцатью семью тысячами акций Кесаревского НПЗ, уполномачивает Халида Супьяновича Хасаева, 1963 года рождения, уроженца города Гудермес, проголосовать оными на собрании акционеров Кесаревского НПЗ. Сто двадцать семь тысяч – это было ровно 0,073 % от общего числа голосующих акций.
Рыдник перечитал бумагу несколько раз, потом вынул зажигалку, щелкнул колесиком и поднес ее к бумаге. Та вспыхнула и догорела уже на бетонных ступенях.
– Нет у тебя доверенности, – сказал Рыдник.
Халид молча смотрел на чекиста. По щекам его ходили желваки.
– Слушай, Халид, – спросил Рыдник, – а если бы я на твою землю приехал? Если бы я на твоей земле разборки устраивал, дань собирал, чеченок лапал, как это будет?
– Этого не будет, – сказал Халид, – овца волка не кушает.
Рыдник ударил чеченца так, что тот полетел со ступеней кубарем. Тут же на его людей кинулись спецназовцы.
– Лежать! Бояться!
Халид молча лежал подбородком в луже, пока чекисты шмонали его. На смуглом запястье платиновым светом сверкал пятидесятитысячедолларовый «Патек Филипп». Егорка Осокин, примерившись, ударил прикладом автомата, и Халид закусил губу до крови, когда запястье треснуло вместе с часами.
Из кармана чеченца вытащили два грамма чистого кокаина, из машины – незарегистрированный ствол.
– Здесь тебе не Чечня, – сказал Рыдник, когда Хасаева сажали в оперативную «Волгу».
Собрание прошло без сучка без задоринки. Пищиков проголосовал так, как обещал.
Данила Милетич позвонил Пищикову спустя неделю после собрания. Когда Пищиков явился в директорский кабинет, Милетич был не один. Вместе с ним был прокурор района и подполковник ФСБ Савелий Рыдник.
– Привет, ребята, – сказал Пищиков, – я тут кое-что хотел обговорить.
– Я тоже, – сказал Милетич. – Вот тут у меня документы. Некое ООО «Варус» семнадцатого апреля позапрошлого года поставило заводу в оплату нефтепродуктов тапочки резиновые по цене сорок долларов пара. Тапочки провалялись на складе полтора года и три месяца назад были отданы, как неликвид, на реализацию обратно тому же ООО «Варус» по цене двадцать центов пара. ООО «Конт» забрало с завода семнадцать тысяч тонн мазута и не расплатилось. ООО «Истрик» забрало с завода шестнадцать тысяч тонн керосина и не расплатилось, ООО «Мелань» забрало с завода…
– А я тут при чем? – не выдержал Пищиков.
– При том, что это твои фирмы.
– Да вы…
– Я не потерплю бардака на своем заводе, – не повышая голоса, продолжал Милетич, – я не потерплю, чтобы фирмы, зарегистрированные по паспорту покойника, забирали мазут и не платили за него; я не потерплю, чтобы на заводе до проходной не платили зарплаты, а чеченские бандиты за проходной забирали выданный в счет зарплаты магнитофон. Я не потерлю, чтобы какие-то уроды палили по резервуарам ниже уровня жидкости и ввинчивали в местах пулевых пробоин шланги, по которым они сцеживают бензин. Этого больше не будет. Халид в тюрьме и там и останется. Мезенцев улетел в Корею и в России в ближайшие годы не появится. А у тебя два варианта.
И с этими словами Милетич положил перед Пищиковым два листа бумаги.
– Вот это – постановление о твоем аресте. Вот это – договор о продаже акций завода. Ты его подписываешь сейчас, и я перевожу тебе триста тысяч долларов. Выбирай.
– Триста тысяч? За двенадцать процентов? – завопил несчастный Пищиков.
– Я позову налоговую, она их арестует и продаст мне за десять тысяч.
– Триста тысяч? Этот завод перерабатывает одиннадцать миллионов тонн нефти в год!
– Вы довели завод до такого состояния, что все, что он перерабатывает, идет ему на собственные нужды.
– Но это же я сдал вам Мезенцева!
– Вот именно, – сказал Рыдник. – Предатели дорого не стоят.
Делать было нечего: Пищиков в тот же день продал акции.
