Викинг - Гарин Максим Николаевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
— От удара о землю не взорвалось, а от такого пустяка сработает? — засомневался кто-то.
— Сейчас и не такое делают. Надо найти специалиста, — авторитетно сказал Седой.
Мастера требуемого уровня сумели доставить далеко не сразу. Он долго возился с чемоданчиком, наконец, открыл и сдавленно ахнул. Решив, что спец нечаянно привел в действие взрывной механизм, все попадали ниц. Но сапер ахал совсем по другому поводу. Чемоданчик был набит стодолларовыми купюрами в аккуратных упаковках. Седой соколом-сапсаном упал на валюту, уволок к себе и стал пересчитывать. Ровно сто упаковок — значит, миллион долларов. И тут до пахана дошло. Да это же те фальшивые баксы, которые он ждал с таким нетерпением. Но что за странные знаки виднеются рядом с бумажными полосками упаковки. Седой распотрошил одну пачку, другую, третью, яростно взвыл и стал сдирать упаковку со всех пачек подряд. Результат оказался удручающим. На каждой банкноте стояла большая жирная печать: «Годна для наших целей. Урюпинская заготовительная контора вторсырья»…
Викинг тяжело вздохнул. По молодости ему хотелось сыграть какую-нибудь злую шутку вроде этой. Но риск, риск. Да и не стоило растрачивать по пустякам свои силы и нервную энергию, поскольку подобраться к дому Седого не так-то легко. Нет, эти деньги ожидала совсем другая судьба. Им предстояло исчезнуть в огне.
Есть в мире определенная категория людей, пресмыкаться перед которыми — одно удовольствие. Опять же для другой, тоже определенной категории людей. Перстень встречался с Долгоруким нечасто, но с каждым разом становился все льстивее, угодливее и получал от такого своего поведения искреннее удовольствие. Он и сам не замечал, как его первоначальное восхищение умением москвича вести дела, его связями, могуществом, финансовой мощью переросло в откровенное холопство. Вылепленный в сознании Перстня образ всесильного босса не потускнел даже тогда, когда Долгорукий сообщил, что ввиду непредвиденного стечения обстоятельств Илье Самойловичу придется лично ублажить очередного клиента. Правда, у Перстня мелькнула мысль о том, чем может для него закончиться непосредственный контакт с покупателем оружия, если за тем ведется слежка: прекращением всей его буйной деятельности и самым большим за жизнь сроком. Да что — он. Все торговцы смертью, повязанные на арсенале Перстня, крупно погорят в этом случае. Но Кольцов не стал возмущаться опрометчивым поступком Долгорукого, а стал готовиться к скорой встрече.
В назначенное время к коттеджу Ильи Самойловича подкатил любимый автомобиль народов Кавказа — «Мерседес». Из нее выбрался высокий широкоплечий джигит с мощным крючковатым носом. Ни дать, ни взять — горный орел. Позже выяснилось, что зовут гостя Хасан и по национальности он чеченец. Правда, насчет имени визитера у Перстня возникли некоторые сомнения, зато происхождение клиента сразу бросалось в глаза. Получив от своего человека подтверждение, что «хвоста» за покупателем не было, Илья Самойлович повел гостя в дом.
Чеченец сразу дал понять, что желает ограничиться сугубо деловой беседой без всякой художественной части типа совместной выпивки или общения с женщинами. Перстня такой подход устраивал еще больше, чем клиента. По своему личному опыту он знал, что любая гулянка с незнакомым кавказцем может закончиться весьма печально.
Что же касается непосредственно дела, то Хасан оказался денежным и не торгующимся за каждую копейку клиентом. За время переговоров только однажды у договаривающихся сторон возник спор, да и то по не относящемуся к делу вопросу. Перечисляя виды и количество закупаемого оружия, Перстень сказал:
— Семь ствольных гранатометов.
— Сэм базук, — поправил его чеченец.
— Какие базуки? Я о них ничего не знаю, — заволновался Илья Самойлович.
— Э, нэ панымаэш, — презрительно бросил чеченец. — Это в России называют ствольный гранатомет, а во всем цивилизованном мире — базуки.
«Ну надо же, — усмехнулся про себя Перстень. — Вот и Чечня стала цивилизованным миром. И это при таком диком населении». Но вслух удивленно протянул.
— А я думал…
— Думат нэ надо, надо знат, — оборвал его чеченец.
Он вообще вел себя как кутила-миллионер, заскочивший в магазинчик прогорающего лавочника. Держался надменно, но денег не жалел. А чего их, собственно, жалеть. Ведь не кровные, заработанные собственным тяжелым трудом, а добытые соплеменниками Хасана разбоем в той же России. Там украли, здесь ограбили, еще где-то добыли шантажом. Картина получалась парадоксальная. На заработанные русскими людьми деньги покупалось сделанное русскими оружие для того, чтобы убивать тех же русских. И, вдобавок, покупалось у русских продавцов.
Но Перстень не забивал себе голову такими премудростями. Получив от покупателя солидный задаток и обсудив детали передачи оружия, он с облегчением расстался с покупателем, считающим себя ярким представителем цивилизованного мира.
На следующее утро Перстень с Сынком энергично суетились в арсенале. Больше никого Илья Самойлович в свое предприятие не посвящал. Даже охранники, число которых в связи с тревожной ситуацией в городе в последнее время несколько увеличилось, понятия не имели, что они сторожат. Отец и сын резво грузили оружие в фургон, которого официально, по всем данным ГАИ, в природе не существовало, не подозревая, что наверху происходят довольно неприятные события.
Уже давно Жерех приставил одного шустрого паренька следить за Перстнем. Сделано это было по двум причинам: пахан жаждал мести и в то же время надеялся разобраться в тайных делах Ильи Самойловича, отхватив порядочный куш.
Неприметно следуя за машиной Кольцова, пареньку удалось добраться до приватизированной военной части. Правда, у него хватило ума не подгонять свой «Жигуль» к воротам. Он оставил машину в лесу, а сам отправился пешком.
Обманчивое безлюдье объекта сбило с панталыку юного следопыта. Он осторожно подобрался к ограде, пытаясь выяснить, куда же делись преследуемые. В том, что подсматривать нехорошо, парень убедился через каких-то десять минут. Со стороны леса послышался шорох — шпион обернулся, но сделать ничего не успел. Один человек навалился на него сзади, еще двое, выскочив словно из-под земли, мчались со стороны объекта. Незадачливого лазутчика умело обыскали и, для начала врезав пару раз по почкам, поволокли к воротам. В принципе, охранники могли бы и сами с ним разобраться, но решили воспользоваться присутствием на месте начальства.
Перстень был неприятно поражен, когда охранники тормознули фургон и продемонстрировали ему отловленного соглядатая. Времени для того, чтобы во всем разобраться, было минут десять — слишком мало для обстоятельного разговора по душам. Но нестись сломя голову на встречу, находясь под колпаком у ментов, было бы чистым самоубийством.
— Мальчик, если ты не хочешь, чтобы тебя заставили жрать собственные потроха, будь умницей и ответь на кое-какие вопросы. Например, ты, случайно, не мент?
— Нет! — ответил не пленник, а один из людей Перстня.
— Откуда ты знаешь?
— Так менты с такими штуками не ходят! — и Перстню продемонстрировали изъятую у парня заточку.
— Отлично. Выпотрошите из него остальное, — облегчено вздохнув, Илья Самойлович шагнул к машине.
Он выяснил главное — это не милиция присела на хвост, а местные уголовники. Кто конкретно — его ребята выяснят, времени у них хватает. После этого останется только сообщить кому следует, и оборзевшим уркам мигом обломают рога.
Тем временем ребята Перстня благополучно выяснили, кому именно следует обламывать рога. Они были немножко разочарованы: не успели войти во вкус, а парень уже выложил все, что знал. Соглядатая прикончили его же собственной заточкой. Еще один любитель красивой жизни отправился искать ее в мир иной.
Погожим субботним днем жители Глотова отмечали двухсотсемидесятилетие со дня основания своего города. Сколько лет на самом деле исполнилось Глотову, никто точно не знал. Да это и не имело значения. Просто, когда вместо одной большой Родины у россиян оказалось множество малых, численно равных количеству начальников местного значения, срочно потребовалось взамен одного всенародного праздника придумать повод для своих, как сейчас говорится, региональных торжеств. И такой повод нашелся, даже особо искать не понадобилось. День города — что еще может быть ближе и понятнее его жителю?
