Группа особого резерва - Нестеров Михаил Петрович (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Коротков нахмурил лоб, более внимательно вглядываясь в гостя.
— Мы с вами раньше нигде не встречались?
— Нет, — покачал головой Сергей. — Я бы запомнил.
— Странно… Но лицо ваше мне знакомо. Еще раз назовите вашу фамилию…
На Короткова накатила волна слабости. Она имела одно сильное качество. Подобные волнения всегда предшествовали стычкам и были знакомы ему еще с детства. С годами он научился выигрывать, зачастую с крупным счетом.
Только сейчас Коротков пристально вгляделся в спутницу Марковцева. Она округлила глаза, как будто собралась противостоять гипнозу, и с трудом опустила их; словно искала спасенье у Марковцева, посмотрела на него, дав полюбоваться на свой профиль генералу Короткову. Несомненно, ее лицо тоже показалось ему знакомым. С толку его сбили светлые волосы, тяжесть туши на ресницах, тени на веках; она показалась ему типичной спутницей, «тупой секретаршей», которые нередко сопровождают чиновников в их рейдах. Лично они не встречались, но генерал видел ее на снимках в ее личном деле. Екатерина Майорникова.
Улыбка стерлась с лица генерала. Он переместил руку, которой, опираясь на подлокотник, словно подпирал подбородок, и тронул пальцем губу. Его поза говорила: «Вот оно что…» Он усмехнулся, совсем неожиданно для себе припомнив эпизод из кино про легендарного советского разведчика Кузнецова. Тот проник в кабинет немецкого генерала, а потом похитил его и увез в Москву. «Кажется, увез», — думал сбитый с толку российский генерал. Эпизод из кино стал ширмой, за которой шло настоящее приготовление к защите. Он отчего-то смотрел на руки Марка, как будто поменялся с ним ролями и ожидал взятки.
Теперь это был другой человек, не тот, который был готов решить любые вопросы с чиновником из правительства Москвы. Так быстро перемениться в лице не смог бы даже самый одаренный артист. Нос заострился, как будто по нему прошелся инструмент для заточки. И лицо стало желтым. Его потемневшие глаза говорили: «Ну и что дальше?» В его взгляде даже можно было прочесть снисхождение. Он был готов встать и, сопровождая слова жестом, выгнать этих людей. Генерал впервые столкнулся с такой наглостью. Она не влезала ни в какие рамки. Все это отгораживало его от реальной опасности. Он смотрел на Марка и видел в нем человека, который выдал себя за чиновника. Но перед ним сидел человек, который убивал и по заказу, и по приказу, и согласно собственным убеждениям.
Он не согласовывал дальнейшие действия с внутренним голосом. Это был редкий случай, когда генерал не знал, что делать. На его лице снова появилась та самая улыбка, которая растрогала бы и младенца. Ею он встречал гостей, ею же и прощался. Он встал, машинально застегивая пиджак, и дождался, когда встанет первый из двух. Этим человеком оказалась Катя. Ей генерал подал руку и пожал сильно, как мужчине, как бы давая понять, что она ввязалась в мужские игры и они еще не закончены. Он давал им шанс. И озвучил свои мысли:
— Ловите удачу. Это вам награда за смелость. Я бы дал вам шанс, но не могу. Я дам вам фору. Уходите. Время пошло. — Он не стал вздергивать пиджак, чтобы бросить взгляд на часы. Он скосил глаза на зеркало, в котором отражались напольные часы, и время в них убывало. Так и должно быть.
Он поступал более чем благородно. Это читалось в каждом его жесте и взгляде, который он, демонстрируя свои намерения, переводил с Марковцева на Майорникову. Катя оценила его шаг. Она поторопила бы Марка, если бы смогла. Если бы он для начала встал со стула, к которому словно прикипел, и посмотрел на нее. Но тот сидел и смотрел на свои руки, замечая что-то, чего не должно было быть под сероватыми лунками ногтей. Он издевался. Эту его черту Катя изучила хорошо. Но это было не издевательство в прямом смысле слова. Если кобра раздувает капюшон, запугивая противника перед броском, то Марк зачастую вооружался злой насмешкой.
«Какой у тебя план?»
На этот вопрос он так и не ответил. Не было у него никакого плана. Он решил встретиться с боссом, как если бы следовал всем канонам соответствующего жанра. А босс нарушил его планы и показал, кто в доме хозяин.
Генерал протянул ему руку, прощаясь. Марковцев, не вставая, протянул свою. И когда их ладони встретились, Марк провел болевой прием, заставляя генерала опуститься на колени. Тут же, вставая, ударил его коленом в лицо. Отпустив руку, ногой добавил ему в шею.
Он обошел стоящего на четвереньках генерала, подрагивая крыльями носа, и только что еще раз не ударил его. Его взгляд не поменялся — он посмотрел на Катю, как на врага, и отдал ей приказ:
— Выйди, выйди отсюда! Иди в кабинет. Сядь в кресло. Если кто-то войдет, скажешь, что шеф беседует со мной.
— Думаешь, кого-то это успокоит?
— Давай пошла!
Катя закрыла за собой дверь и заняла указанное ей «карателем» место. Она благоразумно отказалась от того, чтобы выглянуть в коридор. Она не исключала того, что в кабинете установлена скрытая камера видеонаблюдения; есть ли такая же в той половине, которую можно было назвать личной, — Катя склонялась, что нет. Она положила сумочку на колени, предварительно открыв ее. Вид пистолета чуть успокоил ее. Она взяла со столика журнал «Бизнес-разведка», посвященный деловой разведке в банковской сфере и круглому столу на Международном форуме «Технологии безопасности — 2008». Скукота. Вернее, не то. Взяла другой журнал, в глянцевой обложке. На ней — известие о смерти знаменитого актера. Она вся превратилась в слух. На физическом уровне ощутила, как заработали оба полушария ее мозга, одно из которых отвечало за личные покои генерала Короткова. Чтобы выглядеть естественно и безучастно перед скрытой видеокамерой, ей пришлось прочесть пару строк на странице, которую она открыла наугад. Речь шла о покойном актере: «Он был участником эротической сцены на грани порно — лучшей за последние двадцать лет». Из Катерины буквально вылез Марковцев: «Значит, мы пережили двадцать лет порнозастоя? Двадцать лет назад порно было лучше? Что, молодежь прорвало или это старики снова вышли на сцену?»
Марковцев легко поднял генерала и бросил его в кресло. Вынув из его кармана носовой платок, сунул его в руку Короткова. Тот приложил его к разбитому носу.
— Ты совершил ошибку, — начал Марк, — когда решил убрать меня. Где Сеченов? Я целую неделю не могу выйти с ним на связь. Где деньги? Только не говори, что ты поделил их, потратил… Они в той же упаковке, в контейнерах. Это твоя страховка. Когда шумиха вокруг этого дела уляжется, ты откроешь контейнеры. Если будет совсем туго и компаньоны наедут на тебя, ты «найдешь» деньги. Пара-тройка безымянных трупов добавят правдивости. Так где деньги?
— Через десять минут тебя на ремни будут резать.
— За десять минут я десять раз успею выбить из тебя правду.
— Меня пугали люди страшнее тебя.
— Хочешь поговорить со своим страхом?
«Испытание водой — это ерунда по сравнению с испытанием кровью». У Марка не было бочки крови, чтобы погрузить в нее с головой этого смельчака; не было ведра крови, чтобы сливать ее в рот через воронку, зажав ему нос. Он знал меры покруче.
Марк толкнул вставшего было с места генерала и грубо потрепал его по щеке.
— Сейчас ты узнаешь, что такое настоящий страх.
— Отрежешь мне гениталии?
— Скоро ты меня будешь умолять об этом.
«Что у него на уме?» Коротков был напуган, но виду не подавал. Он дернулся, когда Марк, освоившись в этой комнате, нашел скотч в ящике стола и начал привязывать его к спинке стула скотчем. Но гость быстро успокоил его: бросил скотч и пару раз проверил на прочность его пресс, так, что у генерала в голове помутилось. Он был уверен, что его бесстрашие сломит Марка, а не наоборот. Он может вырезать у него печень и сожрать на глазах у жертвы, но признаний не добьется. Он должен понимать это. Его садистские замашки расшифровывались просто — он брал на понт. С острым ножом и хрустальной вазой для хранения гениталий можно представить кого угодно, только не подполковника Сергея Марковцева. И здесь Коротков не ошибся. Дальше угроз дело не зайдет. Они же и остановят его.
