Ночь над Сербией - Черкасов Дмитрий (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
— Ты здорово рисковал.
— А что делать? Не связывать же тебя, в самом деле. Вдвоем у нас двойная маневренность, защита тыла, и все такое. Объективно мы друг другу выгодны. Пока, — Влад поднял палец. — И надеюсь, что стрелять в спину мы друг другу не будем.
— Безусловнее — с серьезным видом согласился летчик. — Мы не враги, и я не собираюсь тебя подводить... Только мне кажется, что ты плохо относишься к тому, почему я оказался в небе над Югославией.
Рокотов вздохнул и нахмурился.
— Джесс, я — ученый и по сути своей — пацифист. Война — это всегда плохо. Понимаю, ты человек военный, исполняешь приказ. По данному конкретному факту у меня претензий к тебе нет и быть не может. Мне просто не нравится война. Вот и все.
— Но Милошевича надо остановить, — примирительно заметил Коннор. — И другого способа, кроме силового, не существует. Он диктатор, на требования европейских государств и Америки ему плевать. Он не соблюдает права человека...
— Возможно. А Россию вы бомбить собираетесь?
— Зачем? — не понял капитан ВВС США. — «Холодная война» закончилась, коммунизма больше нет... Мы теперь вроде как партнеры.
— Ага, — Владислав потеребил нос. — Только у нас о правах человека что то тоже не вспоминают. Если уж бомбить, так нашу столицу, чтобы всю эту чиновничью сволочь напалмом выжечь... Двойные стандарты, Джесс, двойные стандарты. Просто в России и Китае есть ядерные бомбы, а в Сомали и Югославии — нет. Вот и ответ, кого можно бомбить.
— Это другое дело, — не согласился Кудесник. — Я, кстати, тоже не всегда понимаю нашего Президента. Саддама можно было уничтожить, но мы почему то этого не делаем. И с Сомали разобраться. И с Тибетом. Надо просто действовать решительнее.
— Это как? — хмыкнул Влад. — Чаще бомбить?
— Не обязательно. Есть специальные группы, диверсанты, оружие дальнего поражения...
— Проблема в том, Джесс, что ты мыслишь категориями армии. Понятно, ты человек военный. Но ведь бомба или ракета может попасть и в дом к мирному жителю. У нас был Афганистан, у вас — Вьетнам, потом опять у нас Чечня, у вас — Ирак. И так — до бесконечности. Силой, увы, ничего не решишь. Вон, вы бомбили бомбили Ирак, а в результате Президент Хусейн имеет почти стопроцентную поддержку населения. Если раньше у вас еще были какие то перспективы его сместить, то сейчас уже нет... Да и у нас, — биолог грустно махнул рукой, — то же самое. В своей стране разобраться не можем. Ворье на ворье во власти, идиоты в полиции, бойню на собственной территории устроили... Я и уехал то поработать в Югославию, чтоб чуточку отдохнуть от всеобщего бардака... Отдохнул!
— Я согласен, — кивнул Коннор, — боевые действия — это уже крайний вариант. Но и без них не всегда обойтись можно. Мы с тобой ведь тоже с полицейскими не на матч по бейсболу собрались.
— Да уж... Однако не мы начали. А вы Югославию первыми бомбить стали. Это уже агрессия. Потому я никак поддержать такие действия не могу. Лично с тобой мы можем стать друзьями. Но, к сожалению, политику определяем не мы. И война эта бессмысленна. Милошевич все равно не пострадает, а народу погибнет уйма. И сербов, и албанцев... и ваших солдат, кстати. Как с этим быть?
— Наши пилоты никогда не получали приказа бить по гражданским объектам.
— Согласен. И приказа нет, и специально никто мирное население не бомбит... Но ведь человеку, у которого от американского оружия погибнут близкие, ты этого не объяснишь.
Коннор печально развел руками:
— Ошибки у всех случаются. Однако с Милошевичем надо было что то делать! Дипломаты с ним несколько лет пытались договориться.
— Да разве в Милошевиче дело! Один он ничего сотворить не смог. У сербов с албанцами давняя вражда, тут одним ударом ничего не решишь. Вот у вас в Америке вроде все хорошо —исуровнем жизни, и с законами, и кино хорошее снимаете, — но есть один крупный недостаток. Читаете мало, все по телевизору узнаете. Нация постепенно разучивается думать. Ты на свой счет не принимай, я не знаю, какое у тебя образование, но я в своей жизни с американцами много общался. И часто они не понимали самых элементарных вещей...
— Это есть, спорить не буду, — кивнул Коннор. — У меня у самого родители только за год до моего рождения из Европы приехали. И мне говорят, что в США все очень резко от Ирландии отличается. Особенно в обучении и отношении к литературе. Я в детстве немного читал, теперь стараюсь побольше... У нас полно людей, которые вообще неграмотны. Рядом с нашей базой — небольшой городок, так там афроамериканцы и латиносы вообще в школу не ходят. Читать не умеют, сбиваются в банды, грабят, колются... И полиция с ними не всегда справляется. Проблем много, как и в каждой стране. Но у нас у всех — равные возможности, за проявление национализма или расизма можно угодить в тюрьму... И нам очень обидно, что Россия поддерживает Милошевича.
— Да брось ты! — Влад поправил на плече автоматный ремень. — Никого Россия не поддерживает... Ты просто себе не представляешь, что у нас на самом деле с властью творится. Вот, между прочим, как ты думаешь, почему до сих пор в этом районе не начата серьезная операция по моему спасению?
— А тебя разве не ищут? — искренне удивился американец.
— Щас! Да в нашем МИДе даже не слышали, кто я такой. Никому дела нет. Пропал и пропал. Если сам не объявлюсь, года через три могут сообщить родственникам, что, вероятно, я остался жить в Сербии. Или вообще ничего не скажут. Наши своих летчиков и моряков вызволить не пытаются, когда тех за долги предприятий в иностранных портах задерживают, а ты обо мне говоришь... Меня нет. Я — фантом, который только мешает чиновникам из консульства воровать денежки. Когда я сюда приехал, то ждал регистрации почти неделю. И ни фига, про меня даже никто не вспоминал. Есть человек, нет — никого не волнует... Я ведь не коммерсант, от меня взятки не дождешься, и не бюрократ из Москвы, который на государственные деньги приехал отдохнуть. Так, какой то биолог. Сам приехал, сам и устраивайся. А у них дела поважнее есть. Мне в Белграде проще в посольство США зайти, чем в свое, меньше ждать придется. Так что выбираюсь я исключительно самостоятельно. Тем более, что документы мои сгорели, а без паспорта меня даже на порог могут не пустить. Скажут, что я все вру, или будут тянуть с новым паспортом полгода...
У Коннора глаза на лоб полезли. Для американского военного такое отношение к гражданам собственной страны было дикостью, за которую по всем законам нерадивого чиновника должны были отправить лет на двадцать в Алькатрас. Применительно к России — в сибирские лагеря.
Но Рокотов говорил об этих совершенно невозможных вещах столь уверенно, что Джесс поверил и решил при случае замолвить слово за своего нового товарища перед командованием. Если конечно, им посчастливится выбраться живыми.
— Так что ты будешь делать?
— Пока не знаю. Есть программа минимум — выбраться отсюда и положить побольше этих уродов, что шатаются поблизости. Дальше видно будет. Кстати, сколько у тебя патронов в пистолете?
— Десять.
— Негусто. На, держи еще один, — Влад протянул летчику браунинг, — с запасной обоймой. В каждой — по двенадцать патронов. Обращаться умеешь?
Кудесник осмотрел оружие.
— Конечно. Это же армейская модель, недавно поступила на вооружение. Выпуск 97 го года... Откуда он у тебя?
— Трофей, — ответил Рокотов и задумался.
* * *
Ловушка, столь ловко поставленная неизвестным, была проверена самым тщательнейшим образом. Проводник копался почти час, осматривая каждый лист, каждую веточку в радиусе девяти метров от разорванного выстрелом помпового ружья. Солдаты, которым был преподан страшный урок, не отрывали глаз от прицельных рамок, развернув линию обороны по всем без исключения направлениям. Отряд в очередной раз понес неожиданные и бессмысленные потери.
А неизвестный, сделав свое дело, вновь растворился, не оставив ни малейшего следа.
Проводник отозвал майора в сторону.
