За день до полуночи - Хантер Стивен (читать книги без сокращений .txt) 📗
Все держались в сторонке от него, по крайней мере, в этот момент, и он был благодарен им за этот небольшой знак сострадания. Глядя перед собой, Акли ничего не видел. Он умотался, был в прострации, которая его устраивала, потому что если бы он думал о случившемся, то захотел бы умереть, лишь бы все кончилось.
Дети находились с полицейскими, но никто не знал, что делать с ними и где их пропавший отец. Акли слышал, как кто-то предлагал отправить детей к бабушке в Хагерстаун. Он не мог смотреть на них, на этих двух маленьких девочек, сущих ангелочков, не испорченных еще злом. Акли лишь бросил в их сторону быстрый взгляд: девочки напоминали маленькие лепестки, красивые и светлые.
Почему она поднялась наверх?
Почему я выстрелил?
Она поднялась наверх, потому что она мать.
Я выстрелил, потому что я полицейский.
Можно назвать это как угодно: хубрис, судьба, кисмет, карма. Но это было предначертано, неизбежно, такова была высшая воля.
Когда он вернулся к Бет, уже ничего нельзя было сделать. Девочка сидела рядом с ней, держа мать за руку. Потом из комнаты вышла вторая девочка, села от матери с другой стороны и начала плакать. Акли лишь взглянул на них, на мертвую женщину, вышел на улицу и пошел к машине, предоставив заниматься всем врачам, полицейским и пожарным.
– Да, тяжелый случай.
Удивленный Акли поднял голову. Рядом на костылях стоял Дельта-3.
– Вы в порядке, сержант? – безучастно спросил он.
– Думаю, выживу. Послушайте, если у вас будут какие-то неприятности, то я расскажу, как все случилось. Черт побери, мистер Акли, вы один пошли на настоящего бандита, державшего заложниками двух детей, и вы спасли детей. Отличная работа.
– Да, и все же я с ней не справился.
– Мы ворвались в дом, где находились трое заложников. Двоих освободили, в любом случае, чертовски удачная операция. А эта женщина, она была хорошей матерью, она предпочла спасти детей, а не спастись самой. Вот как вы должны это объяснять.
– Но задача была захватить пленных.
– Прошу прощения, сэр, но пошли эти пленные к чертовой матери. Мы и так потеряли троих людей.
Но эти слова не успокоили Акли.
– Сэр, нужно доложить обо всем. Понимаете, они сейчас в напряжении, очень ждут нашего сообщения.
– Да, – покорно согласился Акли.
Чувствуя себя опустошенным, он вытащил микрофон – от этого усилия у него заныли ребра – и нажал тангенту.
– База, говорит специальный агент Акли, можете соединить меня с командованием Дельты?
– Понял вас, Бюро-1, соединяю, можете говорить.
– Дельта-6, слышите меня? Я Бюро-1, прием.
Послышался треск электрических разрядов, шум помех, но затем он услышал голос:
– Бюро-1, я Дельта-6, слышу вас. Докладывайте.
– Штурм закончился. Два заложника освобождены. У нас один убит и двое ранены, но не тяжело. Ситуацию сейчас контролируем. В доме находилось трое вооруженных людей.
– Пленные есть? – донесся издалека голос Пуллера.
– Нет, Дельта-6. Пленных нет. Была сильная перестрелка, пленных взять не удалось.
Рация замолчала. Акли поспешил высказать все до конца.
– Дельта-6, я случайно застрелил гражданского человека. Прошу отстранить меня, вам надо найти себе другого…
– Отставить, Бюро-1.
– Ради Бога, я застрелил женщину. Я просто не могу…
– Бюро-1, я Дельта-6. Гибель гражданских лиц неизбежна при подобных боевых операциях. Возьмите себя в руки.
– Полковник Пуллер, я застрелил мать, в сердце…
– Бюро-1, прекратите каяться и слушайте указания.
– Сэр, я…
– Послушай, Бюро-1, это боевая операция, и ты должен выполнять приказы, иначе я тебя арестую, черт побери. Сынок, у меня нет времени разбираться с твоей нежной душой. Ты понял?
– Понял, – ответил Акли. В горле у него стоял комок, глаза заволокла пелена.
– Собери их оружие, отправь серийные номера в ФБР и посмотри, что из этого выйдет. Потом я хочу, чтобы ты осмотрел тела, там у тебя должен быть под рукой какой-нибудь медицинский эксперт. Осмотрите тела. И одежду. Проверь одежду. Как понял, Бюро-1?
Акли посмотрел на микрофон, на эту мертвую штуку, зажатую в его руке. Он чувствовал себя невероятно старым и невероятно усталым. Уже почти совсем стемнело, зажглись уличные фонари.
– Понял, – ответил Акли и поднялся, чтобы делать то, что он должен был делать.
– Вот и конец этой истории, – сказал Натан Уоллс. – Конец этой гребаной истории.
Да, так оно и было. Лучи их фонариков уперлись в отвесную стену, на которой поблескивали следы шахтерских инструментов, оставленные лет пятьдесят назад.
Тоннеля по имени Элизабет просто не существовало, он уперся в гору.
– Сукин сын, – выругался Уидерспун. – Значит, все?
– Только не вздумай начинать копать, парень. Представляешь, чтобы попасть туда, куда тебе надо, придется прокопать около полумили.
– Проклятье. – Уидерспун искренне расстроился. Проделать такой путь, согнувшись и ползком, и все впустую.
Уоллс сел на землю.
– Черт бы побрал эту сучку. Никогда нельзя доверять белым женщинам. Ты смотришь на них, а они сжимают ноги. Ох, я конечно, не имею в виду твою леди.
Уоллс сунул руку в карман, вытащил сигарету и прикурил от зажигалки «Бик».
– Ты куришь тут? – удивился Уидерспун.
– Эй, а почему бы и нет? Здесь никого нет, только мы, шпионы. – Уоллс рассмеялся. – Парень, а я-то уже думал, что стану гребаным героем, а теперь нам просто придется вернуться назад, вот и все. Понимаешь, Спун, я ведь правда надеялся стать героем, думал, нас встретят фейерверком, а потом я отправлюсь в турне по стране. Неплохо, да? Ведь только так старина Уоллс смог бы спасти свою задницу.
– Да, действительно здорово, – согласился Уидерспун, – ты уже сейчас говоришь, как настоящий герой. Твоя мама будет гордиться тобой.
– Моя мама умерла, – ответил Уоллс и снова рассмеялся.
Уидерспун отложил в сторону винтовку, скинул куртку, стащил с головы прибор ночного видения и установил фонарик таким образом, чтобы его луч падал на стену, преградившую им путь. Он подошел к стене и принялся ощупывать ее, медленно передвигаясь. Вслед за ним в свете фонарика двигалась и его гигантская тень.
Ничего. Прочная скала. Но Уидерспун не унимался. Его длинные и темные пальцы продолжали делать свое дело.
– Парень, ты напрасно теряешь время. Успокойся, покури. А потом мы вернемся назад.
И Уидерспун сдался. Не было смысла торчать здесь, их попытка закончилась неудачей.
Он нащупал рацию, закрепленную ремнями на бронежилете, надел наушники и передвинул к губам микрофон.
– Крыса-6, я Бейкер, как слышите?
Он внимательно слушал, но ответа не было.
– Черт, – буркнул Уидерспун, – похоже, мы забрались слишком далеко. Они нас не слышат.
– А может быть, спят, – предположил Уоллс. – У них легкая работенка, сидят на задницах, пока два ниггера делают всю грязную работу. Если у тебя работа для белого человека, то лучше спать. Потормоши их еще.
– Крыса-6, Крыса-6, я Бейкер, как слышите? Как слышите?
Тишина.
– Ответьте мне, повторяю, ответьте.
– Видимо, эта чертова бомба все-таки взорвалась, и все белые люди умерли, – предположил Уоллс.
– Тогда умерли бы и черные, – возразил Уидерспун.
– Парень, негритянские ученые должны придумать такую бомбу, которая убивает только белых. Я бы даже заплатил за это. – И Уоллс рассмеялся, отбросив щелчком сигарету.
– Крыса-6, я Бейкер, как слышите?
Бар «Джейке», где сидел Григорий, заполнился рабочими. Это были водители грузовиков, водители грузовых подъемников, рабочие складов, маляры, почтовые служащие, все здоровые, все усталые, большинство из них грязные и крикливые.
Они курили, воздух в баре был синим от дыма. Григорий ненавидел их. Головная боль у него так и не проходила, несмотря на то, что время от времени он заглушал ее водкой.
