Последнее предупреждение - Казанцев Кирилл (электронные книги без регистрации .txt) 📗
– Где машина? – вспомнил Василий про обнаруженные в кармане бандита ключи.
– За домом! – теперь жулик отвечал торопливо, стараясь угодить этому страшному парню.
– Марка?
– "Уазик"! Зеленый, с тентом!
– Понятно... Слушай, – неожиданно сменил тему Скопцов, – а ты сам как? Местный?
– Нет.
– А тот, Большой?
– Тоже нет.
– А здесь как оказались?
На этом вопросе Танцор несколько замялся. Но острый лучик света, отраженный в отполированном лезвии ножа, заставил его говорить.
И Танцор, и его приятель Большой, ныне покойный, здесь не жили. Они отбывали здесь срок наказания! В возглавляемой старым знакомым Василия – Шубиным – колонии строгого режима! И время от времени, по мере возникновения необходимости в их услугах, их отпускали на волю! На ночь, на две, на неделю!
– Бред какой-то! – Василий помотал головой, не в силах переварить услышанное. – Этого не может быть!
– Может! – поспешил его заверить Танцор. – Раньше вообще лафа была! Жили на объекте как вольняги! Все было – водка, хавчик путевый... Но только потом косяков понапороли. Кого-то после этого закрыли, кто-то вообще пропал. А меня и вон его, – тут он кивнул в сторону неподвижного Большого, – оставили.
– И что же это за "косяки"? – поинтересовался Скопцов.
Из путаных объяснений Танцора Василий через некоторое время сумел понять, что Шубин "вывел" доверенных "расконвойников" на объект, в качестве охранников... И все бы было нормально, но только один раз они слишком уж напились – дорвались до спиртного после длительного перерыва. В результате одному из содержащихся на объекте заключенных удалось совершить побег. Его, конечно, потом нашли... Но только он успел поделиться сведениями об объекте и именами людей, содержащихся на нем, с каким-то местным жителем, случайно встреченным в тайге.
– Этот местный – журналист? – Василий почувствовал, как костенеет его лицо.
– Да, это он! – торопливо подтвердил догадки Скопцова Танцор.
Больше жулик ничего не знал и не мог сказать. К делам "больших людей" он допущен не был. И теперь должен был умереть.
Не потому, что Василию хотелось удовлетворить какие-то собственные садистские наклонности. Может, в другое время он бы и отпустил этого урода. Но сейчас перед его глазами стояло худенькое, измученное лицо маленькой женщины по имени Лиза. Вдовы его друга.
Он пытался и не мог представить себе весь тот ужас, что пришлось ей пережить в последние минуты жизни, когда два эти урода заталкивали ее в петлю. Все же Большой, наверное, умер слишком легко.
Не спеша Скопцов зашел за спину Танцора. Тот ожесточенно задергал головой, пытаясь разглядеть, что же там делает этот страшный мужик.
Одно короткое, отработанное за время войны движение – и острое лезвие ножа перехватит горло от уха до уха.
– Слышь, брателла! – Танцор, не имея возможности видеть, что именно делает Скопцов за его спиной, вертел головой, как ветер флюгером на крыше. – Я же все тебе рассказал! Не убивай, а?
"Интересно, а Лиза их тоже просила не убивать ее?" – отстраненно подумал Василий, поднял нож и... Вдруг он понял, что просто не сможет зарезать этого гада!
Нет, испытываемые им к этому индивидууму неприязнь и отвращение не стали меньше! Просто Скопцов вдруг четко и ясно осознал, что хладнокровно зарезав сейчас этого гада, он сам шагнет за ту грань, что отделяет человека от нелюдя. Что одно дело убить в бою, и другое – вот так, как он собирался, обдуманно, спокойно и потому предельно жестоко.
Скопцов размышлял пару минут, потом присел и решительно распорол стягивающий ноги Танцора скотч. Встал и столь же быстрым движением освободил ему руки.
Жулик немедленно начал нянчить левую руку. Василий бросил ему какую-то тряпку:
– Замотай! Кровища хлещет...
А сам вернулся к двери и наклонился над телом Большого. На его напарника он даже и не смотрел.
А тот, замотав левую кровоточащую кисть руки каким-то полотенцем, потянулся за лежащим чуть в стороне, на расстоянии вытянутой руки, кастетом. Он не собирался прощать только что пережитого им унижения и страха. Он собирался довести дело до конца.
Пальцы привычно скользнули в обточенные отверстия. На отполированном долгим ношением в кармане металле блеснули лучики света. Подняв руку, Танцор сделал несколько быстрых и, как ему казалось, неслышных шагов вперед, нацеливаясь острыми смертоносными шипами в затылок своего мучителя. Удар!
Но за какую-то долю секунды до этого удара парень в камуфляже резко, будто подброшенный пружиной, разогнулся и развернулся лицом к противнику.
Василий легко отбил уже начавшую движение руку Танцора простеньким, но от этого не менее эффективным блоком – предплечьем согнутой в локте левой руки снаружи – внутрь. Продолжая начатое движение, резко крутанулся вокруг собственной оси на чуть выставленной вперед левой ноге. И в завершающей фазе этого отработанного маневра правая рука, разгибаясь в локте, выстрелила вертикально поставленным кулаком, направляя твердые, как камень, основания указательного и среднего пальцев в висок противника.
Танцор так и не успел понять, что же произошло. Негромко хрустнула одна из самых хрупких костей человеческого организма – височная. И он просто перестал жить.
Удар был очень силен – Скопцов и сам по себе был парнем не слабым. А еще дополнительный заряд энергии при развороте. Уже мертвое тело Танцора пролетело через всю комнату и второй раз за эту долгую ночь врезалось головой все в ту же многострадальную тумбочку... Только на этот раз правым виском. И в самый угол.
Василий не спеша подошел к поверженному противнику, некоторое время постоял над ним, наблюдая, как из широко открытых глаз медленно вытекает жизнь. Потом, пожав плечами, отошел. В конце концов, у этого парня был шанс. И Скопцову не надо винить себя в том, что тот им не воспользовался.
Скопцов еще раз оглядел спальню, превратившуюся в поле боя. Два трупа, потихоньку подплывающих собственной кровью, и спящая, одурманенная клофелином Маша. Да уж! Здесь он сделал все, что мог.
Но еще оставался какой-то "объект" непонятного назначения. Где-то в поселке мирно спали отдавшие приказ на уничтожение Бизикова и его жены Альберт Матвеевич и Николаша.
Подбросив и снова поймав трофейные автомобильные ключи, Василий решительно направился к выходу. Его собственная маленькая война продолжалась.
К охотничьему домику Скопцов сумел добраться только к утру – несколько раз в темноте сбивался с дороги. Фары не включал – ни к чему предупреждать заранее о своем появлении. Он не забыл того, что при полном отсутствии какой-то обслуги таежный домик не выглядел заброшенным. И не исключено, что кто-то в нем находится и сейчас.
Когда Василий был твердо уверен в том, что до домика остается не больше пяти-шести километров, он свернул с проселка. Медленно, на второй передаче, лавируя между стволами деревьев и объезжая нагромождения бурелома, загнал автомашину как можно дальше в лес. Заглушив двигатель, старательно намазал лицо, шею и руки отпугивающим комаров и мошку кремом, после чего перебрался на заднее сиденье и уснул. Ему было необходимо отдохнуть – впереди его ждал тяжелый день.
Проснулся с рассветом, подчиняясь сигналу будильника наручных часов. Ополоснулся водой из найденной в салоне канистры, после чего направился в сторону дороги.
Следов почти не было заметно. А там, где они были, Скопцов старательно поработал превращенными в веник ветками. Получилось довольно неплохо. Если, конечно, в команде Органчика не было специалистов-следопытов. Но даже если и были... Невозможно в течение двух-трех часов осмотреть более чем двести километров обочин. Это если только по одной стороне дороги считать.
Да и не должны они его искать здесь. Если руководствоваться нормальной человеческой логикой, то случайно избежавший смерти Скопцов должен сейчас на всех парах нестись в город, под защиту прокуратуры и милиции. И сделанный им ход просто непредсказуем и непросчитываем.
