Стенка на стенку - Сухов Евгений Евгеньевич (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Они хоть и не виделись с полгода, Варяг не сомневался: Гепард поможет ему и на этот раз. И первое, что Гепарду предстоит сделать, – выяснить, куда запропастился Чиф. Уж не ведет ли этот хмырь двойную игру-Варяг вытащил сотовый телефон и набрал питерский номер Гепарда.
Через три звонка трубку подняли. Подошла Любка – Гепардова телка. Она сообщила, что Егора нет дома – умотал куда-то за Урал, по своим делам. Когда вернется – бог его знает. Может, завтра, а может, и через две недели.
Так, тут облом. Варяг задумался. С подключением Гепарда придется повременить… Ну тогда надо выяснить лично у Барона, что там приключилось с его доверенным человеком. Да и самого Барона неплохо бы допросить с пристрастием. Варяг почему-то не доверял Барону, хотя и знал его не первый год.
Чижевский, по его просьбе, пару лет назад копнул под Барона, узнал всю его подноготную – и про то, как тот начинал на родном Алтае, и как выбился в законники, и за каким хреном в Москву пожаловал пять лет назад. В прошлом у Барона все оказалось вполне чисто – никаких связей ни с ментами, ни с фээсбешниками, но люди в наше время резко меняются в кратчайшие сроки. И с Бароном досадная метаморфоза вполне могла произойти – да хоть три месяца назад.
Во всяком случае, после загадочного исчезновения Чифа ждать нельзя больше – надо заняться Питером вплотную, решил Варяг.
А надежного человека, чтобы послать его в Питер, найдем и без Барона.
Михалыч найдет.
Глава 2
Назар Кудрявцев имел красивое погоняло – Барон. Впрочем, если разобраться, в этом не было ничего удивительного, внешность у него была вполне соответствующая: высокий, статный, с ранней сединой, с величавыми, слегка медлительными жестами. Он производил впечатление завсегдатая самых модных тусовок столицы, человека, который знается с влиятельными людьми и для которого Государственная Дума – всего лишь карточный стол для хитроумного пасьянса. У него было дружелюбное лицо, с которого не сползала мягкая улыбка – казалось, на него работает целый штат умелых имиджмейкеров. Он представлялся реликтом давно ушедшего галантного века, когда в разгар отчаянного спора барон имярек улыбался смертельному врагу, а потом, в тенистом дворике, премило насаживал его на заточенный клинок. Этот московский Барон не ссорился никогда, тем более не повышал голоса, но из его больших черных глаз порой сквозило могильным холодом.
На людей, впервые столкнувшихся с ним, он производил самое благоприятное впечатление: был обходителен и вежлив, и со стороны могло показаться, что для него не существовало большего интереса, чем дела его собеседника.
Люди, знавшие Барона получше, только кривились, глядя на его искусное лицедейство. Он любил поражать изысканными манерами, тихим вкрадчивым голосом.
Барон держался так, будто свою родословную вел от столбовых дворян. На самом же деле Назар Кудрявцев был самого что ни на есть пролетарского происхождения – и дед, и отец его были алтайскими работягами. И если в нем и было что-то от русского аристократа, так это следовало связывать с прошлым его крепостной прабабки, которая в домашнем театре своего барина играла пресытившихся сладкой жизнью богатых куртизанок.
Но на самом деле Барон был холодным, расчетливым дельцом, не без разумной доли цинизма, и, что совершенно точно, мерилом жизненного успеха для него всегда были большие деньги. Людей, не сумевших сколотить себе приличного состояния, он презирал и считал безнадежными неудачниками.
Барон стал вором в законе, не отсидев и дня в тюрьме. Для прошлых лет событие неслыханное, но в нынешнее время оно не вызывало даже недоумения, и законные, по многу лет парившиеся в лагерях, воспринимали его как равного.
Времена изменились безвозвратно.
Пять лет назад, еще находясь в своем родном Бийске, он купил себе воровскую «корону» за миллион баксов, доказав тем самым истину, что деньги в нашем мире играют главную роль. И на воровских региональных сходняках Барон вместе с такими же, как и он сам, составлял крепкий костяк, подчиняя своей воле ортодоксальных законных. Барон всегда поспешал туда, где пахло большими деньгами. Он имел особый нюх, заранее угадывая выгодные операции и хорошую прибыль чуял издалека, точно так же как комар чует живую горячую кровь. К собственной персоне Назар Кудрявцев относился уважительно, так что если бы он не стал вором, то непременно сделался бы банкиром. Впрочем, он и мечтал завести собственный банк и вложить накопленные деньги повыгоднее, чтобы они приносили постоянную многократную прибыль…
В воровскую среду Назар Курдявцев вошел давно, еще в те уж почти что легендарные времена, когда существовали гордые звания ударника коммунистического труда, а красный вымпел, словно эстафетная палочка, переходил от лучшего сверлильщика к лучшему заточнику. Он в ту пору работал в Бийске на местном химическом комбинате, где втихаря открыл цех по очистке химпрепаратов и еще один цех – по производству минеральных удобрений. О существовании обоих цехов, понятное дело, знали его местные покровители – те, кто носили на груди синих ангелов с крестами и исправно получали свои отчисления с оборота. Самое же смешное заключалось в том, что большинство рабочих в его подпольных цехах верили в романтические идеалы светлого будущего и не подозревали о том, что своим ударным трудом преумножают благосостояние алтайского миллионера.
Укрепившись в уголовном мире и поднакопив деньжат, Назар стал потихоньку скупать голоса законных, которые рады были дожить спокойно до ветхой старости на предоставленный пенсион и охотно отстаивали интересы своего нового благодетеля.
Алтайские воры справедливо считали, что Барон – самый богатый законный в их регионе. На Кипре он имел двухэтажную виллу, куда любил наведываться в самом начале лета, когда на острове еще не столь многолюдно и солнце не такое палящее. Был у него также небольшой домик под Сочи неподалеку от Дагомыса – сюда он любил приезжать весной, когда расцветают магнолии, а Черное море ласково шелестит о прибрежную гальку.
Ну и, разумеется. Барон имел солидный счет в одном из лихтенштейнских банков. Но туда поступали деньги от его личного бизнеса, покуситься на который не мог лаже воровской сходняк. На своем химкомбинате в Бийске Барон разливал водку.
