Операция молот - Алякринский Олег Александрович (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
В тот же день, в четыре десять пополудни, Тони Арболино вошел в здание публичной библиотеки Парадайз-сити, чтобы вернуть сборник пьес Теннесси Уильямса. После ритуального обмена репликами с мисс Джеральдиной Эшли о том, что в этот самый день — 24 июля — родился «выдающийся французский писатель Александр Дюма-отец», каскадер вышел из библиотеки с «Графом Монте-Кристо» под мышкой и с песней в сердце. Песня из кинофильма «Вестсайдская история» называлась «Мария» — что очень важно отметить, ибо никто бы не смог услышать эту мелодию, кроме опытного кардиолога, вооруженного чувствительной аппаратурой. Арболино, во-первых, скучал по своей жене, во-вторых, ликовал от успешно осуществленного вчера налета на казино, и, в-третьих, он взял «почту». Его «почтовый ящик» находился в одном из их «укромных углов» — в пустоте за кафельным квадратиком в нижней части стены мужского туалета библиотеки. Через полчаса он вновь перечитал послание Уиллистона и позвонил в правление одного профсоюза в Нью-Йорк. Как и попросил его профессор, Арболино представился корреспондентом газеты, потом задал свой вопрос, и, как предсказывал Уиллистон, вскоре получил ответ.
Это было просто удивительно.
Удивительно!
Каскадер взглянул на часы и вспомнил, что по условленной схеме связи Уиллистон должен стоять в телефонной будке — в дальней левой будке — в аптеке Хаммера в пять ноль пять по вторникам, четвергам и субботам. Сегодня был четверг, поэтому в пять ноль пять Арболино набрал номер телефона-автомата аптеки Хаммера.
— Симон слушает, — произнес голос на другом конце провода заранее обговоренный пароль.
— Это Робеспьер, — ответил каскадер, используя кодовое имя, под которым он фигурировал давным-давно во Франции.
— Есть?
— Не то слово! Ого! Я звонил в АГЭИ, и ключевое слово в этом шифре — большое громкое «ого».
— Перевод? — потребовал Уиллистон.
Он выглянул из будки, посмотрел в сторону прилавка, заметил довольную улыбку упитанной продавщицы-блондинки и подумал, что ей кто-то рассказал забавный анекдот или опять потрепал по заду.
— Два слова, mon ami. Сестра Талейрана. Ну и что ты на это скажешь?
Ого!
— Я просто потрясен, — ответил Уиллистон. — Младшая сестра Талейрана — все сходится. Никто из нас, конечно, этого не мог предположить, но все сходится. Я попробую связаться с нашим чудо-математиком. Он сможет узнать ее адрес.
— Только смотри не спугни ее! И держи меня в курсе событий. Если тебе понадобится компания верных…
— Я тебе сообщу, — пообещал профессор.
Младшая сестренка Талейрана.
Он и впрямь был потрясен.
— Наша большая распродажа начинается на той неделе, — объявил мистер Хаммер с довольной улыбкой, поймав Уиллистона у выхода. — Так что не забудьте, вы меня слышите?
— Я запомню.
— Крем для загара, мужской одеколон, жаровни для гриля, складные стульчики, освежители дыхания, средство для борьбы с насекомыми — все по очень низкой цене, — пропел с гордым видом аптекарь.
— Я запомню. Даже землетрясение не сможет мне преградить к вам дорогу.
Выйдя на солнцепек, Уиллистон нацепил темные очки и медленно поплелся к бару, где Гилман должен был появиться ровно в шесть. Профессор двигался к цели кругами, с остановками: изучил рекламу будущих киносеансов в кинотеатрах «Сентрал» и «Джефферсон», потом заскочил в музыкальный магазин «Рейз рекордз», послушал альбом Боба Дилана в стиле «кантри» под названием «Нэшвильский горизонт». Он прослушал одну сторону, потом протиснулся сквозь стайку подростков к прилавку и купил пластинку. Покупка не была слишком практичной на данный момент, — потому что его проигрыватель стоял в нью-йорской квартире, но ему подумалось, что двадцать минут наслаждения музыкой и предвкушение будущего удовольствия делают его трату менее дурацкой. «Ну вот, теперь у меня есть еще один стимул для выживания», — подумал Уиллистон, выходя из магазина с покупкой под мышкой.
Без десяти шесть он увидел вдали бар «Лакиз ден» и внимательно огляделся по сторонам. Он обошел квартал кругом, толкнул дверь бара и под дуновением ветерка из кондиционера чуть сощурился. Бар представлял собой длинный зал с низким потолком, длинной деревянной стойкой, десятком пластиковых столиков и восемью игральными автоматами у дальней стены. Лаки Лену Ласситеру эти однорукие бандиты приносили неплохой доход — приличный настолько, что он с легким сердцем отдавал две трети выигрыша фирме Пикелиса, которая поставляла ему игральные автоматы и обеспечивала услуги по их ремонту. А у ремонтников Пикелиса работа спорилась, так что даже если хозяин какого-нибудь заведения оказывался настолько туп, что пытался припрятать денежки, съеденные однорукими бандитами, они все равно действовали на опережение.
В таких случаях в заведение ежедневно в разное время заявлялись двое или трое и, вытащив свои инструменты, изъявляли желание повозиться не в металлических внутренностях, а в брюхе самого хозяина. Подобные инциденты, впрочем, давно уже стали достоянием истории, ибо в последние годы мало кто в этом городе нуждался в подобном «ремонте». А коль скоро «Геймз инкорпорейтед» имела 2/3 % выручки от игорных автоматов, владельцу этого бара нечего было опасаться — в том числе и полиции. Кстати, когда Уиллистон вошел в «Лакиз ден» и уселся за стойку, здоровенный сержант полиции — в форме — отправлял четвертаки в глотку «бандита».
— Пиво, — сказал Уиллистон человеку в белом фартуке.
— Сию минуту.
Лазутчик пил холодную жидкость и рассеянно прислушивался к беседе трех любителей бейсбола, обсуждавших достоинства питчера балтиморской команды. Время от времени он поглядывал на дверь бара, отраженную в огромном зеркале перед собой. Шесть часов. В бар зашел прохожий, обменялся приветствием с полицейским, выпил джин с тоником и ушел. Уже десять минут седьмою, Гилман опаздывал. Это совсем на него не похоже, подумал Уиллистон. Когда стрелки часов показали шесть двадцать, бывший агент У СО понял, что, видимо, что-то случилось, и собрался уходить. Это был их обычный уговор. Если другой агент не появлялся на явке через двадцать минут после назначенного часа, надо было немедленно уходить — как можно быстрее и незаметнее, в надежде, что гестаповские патрули еще не успели полностью отрезать все пути.
…Они обычно приезжали в крытых грузовиках, блокировали все перекрестки, и из них высыпали солдаты с ужасными автоматами «МП-40». Девятимиллиметровые «парабеллумы», по тридцать два патрона в магазине, пятьсот выстрелов в минуту, полная автоматика — он очень хорошо помнил это оружие. С тех самых пор, как он всадил автоматную очередь в Деннисона, устаревшая и ненужная информация начала всплывать в его памяти в самые неподходящие моменты, вызывая в душе мучительные чувства.
…Так, вот теперь они бросились врассыпную, заблокировав переулки и разместив снайперов на крышах всех прилегающих зданий…
…Еще минута — и немцы ворвутся в бар…
Он зажмурился, отогнал страх и стал уговаривать себя, что это просто старый ночной кошмар, воспоминания из далекого прошлого, и ничего больше.
Выйдя из бара в духоте улицы, он заметил Гилмана на углу неподалеку. Человек из Лас-Вегаса шел в противоположном направлении от «Лакиз ден», во рту у него торчала незажженная сигарета. Он остановился, поднес ко рту зажигалку и три раза ею щелкнул, прежде чем показалось пламя. Опасность! Надо уходить. Этот сигнал опасности тоже был очень знакомым, подумал Уиллистон, отводя взгляд за спину крупье. Да, за ним был хвост — не такой профессионал, каких использовали в вишистской Франции, но все же не менее опасный. Мистер Пикелис с удивительной оперативностью приступил к проверке недавно взятых в штат сотрудников казино «Фан парлор» — быстро, но не неожиданно, ибо Гилман предвидел подобный ход событий. И теперь хитроумному заговорщику придется целую неделю, а то и две, смириться с необходимостью жить под недреманным оком филера — до тех пор, пока банда Пикелиса не потеряет к нему интерес и не вычеркнет из своего черного списка.
