Добро пожаловать в Ад - Воронин Андрей Николаевич (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Какого года? — поинтересовался Красильников.
— Работы были заморожены три года назад из-за отсутствия финансирования, — признал зам, генерального. — Но…
— Григорий Евстафьевич, вы должны понимать, что такое три года в аэрокосмической промышленности, — флегматично заметил генерал.
— Понимаю, будьте спокойны. Если раньше мы здесь опережали американцев на пять-шесть лет, то теперь разрыв сократился до двух. На сегодняшний день аналогов нашей системы в мире не существует.
— По крайней мере в заявку на будущий год Управление ракетно-космических войск вашу программу не включило, — заметил кто-то из присутствующих.
— Какая это заявка? На хлеб и воду — чтобы с голоду не подохнуть. Эту заявку уже раз десять урезали в правительстве, пока она попала в проект бюджета. Если бы мне дали выступить на общем заседании Думы.
Ведь пилотируемый самолет в космосе немедленно обесценит все самые страшные межконтинентальные ракеты. Самолетам доступны абсолютно все углы орбитальных наклонений…
— А почему вы бросили ваши сверхценные образцы на Байконуре? — спросил Красильников.
Зам, генерального прекрасно помнил тот июльский рассвет на полигоне. Перистые облака неуловимо меняли окраску, сложный настой из трав бродил в перевернутой чаше небосвода.
Громада крылатого «транспортировщика» с шестью двигателями выкатывалась на взлетную полосу. Сверху, ближе к хвосту, был закреплен одноразовый топливный бак желтого цвета — формой и размерами похожий на дирижабль. На баке присел, как муха, орбитальный самолетик с короткими крылышками.
«Транспортировщик» стал с ревом разгоняться, постороннему человеку могло показаться, что «муха» вот-вот сорвется вниз под напором ураганного ветра. Но гибридное существо благополучно оторвалось от «бетонки»
И, задрав нос, ушло под облака.
Вся компания, следившая за взлетом, в полном составе бросилась к автобусу, торопя водителя в ЦУП. Через десять минут был запланирован первый выход пилота «транспортировщика» на связь.
Конечно, генеральный никого не подпустил к микрофону. Пристрастно допрашивал летчика после прохождения каждого из звуковых барьеров. Трехкратный, пятикратный, шести… Камера, смонтированная на хвостовом оперении, показывала сквозь легкую пелену поблескивающий на солнце желтый бок и беспилотный игрушечный самолетик ждущий своего часа.
— Запускай отделение, — у генерального от волнения сел голос.
Ближайшие минуты должны были решить — что останется от пятилетней работы: куча чертежей или осязаемый результат. Неудача похоронила бы шансы на финансирование — серьезную доработку конструкции некому было оплачивать. Люди, собравшиеся в самом углу огромного зала ЦУПа, не могли себе представить, что успех тоже ничего не гарантирует.
Оба сопла самолетика засветились голубым — он плавно отделился от туши «транспортника», унося вверх полную емкость с топливом. На орбите израсходованный бак должен был отделиться.
Никто не торопился аплодировать, выражать облегчение или радость. Каждый из специалистов, причастных к рождению МАКСа отлично знал — неприятности могут произойти даже на последней секунде полета.
Всякий человек, созидающий новое рано или поздно становится суеверным. Не хочется сглазить свое детище преждевременной похвалой.
В рабочем полете самолет мог выполнить на орбите некоторую полезную задачу — например, доставить оборудование с орбитальной космической станции. Сейчас требовалось только выйти на орбиту, «съехать» с нее по команде с Земли и по спусковой траектории зайти на посадку.
Все эти долгие часы никто не присаживался — люди стояли на ногах возле нескольких мониторов. Остальные сотрудники ЦУПа, занятые своей рутинной работой, разговаривали и смеялись тише, чем обычно — уважали чужое волнение.
Напряжение завершилось взрывом восторга, когда за самолетиком, коснувшимся посадочной полосы, вспыхнули разноцветные тормозные парашюты. Теперь можно было кричать во все горло, обниматься. Чьи-то руки обхватили сзади Григория Евстафьевича и оторвали от пола.
Всю ночь двенадцать сотрудников «Молнии» пили в гостинице коньяк, рассказывали анекдоты, дурачились…
— А где, по-вашему, они должны находиться? — вопросом на вопрос ответил зам, генерального Красильникову. — В стране не так много аэродромов, где МАКС может гарантированно садиться и взлетать: Ахтубинск, Жуковский, тот же Плисецк. Мы не видели смысла менять шило на мыло. Разговоров о конце аренды до самого последнего времени не было.
Григорию Евстафьичу все-таки удалось свести словесную дуэль вничью. Комиссии по ликвидации полигона было предписано передать опытные образцы орбитального самолета представителям НПО «Молния» — пусть сами решают вопросы транспортировки.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ОХОТА ЗА МЕЧЕНЫМ
Ровно через сорок восемь часов после первого «визита с того света» Комбат снова стоял возле знакомого жилого дома с офисом на первом этаже. О недавней разборке ничто не напоминало: стекла были аккуратно вставлены, гильзы убраны с глаз долой.
Все вернулось на круги своя: в большинстве окон офиса горел свет, во дворе царил полный покой. Только автомобиль Меченого исчез со стоянки. Этого следовало ожидать — человек с родимым пятном не отличался нездоровым пристрастием к риску.
Но Рублев не собирался раз за разом, надеясь на авось, выслеживать его из-за угла. Всякое может случиться. Или Меченый смотается «за бугор» на неопределенный срок, или его успеют хлопнуть те самые товарищи, которым один-единственный выстрел испортил дело в первый раз. Или его, Бориса Рублева, опознает случайный мент.
За прошедшие двое суток хозяева офиса успели благоустроить двор, поставив несколько фонарей с яркими, как прожектора, лампами. Теперь почти весь двор был залит ровным и холодным люминесцентным сиянием.
«Так вы, оказывается, темноты боитесь, ребята?» — мысленно усмехнулся Комбат.
Он отлично помнил о стоящем недалеко, метрах в трехстах сооружении без окон, с плоской, залитой битумом крышей. Металлическая дверь подстанции была заперта на жиденький замок. Изнутри доносилось натужное гудение трансформатора.
В куче хлама возле стены Рублев нашел то, что искал — кусок арматуры. Замок поддался с первого раза, и он вошел в дверь с трафаретной надписью: «Осторожно! Высокое напряжение!»
Нащупал выключатель. Под потолком загорелась тусклая лампочка. Примерившись, он закинул арматуру наверх — туда, где к трансформатору спускались вводные концы киловольтного напряжения. Фазы закоротило: раздался треск и белый сноп искр пробился даже сквозь веки предусмотрительно зажмуренных глаз.
Выйдя наружу Комбат убедился — весь квартал погрузился в кромешную тьму. Только огоньки редких машин светлячками проскакивали по улице. Он мысленно попросил прощения у жильцов — придется малость потерпеть, граждане.
Теперь можно подобраться вплотную к офису.
Внутри настороженно помалкивали, готовясь отразить очередной «наезд». Раздавались знакомые Комбату звуки: кто-то передернул затвор, щелкнула вставленная обойма.
— Блин, ни одного фонарика, — пожалел кто-то и с бухты-барахты засветил зажигалку.
— Сейчас увидишь, — пообещали ему. — Дырку, которую заработаешь.
Огонек погас. Стоя возле самого окна Комбат старался не дохнуть лишний раз, чтобы не обнаружить себя.
— Выходить надо, — он узнал голос Крапивы. — Сейчас зашвырнут в окошко пару гранат — мало не покажется. Во дворе все-таки посветлей.
— Рискованно.
— У кого какая судьба. Можно и через кашель триппером заразиться. Я предлагаю как лучше. А решать тебе — за старшего тебя оставили.
— Давай спросим, кто выйдет первым.
— Думаешь я заделался такой сукой, которая предлагает и подталкивает вперед других?
Послышались тяжелые решительные шаги к двери.
Щелкнул замок.
— Выходите, — позвал Крапива снаружи. — Поболтаем на свежем воздухе.
Комбат прижался спиной к стеклу — первый этаж был фактически полуподвальным, и оконные проемы начинались от уровня пояса. «Только бы никто не вздумал отдернуть шторы. А то спина хоть на чуть-чуть, но все-таки чернее ночи — получится что-то вроде силуэта на мишени: плечи и голова.»
