Богатых убивают чаще - Рогожин Михаил (книги онлайн полные TXT) 📗
— Нет.
— И никто не догадывается. История, между прочим, поучительная. Сегодня у меня праздник. День рождения жены… Моей любимой Танечки. Предлагаю выпить за ее сорок два.
— Она жива? — наполнив стакан и бросив в него лед, машинально спросил Евгений.
— Еще как жива! — печально вздохнул Рябушкин.
— Кто она?
— Кто? — Николай впервые посмотрел на Петелина. — Она… сука, падла, дрянь последняя… Выпьем.
Евгений сделал несколько глотков. Ему было наплевать на поучительную историю нового знакомого. Он согласился бы выслушивать любой пьяный бред, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями. Фисташки жалобно хрустели на его зубах, виски смягчали взгляд, скользивший по слабо подсвеченным бутылкам. Зеленые матовые шары — светильники оставляли на широкой стойке красного дерева круглые световые пятна. Дизайн бара навевал образ корабля, за высокими бортами которого во все стороны расстилалось бескрайнее холодное море. Евгению даже показалось, что началась легкая качка. В ушах отчетливо возник глухой звук, рождаемый ударами волн о деревянный корпус их каравеллы.
— Тебе неинтересно? — обидевшись, спросил Ря — бушкин. Он, оказывается, уже несколько минут посвящал новичка в свою тайну.
Евгений, тряхнув головой, провел большим пальцем левой руки по губам. С растерянной улыбкой произнес:
— Меня тоже когда — то бросила жена.
— Да, но она тебя не «заказывала»! — возмутился Рябушкин.
— Вы — серьезно? Неужели такое возможно? — не поверил Евгений.
— Как видишь, — проглотив очередную устрицу, вздохнул новый знакомый.
Его задумчивое молчание длилось довольно долго. Лезть с расспросами было нетактично. Евгению, заинтригованному его признанием, оставалось терпеливо ждать, когда из уст несчастного польется поток наболевших воспоминаний. И он не ошибся. Наполнив фужер до краев новой порцией шампанского, Рябушкин с каким — то особым остервенением осушил его, громко икнул и, не глядя на собеседника, с драматическим надрывом поведал:
— У нас была разница пятнадцать лет, но я ее совершенно не ощущал. Любил и старался удовлетворять все ее желания. И в постели, и в ювелирных магазинах. Я всегда умел делать деньги. Одним из первых организовал кооператив по продаже на Запад редких металлов. Еще полстраны ездило на «японцах» с правым рулем, а я уже тогда купил себе «Крайслер». И был у меня партнер — шустрый малый из евреев. Главный инженер завода. С ним мы и наладили вывоз. Взятки приходилось давать налево и направо. Размеры, конечно, не такие, как сейчас. Зато и риск был больше. Тогда еще государство боялись. Сутками не вылезал из офиса. Миллионное состояние сколотили месяца за три. Но пока я крутился, мой партнер снюхался с Танькой, и решили они меня вывести из игры. Уговорила меня любимая женушка на всякий случай написать завещание на ее имя, а после этого обратилась к бандитам… Да не повезло ей, нарвалась на Дана. Взорвали они в моем «Крайслере» не пойми кого, а меня сюда упрятали. Здесь тогда еще нижние этажи только строили… Танечка, гнида подколодная, вышла замуж за моего партнера. Он превратился в крупнейшего бизнесмена. Думали, что на моих костях счастье себе нароют. Не тут — то было. В один прекрасный день появился Дан и передал им видеокассету с моим обращением. Долго отказывались платить. Но сломались…
— И не пытаются вас отсюда вызволить?
— Зачем? Чтобы второй раз убить? Платят как миленькие. И с каждым годом все больше. Я мечтаю лишь об одном — чтобы Дан их окончательно разорил и пустил голыми по миру.
— Но ведь тогда вас убьют? — удивился Евгений.
— Да. Но ради того, чтобы увидеть их обоих втоптанными в грязь, и умереть не жалко. Только он, падла, все богатеет… Моя школа!
— Тогда почему бы ему вас не выкупить? Сделать паспорт на новое имя и отправить куда — нибудь в Мексику.
— Пытались. Танечка передала покаянное письмо. Только не хочу. Мы начали вместе и пропадем вместе… Дан отсюда живым никого не выпустит.
Последние слова вызвали у Евгения нервную дрожь. Неужели и он, подобно лысому Рябушкину, будет годами сидеть здесь, заглатывая устриц, и размышлять о смерти, как о способе свести счеты со своим двойником? Обреченность «райского сторожила» оказалась куда красноречивей самодовольства Дана. Чтобы отогнать от себя мрачные мысли, спросил:
— Вы любили свою жену?
— И сейчас люблю. Когда женился на ней, не сомневался, что она сука и блядь. Но разве этим женщины отличаются одна от другой? Чем женщина подлее и стервозней, тем лучше она в постели. А постель — это единственный критерий, по которому нужно выбирать жену. Моя в постели одна могла заменить целый бордель. Я при ней забыл, что такое шлюхи. В спальню входил с дрожью в яйцах… Эх, сколько лет за эту любовь расплачиваюсь!
— Не за любовь, а за предательство, — уточнил Евгений, пораженный рассказом Рябушкина.
Тот посмотрел на него с сожалением, как на человека, ничего не понимающего в жизни. Хотел возразить, но вместо этого проинформировал:
— Пойду отолью.
Вопрос предательства занозой засел в душе Евгения после разрыва с женой. Как только Мила умчалась в Милан к своему импресарио, он мучительно переживал совершенное ею предательство. Но когда она вернулась, выяснилось, что не она, а Евгений предал ее девичьи мечты, их совместные планы достижения счастливой жизни, которыми они бредили до свадьбы. Именно он не смог создать ей такую жизнь, какой она была достойна. И только поэтому Мила просто вынуждена была довериться болтливому итальяшке, согласившемуся дать ей то, чего она так и не получила от Евгения.
«Вспомни, что ты обещал! — кричала она, растирая косметику по мокрому от слез лицу. — Обещал, что будем жить красиво, богато, независимо! Этим ты казался мне талантливей, умней своих друзей. А на поверку, что мы имели? Одно предательство по отношению к моей вере в тебя. Какую убогую жизнь мы вели? Чем ты отличался от миллионов серых людишек, живущих от зарплаты до пенсии? Если бы ты не чувствовал себя предателем, то выбросил бы этого макаронника за дверь. Так нет! Сразу смекнул, что не сможешь тягаться с ним. Что, воспротивившись моему уходу, будешь обязан создать мне те самые условия, на которые я рассчитывала в Италии! Поэтому и согласился на развод, предатель!»
С тех пор он и не мог понять — кто же кого предал. Из туалета Рябушкин вернулся не один. Рядом с ним пружинистой спортивной походкой шел молодой низколобый парень лет тридцати. С широченными плечами, обтянутыми черным вязаным свитером с глубоким вырезом. В черных волосах на груди блестел крупный золотой крест.
— Посмотри на этого придурка, — кричал Рябушкин, подталкивая спутника к Евгению. — Он нам хочет объяснить, что такое предательство! Нам?! Профессорам в этом вопросе?! Спроси его, спроси!
Низколобый смотрел неприветливо. От его взгляда хотелось увернуться, как от брошенного в тебя камня.
Опасаясь столкновения, Евгений протянул руку:
— Петелин. Будем знакомы.
— Нахичивань. Ваня. Что за спор?
— Никакого, — заверил Евгений. — Николай про жену рассказывал.
— Он всем рассказывает. Какие проблемы?
— Спроси его, Вань, спроси! — настаивал Рябушкин, которому шампанское, видимо, ударило в голову. — Он же, наверное, понятия не имеет, кто такой Ваня — Нахичивань!
— Обо мне всей России известно, — нехотя согласился Нахичивань. — Пять сберкасс, три банка на моем счету. Понял?
— Так это вас приговорили к высшей мере? — вспомнил Евгений о споре в газетах вокруг этого бандита.
Вопрос явно доставил удовольствие низколобому налетчику. Он довольно хмыкнул:
— А говоришь — не слышал.
— И кого — то расстреляли вместо вас? — не смог сдержать ужаса Евгений.
— Приговор приведен в исполнение. Так что правосудие восторжествовало. Еще вопросы есть?
— Нет.
— Это хорошо, что не любопытный. Давай выпьем. А с лысым не спорь.
Рябушкин, нырнув за стойку, достал стакан для Вани и пожаловался:
— Он считает, что меня предала жена.
