Оперативное вторжение - Нестеров Михаил Петрович (электронные книги без регистрации txt) 📗
Мобильный.
Телефон.
Вот чего Светлана Николаевна не делала, так это не пробовала связаться с шефом именно с сотового телефона. Она живо достала из сумочки свою «Моторолу»; ей даже не пришлось прокручивать список, поскольку номер Артемова был занесен в память под первым номером.
Секретарша нажала на клавишу с изображением зеленоватой телефонной трубки. Она пользовалась услугами «Билайна», шеф предпочитал «МТС», соединение происходило не сразу, вначале томительные попискивания, потом непонятный щелчок, и только после этого звучали сигналы вызова абонента.
Переливчатые попискивания. Нескончаемые. Сейчас последует щелчок. Вот он, какой-то надрывный и хриплый, похожий на кашель простуженного на нет человека.
И только сейчас Светлана Николаевна поняла... что дозвонилась. Предыдущие попытки почти сразу прерывались надоедливым голосом оператора. Слава богу! Обругала себя: нет чтобы сразу позвонить по сотовому! И начальник хорош – а ведь работает в оперативном управлении. Вот она, капитан-связист, просидевшая на своем месте больше двадцати лет, проявила настоящую оперативность: установила-таки связь.
Она откашлялась, чтобы ее голос не прозвучал хрипло, а значит – взволнованно. Он должен быть будничным: «Здравствуйте, шеф. Я случайно стерла упущенный вызов. Подумала, что это вы звонили». Нет, так не пойдет, нужно попроще: «Звонили, шеф?» Этак сухо: «Звонили?..»
37
Новоград
То, что происходило сейчас с Ильиным, было похоже на сон, когда события неизбежно, но верно приводят к пробуждению – резкому, как хлопок двери. Хлопнула ли дверь, раздался ли звонок, но путь проделан по ту сторону реальности. Все происходит с молниеносной быстротой, хотя во сне время еле-еле течет, переваливается, как раскаленная лава через жерло вулкана, и медленно застывает.
Как во сне, Николай видел себя со стороны: он проверяет, не находя объяснений такой беспричинной суете, не включен ли телефон полковника. То происходит на выходе из вертикальной шахты. Переносится в складское помещение, где, затаившись за картонными коробками с товаром, опять смотрит на трубку, надежно прицепленную к ремню. Именно в таком положении фактически была исключена вероятность того, что случайно нажмутся всего лишь две кнопки: «Вас приветствует фирма «Сименс». «Включить?» «Ок».
Каких только «труб» не было у Николая Ильина – от самых дорогих и самых надежных до дешевых и простых. Потому с мобильником Артемова он виделся себе семидесятилетним дедом, получившим на юбилей странноватый подарок, который «загрузил» его на нет: не разрядился ли? не на краю ли стола лежит? не отключен ли звонок? не заблокированы ли клавиши? не потерялась ли бумажка с «пином»? не закончились ли на счету деньги? Вот головная боль!
Увидел себя с включенной трубкой: «Товарищ генерал-полковник! С вами говорит матрос Ильин – спецназ ВМФ...»
Матрос Ильин, закончив разговор, вешает трубку на ремень. Все же беспричинная, на грани оберега суета оказалась бесполезной. Он не отключил звонок и не поставил телефон на виброрежим, о чем просил его Кудряшов: оба нуждались в обратной связи. И вот телефон готов в любое мгновение разразиться звонком.
До террориста не больше метра. Да и того нет. Сколько времени прошло с момента разговора с генералом Кудряшовым? Никто пока не потревожил звонком. Стоит ли переживать? А вдруг?..
На миг показалось, что трубка, впившаяся в бок, завибрировала от звонка. Медленно, не издавая ни малейшего шума, Ильин опустил руку, которой придерживал другую, вооруженную пистолетом, и потянулся к телефону.
Магомед бросил любоваться своей ладонью. Он вытер ее о куртку и снова взялся за автомат. Повернулся и сделал шаг – неуверенный. Он больше смотрел под ноги, чтобы снова не поскользнуться. Проверка этого помещения для него – лишь формальность. Он представить не мог, что один человек (или группа лиц, неважно) укрылась в натуральном дзоте, имеющем только один выход – через амбразуру. И то выходом его можно назвать чисто теоретически. Впрочем, так было и в остальных помещениях торгово-сервисного комплекса. Везде тупики: что в магазинах, что в туалете, на входе в который не мешало бы повесить широко известное предостережение: «Вход рубль, выход – два». А тут вообще вход бесплатный...
Бывало, Ильин маскировался так, что мимо пройдешь и не заметишь: в горах, на берегу Аргуна, в «зеленке». Учили. Маски – под ногами: срезанные ветки деревьев и кустарников, дерн, трава, грунт, водоросли, камыш, осока, мох. Обгоревшие багажные сумки, «поплывшие» и раскиселившиеся пластиковые чемоданы, тугие свертки...
Сбить противника с толку – это тоже маскировка. Ильин спрятал свою группу так и в таком месте, что противник исполнял лишь разведывательный ритуал. Этот боевик смотрел под ноги; если и ожидал кого-то увидеть, то только за углом. Еще пара шагов, и он завернет за угол и даже не поведет коротеньким стволом «тээмпэшки», не зафиксирует его на огромном свертке, который даже издали и при мерклом освещении походил на свернувшегося, прячущего контуры головы и плеч человека.
«Фу, блин...» – облегченно выдохнул Ильин, когда боевик завернул за угол, миновал то место, где маскировался Слон. Чила уже добрался до сотовой трубки и тянул ее на себя. Но прищепка зацепилась еще и за антабку, точнее, вошла под нее. Нарочно так не пристегнешь, морщился разведчик. Все, подался, наконец. И – весь загорелся от радости. Трубка исходила изумрудным сиянием, в этом полуобгоревшем помещении показавшимся краше северного.
Артемов не любил излишеств, на его мобильнике был установлен «нормальный» звонок. Но такой же частый, как и на других сотовых телефонах. Чила смотрел на него как на бомбу с часовым механизмом, где отсчет шел не на секунды, а на мгновения. Пальцы, сомкнувшиеся на трубке, приобрели такой же малахитовый окрас. Или травяной. Или болотный. Маскировка полетела ко всем чертям.
Только этот звонок не стал для разведчика ни сигналом «К бою!», ни – «В ружье!». Чила не знал, что предпринять в такой ситуации, однако знал другое: чего не надо делать. Решение пришло быстро, на подсознательном уровне, словно кто-то нашептывал в ухо: «Не шевелись. Ты выдал себя – но это еще не конец». И другой голос: «Рано паниковать. А вот сейчас – самое время». Голос, прерываемый проклятой трелью звонка и торопливыми шагами боевиков.
Надо отдать им должное, они не начали орать, собирая такую же многоголосую толпу. Только сейчас они сбросили с себя ритуальную одежду, превращаясь в настоящих боевиков. Да, они получили сигнал, но до того странный и не поддающийся анализу, что полетели на него, как мотыльки на свет. Может быть, в их действиях было больше любопытства, пропитанного, однако, недоверием, беспокойством – никто об этом не знал. Это как в чистом поле увидеть телефонную будку – какой дурак пройдет мимо? Как бы то ни было, но внезапный вызов продолжал сбивать боевиков с толку. Он стал как бы продолжением маскировки спецназовцев.
Чила действовал молниеносно и на одном инстинкте. Если бы его заставили повторить эти несколько движений, даже в замедленном темпе, он бы не смог сделать этого. Он перехватил пистолет в левую руку, а правую, на которой фактически лежал и в которую сунул трубку, высунул из-за стеллажа. По локоть. Выглядело натурально – с левой рукой так бы не получилось.
Чила не понимал, что сейчас инстинктивно притворяется мертвым – излюбленный и почти всегда срабатывающий прием разведчиков. Противник попадается на него как на живца. Но в данное время Ильин не играл никакой роли, а если кто-то и показывал здесь какое-то актерское мастерство, то это был инстинкт самосохранения.
Рано паниковать...
«Лишь бы моя крылатая пехота не всполошилась. Лежать! – отдал Чила мысленный приказ. – А то дальше будет по-настоящему страшно».
Его рука безжизненно свесилась с полки в тот момент, когда боевик скоро выглянул из-за угла и зафиксировал ствол автомата на единственном предмете, который заслуживал особого внимания. Свет, струившийся через амбразуру, позволил ему четко рассмотреть чью-то почерневшую, словно обгоревшую, руку. Она еще покачивалась, словно упала с груди покойника. А в ней зажат предмет, исходящий замогильным фосфорным сиянием.
