Двойной капкан - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (читать книги полностью TXT) 📗
— Так и сказал?! — ахнул Голубков, в характере которого странным образом уживались профессиональная сдержанность и почти ^детское простодушие.
— Нет, конечно. Я передаю смысл. А он именно такой.
Нифонтов помолчал и заключил:
— Что ж, Константин Дмитриевич, ты оказался прав. Он дал ответ. В переводе с кремлевского канцелярского на обычный канцелярский он означает: под вашу ответственность. Не лучший вариант, но и не худший.
— Почему же не лучший? — возразил Голубков. — В сущности, он дал нам карт-бланш.
— Значит, начинаем?
— А мы уже начали, — уточнил Голубков. — Продолжаем. Ну что, даем шифровку о нашем согласии?
Нифонтов немного помолчал и решительно кивнул.
— Давай!.. О кодовом названии не думал? — спросил он. — Операция «Пилигрим» — узко. И слишком информативно. Этот Блюмберг прав: утечка никогда не исключена. И сейчас нам действительно лучше исходить из того, что она возможна. Название должно быть совершенно нейтральным. Есть какие-нибудь соображения?
— Мы обсуждали это в Каире. Для связи условились: Блюмберг — Доктор, Коллинз из ЦРУ — Джеф, сэр Роберт — Лорд, моссадовец — Сол. Потому как Соломон Бен-Ари. А я — Турист. Всю операцию Блюмберг предложил назвать «Капкан». Не ахти что, но по сути точно.
— Пусть будет «Капкан», — согласился Нифонтов. — Главное, чтобы в этот капкан не попали мы сами.
— Что тут происходило, пока меня не было? — спросил Голубков.
— Много чего. Пилигрим встретился с Пастуховым и его ребятами. Через три дня они выезжают на турбазу «Лапландия». А поскольку там в гостинице холодрыга, будут жить в поселке Полярные Зори. Как раз там, где Северная АЭС.
Нифонтов прошел в кабинет, достал из сейфа тонкую папку и, вернувшись в комнату отдыха, протянул ее Голубкову:
— Расшифровка разговора Пилигрима с ребятами. Потом посмотришь.
— По убийству корреспондента К. есть новости?
— Практически никаких. Свидетелей нет, никто ничего не слышал. Пуля — девять миллиметров. Пилигрим в ту ночь был дома, «наружка» глаз с него не спускала.
— Сообщник? — предположил Голубков.
— Ничего не понятно. Сообщник? Вряд ли. Пилигрим — шакал. Ты это сам сказал. А такие работают в одиночку. И «наружка» засекла бы контакт с сообщником.
— Тебя что-то еще тревожит? — предположил Голубков, хорошо изучивший характер своего начальника.
— Да, — подтвердил Нифонтов. — Во всем этом деле есть какое-то подводное течение, я его нутром чую. Какое? Не понимаю. Ты просил узнать, у кого из КГБ на связи был Пилигрим.
— Узнали?
— Да. Майор Агишев. Но поговорить тебе с ним не удастся. Когда начали разгонять КГБ, его выставили на пенсию, а в декабре 93-го он исчез.
— Как исчез?
— Бесследно. Выехал во Владимир к родственникам. До Владимира не доехал, в Москву не вернулся. Труп не обнаружен.
— Он был единственным человеком, который знал Пилигрима в лицо, — напомнил Голубков. — В его новом обличье — после пластической операции. Тебя это не наводит на размышления?
— Как и тебя. Но Пилигрим исключен. В это время он лежал в Боткинской с переломом колена.
— Ну, мы знаем, как он умеет ломать ноги.
— В тот раз все так и было. Проверили. Почти месяц он был на растяжке.
— В декабре 93-го был сожжен Центр пластической хирургии под Таллином и убит профессор, который делал Пилигриму операцию. В декабре 93-го исчез майор Агишев.
Что еще было в декабре 93-го?
— Да ничего не было. Турки ремонтировали раздолбанный Белый дом, а Ельцин разбирался с бывшим Верховным Советом.
— Было, — возразил Голубков. — Ты сам, Александр Николаевич, об этом думаешь, но боишься сказать вслух.
— Ну скажи ты. И Голубков сказал:
— В декабре 93-го ни у кого уже и мысли не могло возникнуть, что у Ельцина можно отобрать власть.
