Мороз по коже - Март Михаил (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Марецкий долго сидел за столом и гадал, что этот снимок мог значить, в чем его особенность и какое отношение он мог иметь к расследованию. Такие фотографии делали в школах, институтах, домах отдыха, на юбилеях и везде, где встречали дорогих гостей. На фоне храма фотограф зафиксировал послушников монастыря во главе с митрополитом Ювеналием и настоятелем Пафнутием. Вокруг в четыре ряда стояли монахи. Он насчитал сто четырнадцать человек. В большинстве своем это были молодые люди с длинными волосами и бородами. Первый ряд занимали духовники и священники. Но разгадать смысл загадки Марецкий так и не смог. Все, до чего он додумался, это отдать снимок подполковнику Сорокину. Может, ходячая энциклопедия Петровки догадается, где собака зарыта.
Негатив, как и было обещано, Марецкий привез по указанному адресу. У него и мысли не было устраивать облаву. Журавлева так просто не возьмешь, да и смысла нет. Пусть отрабатывает свои версии. Рано или поздно, но он к нему придет.
Хозяйка квартиры подошла к двери и подняла с пола конверт. Она знала, что ей делать. Все очень просто. Надо подойти к окну своей комнаты, окна которой выходит на другую сторону, свернуть конверт и положить его в портсигар, а потом выбросить груз за окно. К портсигару прикрепили очень прочную леску, и она тянулась к другому окну, расположенному метрах в двадцати от ее квартиры.
Несложная операция, за которую хозяйка получила дополнительную пенсию. Никаких законов она не нарушала, кроме одного: налоги с гонорара пенсионерка платить не собиралась.
Портсигар вылетел в окно и камнем упал вниз. Он летел с восьмого этажа до второго, пока не натянулась леска и не потащила его в сторону, а потом вверх.
Так путешествие увесистой папиросницы закончилось в другом окне, где посылку втащил Митрофан. Окно находилось на лестничной клетке седьмого этажа другого подъезда.
Времени на описание проделанного фокуса ушло больше, чем проходила вся церемония переправки посылки. Об этом можно судить хотя бы по тому, что Митрофан вышел из того же дома раньше, чем Марецкий, который потратил лишнее время на ожидание лифта.
Митроха сел в машину и выехал на проспект. Проезжая через двор, он видел, как Марецкий выходил из подъезда. Никаких опергрупп с ним не было, мужик приехал один и не собирался устраивать голливудские оргии вокруг здания с оцеплением района сотнями машин с мигалками и десятками снайперов на крышах.
Дик просто перестраховался, и вообще, он любил романтизировать обстановку, приклеивая элементарному заданию ярлык приключенческого боевика.
Настя и Вадим ждали Митрофана на углу Ломоносовского проспекта. Машина притормозила, и они устроились на заднем сиденье.
— Все в порядке?
— Пришлось уходить по крышам, — протягивая портсигар Журавлеву, сказал Митроха. — Чуть не сорвался, когда перепрыгивал с одного дома на другой. Еще повезло, а трое оперативников так и не допрыгнули. Жаль ребят.
— Главное, ты жив. А теперь поехали в редакцию «Нового мира». Время подходящее.
Настя настороженно смотрела то на одного, то на другого. Похоже, она приняла диалог за чистую монету.
Еженедельной газетой «Новый мир» интересовался не только Журавлев и его команда, но и Дантист, пославший туда своих людей. Один из самых опытных оперативников треста по кличке Дрозд приехал в редакцию намного раньше Журавлева. Его сопровождали двое специалистов узкого профиля. Один из них считался лучшим взломщиком сейфов, за что не один год провел в местах не столь отдаленных, и заслуженно гордился своими уникальными пальчиками, другой гордился собственной головой, но предпочитал взламывать коды компьютеров, а не замки. В задачу Дрозда входило расчистить дорогу специалистам и дать им возможность попасть в кабинет главного редактора.
Особых проблем не возникало. В здании остался только вахтер, дремавший в бюро пропусков, расположенном в холле первого этажа. Не Бог весть какая помеха, главное, чтобы дверь открыл, запиравшуюся на щеколду. Тут отмычки не помогут.
Никогда еще сторожа не беспокоили в позднее время. Разве что однажды кто-то из сотрудников забыл в своем кабинете ключи от квартиры и вынужден был вернуться. Поздний звонок в дверь разбудил привратника, и он глянул на часы. Не так уж поздно, опять кто-то что-нибудь забыл.
Он поднялся с топчана и побрел к дверям, зевая и протирая глаза.
Переговорное устройство здесь не предусмотрели, а интересоваться, кого сюда занесло, через дубовую монолитную дверь бесполезно. Ни одна из сторон ничего не услышит. Пришлось отодвинуть щеколду и приоткрыть дверь. Все, что он успел увидеть, так это троих мужчин. Тусклый свет из холла осветил их лица. Этих людей он не знал, а представиться они не захотели. Старика сбили с ног ударом в челюсть. Налетчики зашли в здание и вернули щеколду на место. Старика отволокли к стене, залепили рот липкой лентой, а руки сцепили наручниками, пропустив их через трубу отопления.
Оставив бессознательное тело на полу, они отправились наверх. Лифт не работал, а на его включение никто времени тратить не стал, кабинет главного редактора находился на третьем этаже. По темной лестнице поднимались при помощи фонарей, а в коридоре включили рубильник на силовом щите, и третий этаж осветился десятками люминесцентных ламп. Вряд ли кого-то постороннего с улицы мог заинтересовать свет в окнах. Некоторые сторожа имеют привычку делать ночной обход помещений.
Впрочем, поздние гости об этом не очень задумывались. Все шло по плану.
Двери вскрыли за считанные минуты. Приемная, слева кабинет главного редактора, справа директора издательства. Перед каждым стоял стол секретаря. Рабочее место директора никого не интересовало, занимались исключительно кабинетом редактора.
Каждый занимался своим делом. Один принялся за сейф, второй сел за компьютер, а Дрозд шарил по шкафам и заглядывал в папки с документами, которых здесь хватало. Искали все, что касается Аркадия Еремина. В компьютере нашли его личное дело, и выяснилось, что журналист писал статьи под псевдонимом Тропкин, Дорожкин и Телегин. Все материалы, связанные с его именем, переписывались на дискеты, а содержавшиеся в компьютере уничтожались. Сейф был вскрыт в течение пятнадцати минут. К удивлению Дрозда, ничего относившегося к деятельности репортера в нем не нашли. Самым ценным в сейфе можно было считать две бутылки коньяка, одну распечатанную и начатую, вторую полную, и печать редакции.
Разбираться в материалах, найденных в компьютере, не имело смысла. У Еремина статей, очерков, интервью и заметок хватило бы на собрание сочинений. Документы скопировали и этим ограничились.
Освободившиеся силы пришли на помощь Дрозду. Теперь искали оригинал с подписью журналиста, но такого рода документов имелось немного, и к Еремину они не имели никакого отношения.
— Мы проходили в коридоре мимо двери с табличкой «Архив». Может, там посмотреть? — предложил Дрозд, когда весь пол уже был завален распотрошенными папками и разбросанными листами и фотографиями.
— В архив сдают материал после публикации, — заявил компьютерщик. — Его статья не печаталась. Мы же не знаем, что ищем. Возможно, она уже есть на дискетах. Я же не читал, что копировал.
Дрозд сложил дискеты в портфель.
— Где мы еще можем поискать?
Компьютерщик выдвинул новое предложение.
— У редактора дома. Если, как ты говоришь, статья очень важная, то он может хранить ее не на работе, а по месту жительства. Адрес я узнаю в течение минуты из сервера отдела кадров. У нас целая ночь впереди. Нагрянем к мужику домой, прижмем к стене и расколем. Если статья в редакции, то мы будем знать точное место, где ее искать. Мы можем еще пару раз за ночь сюда нагрянуть.
— Мысль правильная, но нам нужен будет ключ от входной двери. Здание надо закрыть на замок.
— Ключ — не проблема. Найдем его в сторожке.
Они спустились вниз. Ключи висели в бюро пропусков на гвоздиках с бирками.
От входной двери ключ с биркой лежал в ящике стола, так что и примерять не пришлось.
