Наемный убийца - Грин Грэм (первая книга .TXT) 📗
Некоторое время он оставался незамеченным, и, когда они столкнулись нос к носу, вид противогаза на какой-то момент неприятно поразил мистера Дэвиса. Он подумал: паршивые пацифисты заходят уж слишком далеко с этой сенсационной чепухой; и когда студент остановил его и произнес что-то, чего тот не расслышал из-за плотной маски, мистер Дэвис сурово выпрямился и с чувством законного превосходства заявил:
– Ну-ну, оставьте эту ерунду; мы прекрасно подготовлены. – Тут он вдруг вспомнил и снова обрел дружеское расположение к окружающим: это же вовсе не пацифизм! Наоборот – это патриотизм!
– Ну-ну, – сказал он. – Я совсем забыл. Конечно же. Учебная тревога.
Взгляд анонима сквозь толстую слюду очков, глухой голос смущали его. Он сказал шутливым тоном:
– Вы же не собираетесь забрать меня в больницу, не правда ли? Я – человек занятой.
Казалось, студент задумался, но руки с рукава мистера Дэвиса не снял. Мистер Дэвис заметил, что по другой стороне улицы, ухмыляясь, прошел полисмен, и почувствовал, что ему становится трудно сдерживать раздражение. Над улицей – теперь уже поверху – все еще плыл туман; эскадрилья самолетов промчалась в тумане на юг, в сторону аэродрома, наполнив улицу грохотом.
– Видите, – сказал мистер Дэвис, сдерживая злость, – ученья кончились. С минуты на минуту прозвучат сирены. Абсурдно было бы тратить все утро в больнице. Вы же меня знаете. Моя фамилия – Дэвис. В Ноттвиче меня все знают. Спросите у полицейских. Никто не может сказать, что я – не патриот.
– Вы думаете, тревога кончается? – спросил человек в противогазе.
– Я очень рад, что молодежь проявляет такой энтузиазм, – сказал мистер Дэвис. – Я полагаю, мы с вами уже встречались. В больнице. Я участвую во всех крупных мероприятиях и никогда не забываю голос, стоит мне раз его услышать. Ну как же, – добавил мистер Дэвис, – ведь это я дал больше всех денег на новую операционную.
Мистер Дэвис хотел было пойти дальше, но человек преграждал ему путь, и казалось унизительным сойти с тротуара на дорогу, чтобы его обойти. Человек мог подумать, что мистер Дэвис пытается удрать, могла возникнуть потасовка, а полицейские на противоположном углу не сводили с них глаз. Ненависть хлынула в голову мистера Дэвиса, как чернильная жидкость, которую выбрасывает каракатица в момент опасности, черным ядом отравила мысли. Ах ты ухмыляющаяся горилла в полицейской форме… Добьюсь, чтоб тебя выгнали… Скажу Колкину, пусть займется этим. И весело продолжал разговор со студентом – тощим, невысоким, чуть крупнее подростка; халат болтался на щуплой фигуре, как на вешалке.
– Вы, мальчики, – сказал мистер Дэвис, – делаете важную работу, и делаете отлично. Я прекрасно понимаю это и очень ценю. Если начнется война…
– Вы говорите, вы – Дэвис? – произнес приглушенный голос.
Мистер Дэвис ответил неожиданно зло:
– Вы отнимаете у меня время. Я – человек занятой. Разумеется, я – Дэвис.
– Усилием воли он подавил свой гнев. – Послушайте, я все понимаю. Я заплачу больнице сколько нужно. Ну, скажем, десять фунтов выкупа.
– Идет, – сказал человек, – где они?
– Можете мне поверить, – сказал мистер Дэвис. – Я не ношу с собой такие суммы. – Его удивило, что человек вроде бы рассмеялся. Это было уж слишком.
– Ну, хорошо, – согласился мистер Дэвис, – вы можете пройти со мной ко мне в кабинет, и я отдам вам деньги. Но я хотел бы получить от вашего казначея квитанцию, оформленную должным образом.
– Получите, не сомневайтесь, – пообещал человек своим странным, приглушенным маской голосом, лишенным интонаций, и отошел в сторону, давая мистеру Дэвису возможность повести его за собой. Доброе расположение духа вернулось к тому сразу же. Он болтал без умолку.
– Нет смысла предлагать вам ириску, пока вы в этой штуке.
Мимо них пробежал мальчишка-посыльный. Форменная шапочка лихо сидела поверх противогаза: выглядело это совершенно абсурдно. Он свистнул, поддразнивая мистера Дэвиса. Мистер Дэвис слегка покраснел. Пальцы чесались от желания вырвать клок волос, надрать уши, вывернуть руки.
– Развлекаются мальчишки, – сказал он. Ему захотелось пооткровенничать. Присутствие врача всегда рождало в нем чувство защищенности и собственной значимости: докторам можно было доверить самые гротескные подробности о собственном пищеварении; им это было так же интересно, как смешной анекдот профессиональному юмористу. Он сказал:
– В последнее время меня одолевает ужасная икота. После каждого приема пищи. Не то чтобы я слишком быстро ел… Но, конечно, вы пока еще всего-навсего студент. Впрочем, вы все равно лучше разбираетесь в этом, чем я. Еще у меня появляются какие-то точки перед глазами. Может, мне надо несколько меньше есть… Но это трудно. Человек моего положения должен часто устраивать приемы. Например, – он взял своего молчаливого компаньона за руку повыше локтя и доверительно ее сжал, – бессмысленно было бы обещать вам, что я сегодня обойдусь без второго завтрака. Вы, медики, знаете жизнь, и я могу вам признаться: у меня свидание с миленькой девочкой, в «Метрополе». В час.
– Какая-то странная ассоциация заставила его сунуть руку в карман и проверить, цел ли пакетик с ирисками.
Они прошли мимо еще одного полисмена, и мистер Дэвис помахал рукой. Компаньон его был очень молчалив; мальчик робеет, подумал мистер Дэвис, он не привык ходить по городу с такими известными людьми, как я; это несколько извиняло грубость его поведения; возможно, и его подозрительность, которая сначала так возмутила мистера Дэвиса, просто была результатом неотесанности. И оттого, что день в конце концов обещал быть чудесным: лучи солнца начинали пробиваться сквозь холодный, замутненный туманом воздух; оттого, что почки и бекон были приготовлены именно так, как надо; оттого, что ему удалось самоутвердиться в присутствии мисс Мэйдью, которая была дочерью пэра; оттого, что его ожидало свидание с милой, талантливой девочкой в «Метрополе» и – наконец – оттого, что тело Ворона к этому моменту скорее всего уже было благополучно водружено на соответствующий кусок льда в морге, – от всего этого дух мистера Дэвиса преисполнился добра и рождественской благости: он попытался помочь юноше избавиться от робости. Он сказал:
– Я совершенно уверен – мы с вами где-то уже встречались. Может быть, нас познакомил заместитель главного врача?
Но его спутник так ничего и не ответил, продолжая хранить мрачное молчание.
– Замечательное представление вы устроили, когда открывали новое отделение. – Он снова взглянул на тонкие кисти рук своего компаньона. – Случайно не вы – тот молодой человек, который оделся девочкой и спел неприличную песенку? – Мистер Дэвис хохотнул, вспоминая, и повернул к Дубильням. Он смеялся, как смеялся множество раз – по пальцам не перечесть – за бокалом портвейна в клубе, среди замечательных людей, над скабрезными мужскими шуточками.
– Я смеялся, как от щекотки. – Он снова взял своего спутника под руку и провел его через стеклянные двери в вестибюль «Мидлендской Стали».
Из-за колонны появился похожий на полицейского незнакомец, и служащий справочного бюро взволнованно объяснил:
– Все нормально. Это мистер Дэвис.
– Что все это значит? – спросил мистер Дэвис резким, не терпящим никаких таких штучек тоном. Он был теперь у себя, на своем месте.
Полицейский ответил:
– Мы просто принимаем меры предосторожности.
– Ворон? – спросил мистер Дэвис неожиданно тонким голосом. Человек кивнул. Мистер Дэвис спросил: – Вы что, дали ему уйти? Идиоты…
– Совершенно нечего опасаться, – сказал полицейский. – Его обнаружат, как только он появится. На этот раз ему не уйти.
– Но почему же, – вопросил мистер Дэвис, – почему вы здесь? Почему вы предполагаете…
– Таков приказ, – ответил полицейский.
– А сэру Маркусу доложили?
– Он знает.
Мистер Дэвис вдруг стал усталым и старым. Он резко повернулся к своему спутнику:
– Идемте, я отдам вам деньги. Я не могу больше тратить время зря.
