Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
— Хы, Андрей Викторович! Всё же видно ваше первое образование — политехническое! — Вовчик подмигнул заговорщицки, — Что начинаете вы всё же, как и я, «с голимого материализма», а лишь потом наверчиваете «божью волю»! Это я так… Что спросил-то? Да Жоржетта сегодня снилась, — помните, я рассказывал, — была у меня маленькая декоративная крольчиха; сбежала в лесу, когда на поляне на нас бандиты напали… Так и пропала. Сегодня приснилась — мёрзнет, несчастная… Съел уже, небось, её кто-нибудь, или замёрзла давно — не выжить декоративному кролику в зимнем лесу! Жалко.
— Потому что ты добрый, Володя! — понимающе кивнул Отец Андрей, — За всех у тебя душа болит. Даже — за кролика.
— Дааа… добрый. Знали бы вы… — Вовчик вспомнил «то дело» в Никоновке, когда под руководством Вадима двинули они с Вовкой «решать вопрос с дембелями», когда обзавелись автоматами. И, хотя сам он тогда никого не убивал, — но участвовал ведь. В полный рост — участвовал!
— Бог милостив! — как будто понял его мысли священник, — «Честных ведёт их непорочность, а вероломных разорит их лукавство».
— Разорит? Хорошо бы… Я-то что. Я, как бы, не за себя — что я? Я — один. Вот если б бог как-нибудь за общину заступился!.. Вот тут, глядишь, и я возле общины уцелею. Или там чтоб за Жоржетту… или это я уж слишком многого «от него» хочу?
— Молись, Володя; — бог поможет! Вот так вот: — «Огради меня, Господи, силою честнаго и животворящаго Твоего Креста, и сохрани меня от всякого зла».
— Запомню, ага. — Легко согласился Вовчик чтобы сделать священнику приятное. Пусть думает, что мало-помалу продвигает Вовчика к принятию веры, к крещению.
— Чай. Осторожно, не обожгитесь. Ещё по одной?
— Нет, достаточно, Володя… — священник тоже решил сменить тему, — Баба Надя ругалась, что ты на кухне забрызгал всю плиту какими-то пятнами… это что? Опять свою богопротивную взрывчатку варить пытаешься?
— Угу. А что? Селитры у нас навалом, почему не пробовать? Сейчас жалею, что так мало тола тогда купил. Какой эффект был, когда огнетушитель-бомбу «в наступающие порядки неприятеля» я тогда забросил!..
— Да. Но эффект был более психологическим…
— Но был, и каков! Они поняли, что у нас есть и «дальнобойная артиллерия», не только стрелковка. Не зря Лика докладывала, что бабы на базарчике спрашивали: правда ли, что у нас тут всё заминировано, как Мундель говорил? Так что это не богопротивная; это богоугодная взрывчатка!
— А вы сами-то!.. — в свою очередь Вовчик обличающее уставил палец на собеседника, — Что на кухне плавили? Мне пацаны-«самогонщики» докладывали. Я догадываюсь, конечно…
— Да. — Не стал отпираться и Отец Андрей, — Да. Плавил. Кусочек от серебряной ложки, в тигле. Выливал потом. Не очень получилось — потом напильником дорабатывать пришлось…
— Неужели… серебряные пули??
— Они, — подтвердил Отец Андрей, — Я попробовать. Мой ЛеФоше — он хлопнул по боку, — с раздельным заряжанием ведь. Могу хоть чем зарядить, хоть карандашом. Вот, — из свинца я пули освоил; а тут обломок ложечки попался, — дай, думаю, попробую из серебра-то!
— Угу. Приберегите для вампиров. Или оборотней…
— Не верю я в эту чушь голливудскую, Володя! Я больше для интересу — я ведь литейщик по профилю-то, 502-я специальность. Так и тянет иной раз что-нибудь отлить. Почему не пулю?..
— Оно понятно… Потом этой пулей… Андрей Викторович! Можно вам вопрос задать — не как, хм, служителю культа — как говорил Остап Бендер, — а как частному лицу?.. — решился вдруг Вовчик.
Время от времени его, вполне начитанного, в прошлом чисто «домашнего» мальчика, одолевали вопросы, несвязанные напрямую с нынешним бытом-выживанием; а поговорить особо было не с кем. Люди в общине были, как бы сказать, или весьма «приземлённые», не вдающиеся в такие темы, либо весьма религиозные; но с ними на отвлечённые темы беседовать было тем более бесполезно.
А тут священник — в прошлом студент политеха; неплохой боксёр — в прошлом; и вообще — человек, носящий за поясом ручной карамультук, — вот с ним-то и можно попробовать поговорить о всяком-разном, не съезжая в «божью волю». Раз праздник. Раз пока время есть. Хотя…
— И что бы ты хотел спросить, Володя?.. — напрягся в свою очередь Отец Андрей.
— Андрей Викторович! Я вот вас именно как в прошлом студента хочу спросить; как, можно сказать, бывшего коллегу по цеху — хотя я и не технарь. Вот в чём вы видите смысл жизни? Вообще — существования нас, как биологических объектов? Андрей Викторович! — только про «божьи творения» и «божью волю» не надо! — чисто по-человечески! А?..
— О-хо-хо… — священник поёрзал на табурете, и тот жалобно скрипнул, — Какие вопросы тебя тревожат… Потому это, что…
— Андрей Викторович! — прервал его Вовчик, — Я вас сразу ведь предупредил! Не надо мне про то, что «потому что я не во христе!» Я вас с чисто материалистических позиций спрашиваю. Зачем?..
Священник ещё поёрзал, поёрзал, повздыхал; отпил чаю, и, поняв что Вовчик-то спрашивает всерьёз, выдал… Оказалось, что сказать что на эту тему бывшему студиозусу-технарю есть что, думал он над этим.
— Видишь ли, Володя… У всех свой опыт, у каждого свой взгляд на жизнь, и на смысл её. Я ведь как к вере-то пришёл? Ты не поверишь… через экстрасенсорику. Не надо смеяться — у каждого свой путь… (- И не думал смеяться! — вставил Вовчик).
— Есть у меня некоторые способности… Они у каждого есть, не у всех проявляются только. Всегда хотел я, чтобы мои способности, пусть и небольшие, людям помогали. В своё время организовал я Центр Духовной Реабилитации для бывших воинов-афганцев. Тогда война, да потом распад Союза многих повредили. И был у меня один пациент… совсем он плох был; чем — рассказывать тебе не буду, не твоё это. Держал я его… долго держал. Силой своей. Только сорвался он потом всё равно. И… и умер потом. А ко мне пришла «отдача». Такая «отдача», что сам я заболел тогда, и думал, что и не выкарабкаюсь… И вот потом, по выздоровлении нескором, понял я, что нельзя человека через силу держать на чём-то. Пусть и на благом. Пусть и в жизни, хотя бы. Нужно, чтобы он — сам! Сам до всего дошёл, и мог держать себя сам. А это, Володя, даёт вера. Вера даёт силы, укрепляет в тяготах.
— Андрей Викторович, я ведь не об этом…
— А я — об этом. Так вот, по твоему вопросу, «материалистическому». Нет у жизни смысла в чисто материальном понимании. Вот у кошки Муськи, при кухне которая, смысл один — быть в тепле и в сытости. А мы — люди!
— Ну, люди. Но если копнуть глубже — тоже животные, разве нет? Та же Муська — вон, котятами обзавелась, — это ведь помимо «в тепле и сытости», но и до «духовного» явно не дотягивает, а?..
— Ты, Володя, зря в одну кучу всё валишь, — не согласился священник, — У кошки Муськи, конечно, духовных устремлений нет, но есть великий инстинкт продолжения рода. Можно его рассматривать, вот как ты предлагаешь, чисто как животное инстинктивное начало. А можно — как великий биологический закон, который — если не нравится тебе термин «бог», — то скажем так: дарован нам природой. Природой, мирозданием: стремиться продлить жизнь. Причём не обязательно и своего именно рода, не обязательно именно чтобы твой набор генов передавался в будущее; но даже и «просто жизнь»! Ты прислушайся к себе — ведь это нормально: помочь кому-то выжить, продолжить жизнь?.. Вот ты про кролика своего вспомнил — жалко тебе его. А что кролик? — тоже ведь просто комочек жизни; кто он для тебя? Но ты жалеешь его, и хотел бы, чтобы его жизнь продлилась; просто — жизнь. Так вот — ты спрашивал. Я и отвечаю тебе: смысл жизни, — не христианина, нет, а пусть просто человека, вне веры, — способствовать продлению жизни на земле. Не веришь ты в божии законы — поверь в материалистические, в природные — если бы не так было — и нас бы не было. Наши предки бились, голодали и выживали — чтобы мы живы сейчас были, и могли задаваться этими, странными для предков вопросами: «зачем жизнь?» Это нормально, Володя — жить, способствовать продлению жизни, это — биологический закон!
