Диверсия [= Федеральное дело] - Ильин Андрей (книги полностью TXT) 📗

Глава 44

— Все, пас! Больше того, что я сделал, я сделать не могу. Просто не в состоянии! Я и так на порядок превысил свои возможности. Я специалист по программированию, а не по компьютерным сетям. Этот барьер мне не перепрыгнуть.

— Докуда вы дошли?

Александр Анатольевич показал на лист бумаги с распечатанными столбцами электронных адресов, состоящих из мешанины цифр, букв и графических значков. И с точно такими же столбцами расставленных против них телефонных номеров.

— Вот досюда. Они там таких паролей понавесили, что сам черт свихнется.

— Чьи это телефоны?

— Откуда я знаю. Я шел по цепочке и дошел до них. А что это за телефоны, кому принадлежат, где располагаются — я знать не могу. У меня и так чуть мозги не заплелись, пока я их с адресами идентифицировал. А уж абонентов устанавливать — это и вовсе не мое дело.

— Хорошо, будем считать, что это мое дело, — согласился я, перечитывая и запоминая цифровые комбинации.

На бумажке я ничего записывать не стал. Потому что на память не жаловался. А не жаловался, потому что память мне раз и на всю оставшуюся жизнь натренировали специалисты еще в первой учебке. Очень драконовскими и оттого очень действенными методами. Академика Павлова методами. Теми, которые вырабатывают у собак и курсантов устойчивые условные рефлексы. Запомнил — пряник зачета. Не запомнил — кнут электроудара. И еще одного. И еще. С постепенным повышением напряжения. Теперь вспомнил? И уже не забыл? И не забудешь никогда.

Необходимые справки я навел довольно быстро. По означенным, где были установлены телефоны с известными мне номерами, адресам проживали на съемной площади иностранцы. В одних случаях журналисты, в других представители торговых фирм и обслуживающий персонал посольства. Все это было очень интересно.

— А если поднатужиться, Александр Анатольевич? А?

— Если сильно поднатужиться, то можно родить! — ответил программист. — И уйти в декретный отпуск. А это не входит ни в мои, ни в ваши планы. Ну не в состоянии я больше ничего сделать. Я же вам говорил.

— А кто в состоянии?

— Кто в состоянии, тот свои таланты не рекламирует. Такие способности — сродни дару вскрывать сейфы. С ним и болтливым языком в придачу на свободе долго не живут.

— Но вы таких людей знаете?

— Не знаю!

— Но хотя бы предполагаете, где их можно найти?

— Предполагаю. В милицейских сводках.

— Не понял.

— А что здесь понимать? Если человек умеет взламывать пароли и коды, он рано или поздно добирается до банковских сейфов.

— Какая связь компьютерных сетей и банковских сейфов?

— Прямая. Расчет банковских операций и движения денег сейчас производится только на компьютерах. Арифмометры, счеты и калькуляторы давно выброшены в мусор за ненадобностью.

— А банки имеют телефоны, — догадался я.

— Даже больше. Почти все банки подсоединены к специализированным сетям, чтобы более оперативно осуществлять двустороннюю связь с клиентами. Это гораздо проще и удобнее, чем выписывать и возить туда-сюда платежки, выписки и прочую финансовую документацию. Нажал несколько клавиш в головном офисе, и в удаленном на десятки кварталов или даже сотни километров филиале клиент без проволочек и изматывающей душу бюрократии получает живые деньги. И даже зад от стула отрывать не надо. Удобно?

— Удобно.

— Но если это возможно делать из центрального офиса, почему это нельзя сделать с любого другого телефона, включенного в данную сеть? Отчего не влезть в их документацию и не переписать на свое имя пару-тройку миллионов долларов? А на следующий день получить их наличными?

— Но тогда получается, что всякий имеющий доступ к сетям и имеющий компьютер человек может в любой момент поправить свое финансовое положение?

— В принципе может, но пусть попробует. Подходы к специализированным сетям и уж тем более к информации перекрыты десятками хитромудрых паролей. Точно так же, как доступ в сейфы — номерными замками. Попробуй подбери из сотен тысяч комбинаций единственную требуемую.

— Но сейфы тем не менее взламывают.

— Компьютерные сети тоже. Но если только человек, надумавший это сделать, обладает умением, вернее — даже талантом профессионального «медвежатника». Только талантов таких — днем с огнем…

— Такая безнадежная ситуация?

— Я думаю, даже более безнадежная. Те, кто на свободе, — сидят тихо. А те, кто сидит в тюрьме, — сидят в тюрьме.

— Но сидят?

— Конечно. Раз есть банки и есть компьютерные сети, не может не быть людей, которые не попытались бы их использовать в своих корыстных целях. Я помню, даже читал что-то о подобных процессах в прессе.

— Когда читали9

— Год назад. Или полтора. Был там какой-то умелец, который взломал коды чуть ли не Британского национального банка.

— Их умелец?

— Нет, в том-то и дело, что наш умелец. Откуда-то с периферии. Может, из Новгорода, может, из Пскова. Но умудрился. С домашнего телефона и с помощью чуть ли не первых выпусков компьютера!

Правда, кто-то ему там помогал. То ли международные телефонные счета оплачивал, то ли какую-то информацию раздобыл. Честно говоря, я не помню всех подробностей.

— Но вы точно читали об этом в газетах? Или слышали то, что соседка с пятого этажа сказала подруге с третьего, а той кто-то что-то такое поведал в очереди за квасом?

— Нет. Из газет. Точно. Сам читал.

— Тогда это меняет дело.

И я снова засел за прессу. На этот раз за желтую и за колонки криминальной хроники.

Убивают. Грабят. Мошенничают. Насилуют. Снова убивают. И опять убивают. И снова грабят, а потом непременно убивают. И почти ничего из области высокоинтеллектуальных преступлений.

Впрочем, нет. Вот что-то очень похожее на то, что рассказывал Александр Анатольевич. Выпускник политехнического института, умный мальчик, отличник, медалист, победитель математических олимпиад, так и не смог после выпуска из родной альма-матер найти работу. Трудился грузчиком, дворником, сторожем. Разочаровался в жизни. Потом случайно сблизился с друзьями, имеющими связи с криминальным миром. Помог в одном деле, в другом. Потом на какой-то вечеринке, шутки ради, высказал идею о возможности бескровного изъятия денег из банковских хранилищ. Ему не поверили. Над ним посмеялись. Он обиделся и поспорил на какую-то чисто символическую сумму, что вскроет какой-нибудь частный счет в любом указанном ему банке. И вскрыл. И получил свои выигрышные копейки.

А дальше талантливого мальчика взяли в оборот плохие дяди Он по их заказу выпотрошил один банк, потом другой, потом третий. Причем так, что эти пострадавшие банки ничего не заметили. А может быть, и заметили, но предпочли покрыть недостачу, не поднимая лишнего, способного отпугнуть выгодную клиентуру, шума.

Споткнулся компьютерный самородок на втором или третьем (!) иностранном банке. Слишком понадеялся на свои силы, слишком на большие суммы замахнулся. Хотя сам с тех уворованных с чужих счетов сумм имел жалкие крохи. Его, как видно, интересовал сам процесс. Было в нем что-то творческое, из серии тех задач, что давали на математических олимпиадах. Только те были теоретическими, а эти очень даже прикладными.

В общем, компьютерного воришку вычислили, поймали и посадили, чтобы другим неповадно было. На пять лет с конфискацией!

Вот такая трагическая и одновременно поучительная история. Особенно для меня поучительная.

Кстати, этот малец в мировой практике был не единственным примером достижения очень значительных результатов очень незначительными средствами. Другой, почти его ровесник, но уже за океаном, умудрился со своего домашнего компьютера влезть в информационный банк Пентагона. Чуть войну не начал, поганец. Хотя и вундеркинд. Я поехал в Новгород.

— Ну как ваш сынок, пишет? — спросил я найденную с помощью местных журналистов его мамашу.

— А вы кто? Вы из милиции?

— Нет, я из школы. Я его учитель. По физике. Вы уж меня, наверное, и не помните. Каким талантливым мальчиком был ваш сын!