Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Вовчик, разочаровавшись в БП-шоппинге, предложил было выдвигаться в деревню пешком: «Это нормально, нормально, Вовка; это тоже планом драпа предусматривалось, ничего сложного — если не торопиться — то за четыре дня дойдём, а если поспешим — то за три; палатка у меня есть, рюкзаки у нас с тобой есть, тепло сейчас, — может, двинем? Чего ещё ждать? Вроде как уже все возможные сигналы прошли, а?..» — но Владимир медлил. Не то что его страшил пеший переход, — не хотелось обрывать все ниточки с Мувском, пока ещё теплилась хоть какая-то надежда что отыщутся Элеонора с отцом. Уйти в деревню — да, это было уже совсем уйти в новую действительность… А новую действительность ну никак пока душа не принимала!
Кроме того, ему не верилось, что с властью в городе окончательно покончено — с чего бы вдруг? Да, практически исчезли патрули, и ходили слухи, что где-то идут чуть ли не бои между Центральной Администрацией и войсками сепаратистов — но Центры Спасения по-прежнему охранялись, ощетинившись стволами пулемётов с БМП и блок-постов, выложенных бетонными блоками и укутанных колючкой. Никто и не пытался соваться близко к правительственным и административным зданиям, корпусам ОВД — везде оставалась пусть малочисленная, но хорошо вооружённая охрана. Бахвальство Витьки Хронова «Мы возьмём под себя район и заставим нам подчиняться» не воспринималось всерьёз — не метросексуалам в штанах с золочёной пряжечкой на заду «брать власть» на районе; вот у таких хищников, как в обувном магазине это, пожалуй бы и вышло, — но те, судя по всему, были озабочены только хапанием.
Короче, по расчётам Владимира получалось, что случившееся безвластие и мародёрка — пока ещё просто эпизод; и ему хотелось понаблюдать чем этот эпизод закончится, — и он отговорил Вовчика выдвигаться в деревню немедленно. Всё было, в принципе, готово; покинуть город можно было в любой день, — но чем чёрт не шутит… Тем более, что пока связь ещё работала, созвонившись с Вадимом, Вовчик обнаружил что и тот пока ещё в городе — забаррикадировался в подъезде и держит оборону «от всяких сволочей-мародёров, подонков, мерзавцев; у меня для них 12-й калибр с картечью-семёркой припасён, пусть только сунутся!!»
Перебив передающего привет Алёне и «девчонкам» Вовчика Вадим поинтересовался, чем это занимаются сейчас друзья? Ааа??. Получив ответ, что тоже, как и он, забаррикадировались и «чисто мониторят обстановку», тот подобрел, и сообщил, что тоже не верит что «власть кончилась», стоит всё же чуть обождать, — и выдвигаться в деревню организованно… «Девки вон, из Гулькиного шоу-балета, тоже вот… сидят, заперлись в общежитии, дрожат, дурёхи; а ещё возникали: «Не поедем в деревню, не поедем, нечего нам там де-е-елать!» Теперь уже на деревню согласны, дуры!»
Узнав, что и девчонки-танцорки из шоу, теперь уже решено — тоже едут в деревню при первой возможности, как только представится случай — Вовчик успокоился. В конце-концов уж им-то с Вовкой уйти — вообще не проблема.
Оставалось пока только отсиживаться.
Впрочем, кроме ожиданий, относительный порядок Администрацией был вскоре восстановлен — и восстановлен самым жёстким образом.
Разгул «Бэ Пэ шопинга», проще говоря, мародёрки, в центре продолжался недолго — дней пять. К субботе власти, опомнившись, стянули в город части ВВ с поредевшей полицией, сформировали наскоро «летучие отряды» из «наиболее дисциплинированных сержантов, старшин и младших офицеров», дали им практически неограниченные полномочия — и в пару дней «шопинг» был в корне задушен.
Те, кто поумней, поняли что вольница закончилась сразу, как только по улицам обильно прокатились откуда-то вернувшиеся грязно-зелёные армейские автомашины; но дураки продолжали рыскать в поисках добычи и приключений — на них за прошедший беспредел Администрация и отыгралась.
Друзья были на улице, когда из разбитого и разграбленного хозяйственного магазина трое военных вывели уже знакомого пузатого отца семейства. Выглядел он неважно: в кровь разбитое лицо, подгибающиеся от страха колени, дрожащие губы и полные слёз и мольбы глаза. Он что-то быстро и умоляюще говорил военным, но они не реагировали. Подталкивая в спину стволом автомата, его повели к стоящей поодаль грузовой машине, где из-под тента так же испуганно-умоляюще выглядывали лица нескольких бедолаг. У машины курили ещё двое автоматчиков. Один военный нёс большую хозяйственную сумку. Мужик всё оглядывался назад.
Из разломанных дверей магазина выбралась женщина, его жена. Лицо её также было в кровь разбито; она плакала, размазывая слёзы пополам с кровью по щекам, и порывалась бежать за конвоировавшими мужа военными, но за неё цеплялась ревевшая в голос девчонка, — уже в новеньком голубеньком с блестящими пряжечками комбинезончике.
— Ма-а-ама, не ходииии, мА-а-ама, заберут!!.. — донеслось до друзей и до стоявших рядом с ними прохожих, наблюдавших за происходящим.
Ноги у мужика реально подгибались, и лицо сквозь кровь было белое как побелка. Подходя к машине, он чуть не упал; опять тычок стволом в спину, пинок, — и, растерянно и жалко оглянувшись на застывших у распахнутых дверей магазина ревевших жену и дочку, он неловко полез в кузов.
— Куда их?.. — ни к кому не обращаясь задал вопрос кто-то из прохожих.
— Ясно куда… Сначала в Департамент Общественной Безопасности — так это сейчас называется, — с видом знатока ответил какой-то парень, — А потом в Новинковский парк. Там экскаватор второй день ров роет-закапывает.
— За-ачем… в парк? — испуганно переспросил кто-то.
— Ну как зачем? — как на ребёнка на него покосился «знающий парень» — Закапывать. А куда их девать будут, думаете?
— Да ну, ну что вы, такого просто не может быть! — испугался спрашивавший.
— Чего тут «не может быть»? Очень даже может. Вы что, радио не слушаете?
— У нас света нет…
— Темнота… А транзистор на что? Объявили — «всех, застигнутых на месте совершения…» Не слышали, что ли? В Заводском районе вообще никуда не возили, там мужики винный магазин с запасами захватили, никого не пускали — и бухали сами три дня без просыпу — так их там, на месте, всех и покосили из автоматов. Пьяных. Вообще. И увозить даже не стали. Да.
Докурив, автоматчики также залезли в кузов, под тент, и машина, развернувшись, выехала с улицы. Постояв, всхлипывая, жена неудачливого мародёра с цепляющейся за ней дочкой пошли в другую сторону. Стала расходиться и небольшая группа зрителей.
— Дааа… Вот и пограбили… — донеслось до друзей сказанное вполголоса.
— И правильно! И так и надо! Расстреливать сволочей этих, расстреливать! — в голос вклинилась маленькая бабка с ортопедической тросточкой. Глаза её горели праведным гневом.
— Таким дурам лишь бы расстреливать… Ни себе ни людям… — донеслось глухо, и зрители разошлись. Пошли домой и друзья.
А вскоре к ним нарисовался и анархист — Витька Хронов.
Выглядел он потрёпанным и испуганным, — где-то обзавёлся защитного цвета щегольским френчем с множеством блестящих пуговок и пряжечек, — но рукав был надорван, и на скорую руку подшит; а у самого Витьки под левым глазом наливался приличный такой синяк.
Последователь Махно был суетлив и многословен. Треская на кухне вовчиковы консервы, он с набитым ртом повествовал о своих приключениях. По его словам, он «со своей бригадой» обосновался «в центре района», и они попытались «установить правильный, анархо-порядок на подконтрольной территории», но не хватило времени — вернулась «прежняя власть» и их разогнала… Хронов утверждал, давясь скумбрией в томате, что «мои ребята дрались как львы, как по-настоящему свободные люди бьются за свою истинную свободу!», — но их частично постреляли, частично «взяли в плен»…
Тут он сделал скорбную паузу и даже на время перестал жевать.
Сам он «спасся чудом, буквально чудом!» И сейчас боится появляться у себя дома, опасаясь что «за ним придут». Впрочем, оптимистично заверил он, это всего лишь эпизод, временная победа реакции; и «придёт ещё наше время!» — и вновь принялся жевать.
