Мой нежный убийца - Рогожин Михаил (читать книги онлайн без .txt) 📗
Нервный взрыв Лимона повис в тишине. Инга в ответ не произнесла ни слова. Слишком уж много сил потратила, пытаясь зарядить его своей положительной энергией. Но почему-то ощутила непробиваемый щит, кем-то выставленный против нее.
Сам Лимон, как всякий обыкновенный человек, не умел по своему желанию распоряжаться собственной энергетикой. Она с трудом поднялась и устало отошла подальше. Отдернула тяжелую непроницаемую занавеску, и поток солнечного света разлился по всему номеру. Только вокруг головы Лимона зияла круглая черная дыра. Инга охнула от неожиданности.
Должно быть, ее реакция оказалась настолько впечатляющей, что Лимон невольно повернулся к большому квадратному зеркалу в тонкой бронзовой раме и нервно принялся разглядывать свое отражение. Но ничего особенного не увидел. Отметил лишь некоторую бледность лица.
— Эта девчонка — ведьма! — после некоторого замешательства заявила Инга.
— Сама ты ведьма, — раздраженно ответил Лимон.
Инга снова закурила, руки ее заметно дрожали, глаза сверкали лихорадочным блеском. Она не могла поверить в собственное утверждение, но кто же тогда поставил ей заслон? Лимон — вне зоны ее энергетического воздействия. Какая-то темная сила вторглась в его карму. Но для чего? Только ли для противодействия Инге? Но ведь самый малограмотный экстрасенс понимает, к чему ведет разрушение кармы! Лимон просто умрет, любая мимолетная простуда сведет его в могилу. Неужели княгиня обладает такой мощной биоэнергетикой да к тому же ловко умеет ею пользоваться?
Задавать подобные вопросы Лимону бессмысленно. Он, проживя столько времени с Ингой, пользуясь ее гаданиями, черпая из нее энергию, все равно внутренне сомневался в ее даре и приписывал все успехи собственной удачливости. А сейчас, когда благодаря Хромому чудом выскользнул из рук уголовного розыска, и подавно.
Инга поняла, что недооценила сопливую девчонку. Она заглянула в ванную. Там никого не было. Прошла в спальню. Ольга, завернувшись в купальный халат, спала на спине поперек огромной постели. Инга вернулась в комнату.
Лимон принялся за вторую бутылку «Бужеле».
Он радовался несгибаемости собственной воли, которую на этот раз колдунья не смогла подмять под себя. Достаточно жить под ее дудку. Пару дней он отдохнет, а потом займется движением своих капиталов. У Инги всегда были собственные счета, поэтому он ей не должен ни копейки. Пусть довольствуется дружбой и всегда располагает его крепкой рукой, но не более.
— Княгиня заснула… — разочарованно сообщила Инга.
Она не могла выстроить линию своего дальнейшего поведения. Поначалу казалось все просто.
Подчинить Лимона себе и забрать с собой в спальню, предоставив девчонке диван в кабинете. После такого наглядного урока эта вешалка больше не рискнула бы посягать на Лимона. Но произошло иначе. Лишней оказалась Инга. Оставалось одно — с достоинством удалиться.
— Твоя пассия заснула сном младенца. Собираешься присоединиться к ней?
— Вряд ли засну. Лучше пойду прогуляюсь. Ты собираешься оставаться с нами?
Это прозвучало как вызов. Инга вспыхнула. Смуглая кожа сделалась бордовой, темные круги под глазами обозначились еще сильнее.
— Я привыкла спать в своей постели. Номер оплачен по завтрашний день. Утром мы должны вдвоем обсудить одно деловое предложение.
— Твое? — насмешливо поинтересовался Лимон.
— Нет. Одного грека. Очень влиятельного человека.
Лимон поморщился. Еще в Шереметьеве, миновав паспортный контроль, он дал себе слово больше никогда не заниматься никаким криминалом.
Опыт Хромого доказывает, что ханыга-случай не дремлет и поджидает очередную зарвавшуюся жертву.
— Я завязал, так что вряд ли смогу быть чем-нибудь полезен.
— Не торопись, наемник! — грубо осадила его Инга. — Твои капиталы нуждаются в легализации.
Пока они лежат на счетах, никто тобой не интересуется. Но как только крупные суммы придут в движение, тут-то и накинутся на тебя всякие агенты из налоговой полиции. А там и Интерпол нос засунет.
Так что не спеши портить со мной отношения.
Инга была права. Но именно сегодня у Лимона не было сил говорить о делах. Он поставил бутылку в бар и предложил:
— Давай провожу.
— Проводи. Я как раз должна зайти за отложенным для меня зеркалом. Это недалеко, в Монастыраки. Заодно увидишь чрево Афин. Там же подберем тебе костюм поспокойнее.
Лимон кивнул в знак согласия, и они вместе вышли из номера.
…Просыпаюсь от того, что спать страшно. Ни сна не помню, ни видений. Просто возникло ощущение страха. Лучше открыть глаза и прекратить мучения. Голова тяжелая, обрывки воспоминаний грозят навалиться кошмаром. Боже, я за тысячи километров от Москвы. Ни денег, ни даже шубы.
Сейчас придут, спросят: «Девушка, вы откуда?» — а я и слова не выговорю… Очень хочется спать, но опасно; Прислушиваюсь — ни одного возгласа, молчание. Дрожь охватывает все тело. Встаю. Иду в комнату, там никого нет, только сильно накурено и вовсю шпарит солнце. Кабинет тоже пуст. В ванную дверь открыта. Там никого. В недоумении выхожу на балкон. На улице намного жарче, чем в комнате. Какое голубое небо! Полный улет! А внизу — разноцветная жизнь. Прямо передо мной на крыше — бассейн. Пальмы в кадках, стоят полосатые шезлонги и всякие мраморные скульптуры. Во житуха! Боже, чему я радуюсь? Раньше у меня не было будущего, а теперь нет и прошлого. Барышня ниоткуда. Куда делся Лимон? Может, пока я спала, его арестовали? Глупости. Но почему он оставил меня одну? В неизвестной гостинице?
Несмотря на солнце, начинает бить колотун.
Лучше выпить, по-трезвому все равно ничего не понять. В баре полно бутылок. Хрен поймешь, хорошо хоть наша водка стоит. А как жрать захотелось… Кручусь по номеру в поисках какой-нибудь еды! Ни фига подобного. От страха постоянно хочется писать. Бегу в ванную комнату, наступаю на что-то острое, вскрикиваю. Боже! На мраморном полу валяется мой перстень — черный агат. Опускаюсь на колени и накрываю его ладонью, словно он может убежать или исчезнуть. Это все, что осталось от прежней жизни. Были Наташка, Пат, англосакс.., другие. А вместо них на мраморном полу лежит перстень с черным непрозрачным траурным камнем. Заманали. Слезы капают на пол. Как мне жалко их всех и себя…
В детстве всегда казалось, что жизнь может переиначиться и сделаться сказкой. Я жила в ожидании чуда, и вот оно свершилось. Вокруг меня — сказка, а я — в ужасе. Смешно сказать, я и не знаю, где эта самая Греция находится. В школе учили, да как-то мимо ушей прошло. Помню, какие-то рабы здесь бастовали. До нашей эры. Сколько людей мечтает начать новую жизнь, и вот тебе на — выпало на меня. С сегодняшнего дня меня могут звать Ларисой, или Элеонорой, или Кристиной. Мне может быть целых двадцать пять лет, а может всего семнадцать. И родителей у меня больше нет. А значит, имею право их придумать. Таких, каких захочу…
Маму жалко. Мало того, что живет с очередным подонком, так еще и меня потеряла. Правда, за последние полгода мы один раз разговаривали по телефону. Но все-таки знали о существовании друг друга. А теперь даже открытку послать ей нельзя, менты только и ждут, чтобы я засветилась. Наверное, в Москве уже развешаны мои фотокарточки на стендах «Их разыскивает милиция». А рядом красуется Лимон. Только я на снимках на себя не похожа. Да и где ж их возьмут? Квартиру-то Наташкину Хромой спалил. Бедный дядечка. Не верю, что Лимон против него что-то задумал. Врет, стерва. Тоже мне нашлась любовница. Ни кожи ни рожи. Глаза в каких-то черных кругах. Видать, наркоманка. Волосы торчат перьями, как у ошпаренной курицы.
Подумаешь, машина у нее есть! Неужели она его с собой увела? Но я же намного лучше.
Зеркало в ванной подтверждает это на все сто.
Надо немного загореть и нажраться витаминов. А уж с моими ногами ее и подавно не сравнятся. Пусть худые, зато стройные. Тоже переоденусь в мини.
Я же не знала, что здесь уже почти лето. Только бы Лимон пришел поскорее. Попробую выпить немного водки с соком. Может, есть перехочется. Интересно, куда они делись? Знаю Лимона всего ничего, а почему-то уверена — клевый мужик. Такой не бросит, не подведет. Я ему, конечно, никто. Девушка ниоткуда. Даже и потрахаться толком не сумели. Но тут не моя вина. Он сам вернулся доказать. Кто я ему, чтобы доказывать? Таких, как я, — вагон и маленькая тележка. А все же вернулся.
