Холодное солнце - Крестовский Евгений (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Охранник стоял в дверях до тех пор, пока она не скрылась в туманном сумраке, стоял, невольно любуясь хрупкой фигурой Черной Пантеры.
– Опять нажралась! – пробубнил охранник. – А мне теперь отдуваться! Шары залила и на охоту! Какая девка! С такой прожить недельку, а там и помирать не страшно!
Охранник еще немного погрезил, представляя себя в спальне наедине с Вероникой Николаевной, и пошел к телефону – сообщать дежурному об инциденте.
Конечно, выпускать ее он не имел права. Но попробуй ей запрети! Попробуй тронь эту пантеру! Блюм потом такое устроит, что даже страшно подумать…
Женщина стремительно шла по пустынным улочками, срезая углы и не обходя глубоких грязных луж. Она знала, куда идет. Со стороны могло показаться, что Вероника Николаевна совсем не чувствует предрассветные холод и сырость. Глаза ее горели, и она без остановки шевелила губами: что-то говорила, в чем-то убеждала кого-то невидимого, нервно посмеиваясь.
Ночные патрули, еще издали завидев знакомый силуэт, останавливались и долгими взглядами провожали ее, не решаясь тронуться с места. В этот момент они желали только одного – чтобы женщина как можно скорее покинула их сектор, избавив их от необходимости пасти ее до конца смены.
Вероника Николаевна без задержки миновала все контрольно-пропускные пункты Буферной зоны, которые уже были предупреждены дежурным, и теперь шла Промзоной, направляясь к шахте на окраине Объекта.
За ней на приличном расстоянии следовали двое парней в камуфляжной форме, не отставая, но и не приближаясь ближе чем на пятьдесят метров. Это расстояние однажды определила сама Черная Пантера, грозя каждому слишком заботливому соглядатаю, рискнувшему подойти к ней на прогулках чуть ближе, крупными неприятностями. Она действительно могла сделать так, чтобы простодушный парень, проявивший излишнее рвение, мгновенно потерял свое хлебное место в Буферной зоне Объекта и отправился в Промзону пасти непредсказуемых косых. Как между молотом и наковальней, находясь между капризами взбалмошной красавицы и гневным взглядом Блюма, соглядатаи верили угрозам Вероники Николаевны и никогда не сокращали дистанции.
Миновав напоминавшие лагерные бараки бетонные корпуса общежитий для косых, женщина выбралась на гравий дороги и через десять минут подошла к высокому холму, сложенному из отвалов пустой породы. Обогнув холм, она оглянулась и вдруг побежала, по-девчоночьи резво петляя между проржавевшими машинами, пустыми бочками и отслужившими срок чугунными вагонетками без колес, во множестве черневшими повсюду.
Соглядатаи слишком поздно поняли, что Вероника Николаевна решила от них сбежать. Когда они, зло матерясь, обогнули отвалы, ее уже нигде не было.
Минут пятнадцать они рыскали среди нагромождения давно умерших механизмов, влезая в кабины гусеничных тягачей без траков и «Уралов» с разбитыми стеклами.
Искали, но так и не нашли.
– Надо сообщить Блюму, – сказал один из соглядатаев другому.
– Ты что! – воскликнул его товарищ с рацией в руке. – Да он тебе башку открутит! Лучше сообщим дежурному. Пусть мозгует! Но была б моя воля, – он зло сплюнул себе под ноги, – я бы эту сучку на прогулку в наручниках водил: один браслет ей, другой мне!
– За такую службу, – ухмыльнулся первый, – Ильюшка тебя кастрирует! Ладно, давай связывайся с дежурным.
– Ну, тогда б я ее грохнул и сказал, что так и было! Сколько она мне уже крови попортила! – покачал головой второй и включил рацию.
Дежурный приказал взять под контроль спуск под землю, который находился под крышей дощатого сарайчика, на дверях которого висел замок. Работы в шахте после сегодняшней аварии были временно приостановлены. Эта шахта совсем недавно вновь ожила. Надеясь зацепить новое рудное тело, существование которого подтверждала геофизика, руководство Объекта направило в нее несколько бригад проходчиков и технику. И даже обвал кровли не мог теперь помешать горнодобытчикам взять дополнительные килограммы «продукта»…
– Самое главное, – кричал дежурный, – чтобы она в шахту не сиганула! А так, я думаю, с ней ничего не случится. Побегает, попрыгает и придет в себя. На холоде кайф из нее быстро выветрится! Сама к вам прибежит! Только не раздражайте ее и близко не подходите. Ясно?
– А если с ней что-нибудь случится? Если она ногу сломает или свернет себе шею? – не унимался рассерженный соглядатай. – Кто тогда отвечать будет?
– Не свернет, – усмехнулся дежурный. – Делайте, как я сказал. А если что, я все беру на себя!
Вероника Николаевна лежала на дне вагонетки – прямо на острых обломках породы. Она не чувствовала ни сырого холода металла, ни боли от впившихся в тело камней.
Ее воспаленный мозг пылал.
«Он всех их умертвит, – думала она в горячечном бреду. – Они для него ничто. Пыль, грязь! Он обязательно убьет их всех. Убьет, потому что ему нужна жертва!.. Нет, он не человек, ведь у него черное лицо и глаза, полные крови. Да, полные светящейся крови! А они не хотят этого замечать! Не желают, и преданно заглядывают ему в глаза… Он будет рвать их на куски! Но я, я выкуплю их! Всех – плохих, злых, жадных, жалких. Потому что они все же – люди, а он – нет! Пусть Зверь захлебнется моей кровью! Жизнь! Жизнь!.. На что она мне?! Зачем жить, если не можешь любить, не можешь никого воскресить своей любовью?! Я знаю, почему Бог терпит всех нас на земле, почему он до сих пор не умертвил нас! Потому что Он любит всех: и плохих, и хороших. Но почему Бог до сих пор терпит на земле Зверя? Неужели и его любит Бог?! Не может, не должен любить! Или – нет Бога? Есть! Есть Бог! И Он уничтожит Зверя… Но прежде я должна умереть. Прежде нужна моя жертва! Зверь думает, что он – бессмертный, но я утоплю его в своей крови…»
Ким разбудил Пака. Не говоря ни слова, Пак посмотрел на часы, поднеся их к полоске сизого рассвета, пробивавшегося сквозь щель входной двери.
В руках у Кима была монтировка. Пак извлек откуда-то из-под гнилых досок клещи. Вдвоем они принялись колдовать над толстыми гвоздями, забитыми снаружи в стену и крепящими дужку висячего замка. Разогнув гвозди, они, попеременно упираясь клещами в острие каждого гвоздя, выдавили их наружу. Корейцы старались все делать бесшумно, но сухое дерево скрипело, нарушая чуткую предрассветную тишину.
Им следовало поторопиться.
Охрана третьего общежития вот-вот должна была приступить к традиционному чаепитию, и у косых оставалось всего десять-пятнадцать минут.
Гвозди один за другим упали на землю. Тяжелый замок соскочил с привычного места и, лязгнув, повис на стальной петле.
Дверь со скрипом отворилась… и корейцы замерли.
Перед ними стояла женщина и со странной улыбкой смотрела на них. Ким выхватил из-под ремня заточку и приставил ее к горлу женщины. Даже не пытаясь защищаться, она засмеялась.
– Это Черная Пантера, – тихо сказал Пак и положил свою ладонь на плечо товарища.
– Ну, что же ты медлишь? – как-то обиженно спросила Вероника Николаевна. – Я не закричу!
Ким медленно отнял заточку от горла женщины и опустил глаза. Он не хотел ее убивать. Ким чувствовал ее состояние и почему-то был уверен в том, что она сейчас на их стороне, что так же, как они, эта женщина рвется на свободу, рвется из своей золотой клетки. Но, в отличие от них, хочет уйти быстро – сразу и навсегда!.. Нет, они к ней не притронутся.
Пак и Ким молча обошли женщину и быстрым шагом направились к баракам.
Однако не успели они сделать и двадцати шагов, как кто-то крикнул: «Стоять!»
Из-за полуразрушенного остова старого грузовика вышел один из охранников.
– Глянь-ка, – обратился он к своему товарищу, выглянувшему следом, – косые заблудились! Вот так номер! Ребята, скоро подъем, а вы все до нар добраться не можете?
– А не те ли это косые, которых в шахте завалило? – воскликнул второй соглядатай, обрадовавшийся ночному приключению. – Вот это удача! Нам за вас теперь ящик пива полагается от начальства!
Охранники нервно захохотали, глядя на застывших от неожиданности корейцев. Несмотря на то что косые были чрезвычайно худы по сравнению с охранниками – как на подбор гренадерами, – стражи порядка все же побаивались их.
