Остров смерти - Воронин Андрей Николаевич (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Женя Куликов тихо сидел в коридоре на корточках и весь дрожал, прижавшись спиной к стенке.
– Отведи его в мой номер, – велел Фалько второму охраннику.
Фалько решительно ступил из прихожей в комнату уже позолоченную первыми чистыми лучами солнца. Вот он, Петрович, на кровати – мертвее не бывает. Что стряслось – инфаркт, инсульт? За яйца надо врачей подвесить: проверяли ведь карточки из поликлиник, анализы собирали, делали кардиограммы. Петрович, конечно, не был заинтересован раскрывать правду о своих болячках. Но эти остолопы в белых халатах – они-то о чем думали?
– «Скорую» надо вызвать. Немедленно, пока народ еще спит.
Маленький, в неизменных темных очках Фалько занервничал, вытянул из пачки новую сигарету, но сунул в рот не тем концом. Он стал не глядя закуривать и неожиданно спалил полфильтра огнем зажигалки, пока понял, что к чему.
– Куликов хочет с вами поговорить, – вернулся первый охранник.
– Какого хрена ты парня одного оставил? – накинулся Фалько. – Его же колотит всего. Сейчас устроит истерику, перебудит народ.
– Не один он там, – стал оправдываться охранник. – Еще Геннадиевич…
– Бузыкин не в счет, – отмахнулся Фалько. – Бузыкин задницы не оторвет, если что надо будет.
В отсутствие врачей и спасателей нужно было срочно поднимать кого-нибудь из съемочной группы. Здесь, в гостинице, устроились только гримеры, операторы, звукотехники и всякого рода ассистенты. Все они были москвичами и могли остаться дома, но Фалько решил, что последнюю ночь перед отлетом команда должна собраться, настроиться. Чтобы завтра никого не ждать, никого не искать – обязательно найдется хоть одна паршивая овца, из-за которой порвешь себе все нервы в аэропорту.
Теперь он лично поднял трех ассистентов. Одного оставил с покойником, приказав ничего не трогать в номере, другого послал вниз встретить «скорую» и провести врача к лифту, по возможности не привлекая лишнего внимания. Третьего оставил в коридоре – сейчас меры по недопущению посторонних нужно было удвоить.
Вчера здесь не было ожидаемого наплыва любопытных, только парочка корреспондентов и выводок сопливых девчонок, надеющихся попасть в проект в любом качестве – поварих, уборщиц, посыльных или просто подстилок на ночь. Но сегодня, в последние часы, надо быть.
Сам Фалько отправился успокоить Женю, а заодно узнать, как все случилось. Сценарист Бузыкин действительно не отлепился от кресла, но усиленно жевал усы и хмурил брови.
– Где ты ходишь?!! Женя говорит, мужика убили!
Глава 4
Эта фраза доконала режиссера, он непроизвольно схватился ладонью за левый бок.
– Сейчас ты меня следом за Анохиным в гроб загонишь! Тише, е-мое! Забыл, какие здесь перегородки жидкие?!!
Вернувшись в прихожую, Фалько выглянул в коридор и плотно закрыл дверь.
– Чего ты мелешь, Куликов?
Парень больше не дрожал, но сидел, скукожившись, глядя в одну точку.
– Точно не могу сказать, – губы у него кривились, как у человека, изо всех сил пытающегося не заплакать. – Просто вспомнил вдруг сон.
– Сон, – облегченно выдохнул Фалько.
– В том-то и дело, что я теперь не уверен. Может, это был не сон, слишком все сходится.
– Да уж, подобрали компанию! Одного помереть угораздило, другой сон от яви отличить не может!
– Ты послушай, – Бузыкин выразительно шевельнул сперва мохнатыми бровями, потом редкими усами, загибающимися книзу на концах.
– Тебя я слушать точно не хочу! Ты мне на ходу сочинишь историю.
– Зачем меня? Человека послушай!
– Ну давай, – режиссер снова обернулся к самому юному из игроков. – Только живее. Сейчас притянутся доктора, мне надо быть на освидетельствовании.
– Мне приснилась разная чепуха. – Вроде мы уже на острове, а там зима, холодно. Будто вы нас заставляете в прорубь нырять.
Фалько оскорбился, что его упомянули в перечне «разной чепухи», но виду не подал.
– Потом.., потом мне привиделся наш номер.
Петрович спал, а в номере был еще кто-то. Он ухватил Петровича вот так, – правой рукой парень зажал себе одновременно рот и нос.
– На себе не показывай, – пробормотал Бузыкин.
– Дай ему договорить, не дергай! – нетерпеливо крутнул головой Фалько.
– И укол еще сделал, – продолжил парень, содрогнувшись от воспоминания.
– То есть и удушил, и ядом отравил, – скептически заметил режиссер. – Потом перерезал глотку и сделал контрольный выстрел в голову.
Наклонившись к Куликову, он втянул воздух.
– Так и есть, не выветрилось еще. Что ты пил вчера?
– Да мизер, сто пятьдесят грамм.
– Что пил спрашиваю?
– Коньячный спирт, – парень отвернулся в сторону.
– Ну что вам сказать после этого?! Слов нет, одни буквы. Русским языком было сказано, как себя вести, а вы с точностью до наоборот. Одному кошмары снились, второй вовсе преставился… Надо остальных посмотреть, кто в каком виде.
– Петрович в гости не ходил.
– А кто ходил? Чей был коньяк? Будешь молчать как партизан?
– Не пугайте, я сам отказываюсь участвовать.
– То есть?
– Не поеду ни за какие деньги.
– А договор?
– Расходы возместить? Какие у вас пока расходы? Гостиницу на сутки сняли?
Смертельно напуганный человек был бы, конечно, обузой на острове. Но потерять с самого начала двоих – это тоже нужно пережить. Народ у экрана привык считать, что все подстроено, все куплено, все призы заранее разыграны. И вот сразу замены ни с того ни сего – на «фэйр плэй» уже не тянет. Хотя, с другой стороны, проще было бы сразу отобрать нужных людей…
Все разом не отрегулируешь. Надо сперва заняться самым актуальным – по-тихому сплавить труп. Закон, конечно, не нарушать: пусть врачи засвидетельствуют смерть. Но вот милиция, с ними бы как-то договориться, чтобы нос не совали.
Дело ведь ясное, никаких следов насильственной смерти. Но если захотеть, можно закрутить длинную историю со вскрытием, допросами, поисками отпечатков. Тут еще Куликов со своим дурацким сном. Уговоришь его сейчас, успокоишь, а он возьмет да и ляпнет где-нибудь через неделю, что его соседа по номеру убили.
– Ну и что тебе дальше снилось?
– Он два укола сделал – один, потом другой.
– Куда?
– Между ногами.
– То есть в пах?
Куликов кивнул.
– Пошли посмотрим.
– Ни за что!
– Но ты должен убедиться, что там нет следов. Иначе потом будешь мучиться неизвестно сколько.
– Пусть врачи посмотрят и скажут.
"Пусть в самом деле посмотрят врачи, – подумал Фалько. – Только как им объяснить, почему нужно особо тщательно исследовать пах? А вдруг действительно найдут след укола и закрутится дело? Нет уж, лучше самому. Успокоить парня, заодно и себя.
Сослуживцы знали Фалько как человека без сантиментов. Сам он уже не помнил: всегда ли был таким или профессия повлияла? Для него дело всегда было на первом месте, а люди делились на три категории: одни мешали, другие помогали в меру сил и способностей, третьи потребляли результат.
Эту вот последнюю, самую многочисленную категорию людей Фалько презирал и боготворил одновременно. Публика, разбросанная по миллионам квартир, представлялась ему чем-то вроде глупого, но могущественного языческого божка, желающего ярких и шумных ритуалов.
Божку всегда хотелось чего-нибудь новенького. Фантазия должна работать, как часовой механизм, без перебоев. Только нельзя заигрываться, нужно оставаться трезвым и расчетливым. Этот прагматизм незаметно для режиссера перешел в его отношение к жизни.
Ни секунды не колеблясь, Фалько вернулся в номер к покойнику. Выгнал ассистента в коридор – предупредить, когда появится на горизонте белый халат. Откинул тонкое летнее одеяло, заправленное в пододеяльник.
Мертвый изобретатель, так и не получивший ни рубля дохода со своих многочисленных патентов, лежал в ситцевой, аккуратно выглаженной пижаме. Режиссер снял темные очки, на что решался в исключительных случаях. С полминуты он морщился и моргал маленькими слезящимися глазками. Привыкнув, наконец, к яркому свету, деловито приступил к своей малоприятной миссии.
