Солянка по-афгански (СИ) - Афанасьев Игорь Михайлович (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Кажется, что сил уже нет, но появляется кураж, пьянящее чувство непобедимости, особенно когда увидели отступающих "духов". Ура! Дрогнули духи!
Бежим дальше, стараясь обогнуть кишлак справа, и на самой окраине попадаем под обстрел. Духи ведут по нам автоматический огонь из окон ближайшего дувала. Занимаем оборону. Из подствольного гранатомёта делаю несколько выстрелов в открытые окна, и гранаты, разорвавшись внутри, выталкивают облако пыли в узкие оконные проемы. Ротный посылает несколько человек проверить дувал, а мы рванули дальше за отступающими духами.
Сразу за кишлаком, метрах в пятистах, была большая каменная гряда, около 10 метров в высоту, и "духи" бежали туда. Кого-то удалось подстрелить прямо на склоне гряды. Когда мы подошли, то на гряде, между крупных валунов, лежало около десяти духов, некоторые были без оружия. Как бежали цепочкой, друг за другом, так и полегли. Проходя мимо, на всякий случай делали контрольный выстрел в голову. Мы были уверены, что духи убежали и нам их будет не догнать, но когда поднялись на гряду, то увидели, что за грядой был спуск, перетекающий в склон хребта.
"Духи" торопливо карабкались вверх и находились на склоне хребта, уже на той же высоте, как и мы, прямо перед нашими глазами. Их было более сотни, и мы залегли поудобней и стали стрелять, как в тире. Они находились от нас метрах в пятистах, и я хорошо различал их фигуры. Они не отстреливались, а панически карабкались вверх. Сначала, не успев отдышаться, часто мазал, или как в детской игре "морской бой" — сначала ранил, а потом убил. Краем глаза видел, как и другие разведчики сосредоточенно вели стрельбу одиночными, редко кто сбивался на короткие очереди. Поток "духов" постепенно редел, и за линию предельной дальности вырвалось около 10 человек. Но и они были обречены, потому что по хребту наперерез им выходила 4-я рота.
Ротный тут же сообщил им, по рации, о том, что духи движутся в их сторону и чтобы досмотрели тех, кто лежит на склоне. Мы прекратили бессмысленную стрельбу и, привалившись к камням, стали делиться запомнившимися моментами боя.
Со стороны кишлака к нам подходили разведчики, досматривающие дувал. Перед собой они толкали душмана. "Дух" был одет в просторные синие одежды, и в тёмную жилетку. Когда его подвели поближе, то сильным толчком заставили сесть.
"Дух" присел на корточки, и тут же все заметили, что у него большое светлое бельмо в левом глазу. Разведчики протянули ротному его документы и фотографию, где "дух" был в лёгких древних доспехах, надетых на голое тело, с маленьким, круглым щитом и мечом в правой руке. Он был единственным, кого удалось взять живым. Ротный сказал, что это прирождённый снайпер, т. к. привык смотреть одним глазом. Другой глаз ему даже не надо зажмуривать. "Дух" спокойно сидел на корточках и невозмутимо поглядывал на нас.
В это время пехота уже спускалась по склону хребта, разоружая тех, кто сдался, добивая раненых и осматривая убитых. Один дух лежал на склоне и не хотел вставать, и пехотинец ударил его ногой. Он что-то требовал от душмана, но "дух" размахивал руками, пытаясь, что-то объяснить. Пехотинец сделал шаг назад и, прижав приклад к плечу, направил автомат на голову "духу". Тот испуганно замахал руками и стал подниматься, а потом сильно хромая пошёл.
Ротный вслух рассуждал о том, что нецелесообразно отдавать "духа" церандою, потому что есть вероятность, что они его вскоре выпустят, а такой опасный враг не должен вернуться к душманам.
По рации нам поставили задачу — двигаться дальше по ущелью. Мы поднялись и стали одевать вещмешки. Раненые разведчики остались в кишлаке около моста. Раненые и убитые не доставляли особых хлопот, потому что почти сразу же их подбирали вертолёты. Ротный кивком головы показал разведчику, стоящему за спиной "духа", что душмана надо кончать. Разведчик вскинул автомат, и выстрелил ему в голову. "Дух" дёрнулся от выстрела и упал на грудь. От напряжения боя и большого количества смертей меня слегка трясло, наверное, как и других, но никто не подавал вида.
Не оборачиваясь, мы пошли вдоль по ущелью.
4 рота на этом хребте просидела ещё два дня. На жарком афганском солнце "духи" быстро разлагались и шмонили нещадно, так что пехота с удовольствием уходила с этих зловонных мест.
Воодушевленный первым успехом, ротный говорил о том, что в результате этой операции мы перебьем всех духов на Панджшере. Десантники высадились в начале ущелья. Другие полки ударят справа и слева, и враг будет разбит.
Мы стояли на хребте над бушующим потоком и смотрели на огромный горный массив, расстилающийся до самого горизонта, надеясь что "лавина" советской армии сметёт "духов" и разобьет их бандформирования. Моджахеды стремительно отступали, бросая рюкзаки и тяжелое вооружение.
"Духам" нанесли значительный урон в живой силе, но желаемого результата операция не принесла. Моджахеды выскользнули из окружения, и имя Ахметшаха вызывало уважение.
Операция была возмездием за гибель батальона советских войск в засаде, думаю, что наша разведрота поквиталась достойно.
Ромашка.
Афганистан. Панджшер. 1984 год. Июнь.
Операция по уничтожению банд Ахметшаха затягивалась. Письма из дома доставляли крайне редко. Приходилось долго ждать, когда вертушки вместе с сухпаем, привезут почту.
В этот раз мне повезло. Пришло письмо от любимой девушки, и между торопливо исписанных страниц, была вложена ромашка. Ничего подобного в панджшерском разнотравье нет, а здесь в скалах и трава большая редкость, типичная горная пустыня.
Мы лежали на каменистом склоне хребта, одного из многих раскинувшихся до самого горизонта. В очередной раз достал из конверта маленькое солнышко с белыми лепестками из далёкой России.
Ко мне подходили разведчики и просили подержать ромашку.
Маленькое солнце перескакивало с ладошки на ладошку, зажигая радостные огоньки в суровых глазах, согревая душу теплом далёкой Родины, где каждого ждут и любят.
Кладбище.
1984 год. Июнь. Панджшер.
Разведрота прочёсывала одно высокогорное ущелье. Однажды, невдалеке от тропы обнаружили свежераскопаное место. Командир решил, что духи зарыли здесь оружие, и приказал копать.
Мне пришлось взяться за сапёрную лопатку. Каменистая земля подавалась с трудом, а стоящие вокруг, деды и офицеры, подгоняли. Мы часто менялись, но работа тянулась медленно. Вот уже мы зарылись в полный рост, и только тогда лопата заскользила по савану, и все почувствовали сладковатый запах тления. Это была просто могила, но командир приказал раскопать в ногах и в изголовье. В неудобной позе, стараясь не наступать на покойника, обкопали, но оружия не было, и земли тоже. Лопата, со скрежетом, скользила по скале.
Пока копали, то ротный рассказывал о том, что мусульмане закапывают умерших глубоко. Муж чин на глубине 2 метра, а женщин на глубине 2.5 метра, чтобы и после смерти они были на разных уровнях — женщина ниже мужчины.
