Волчья ягода - Данилова Анна (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
– Вот вы сами себе и противоречите! Я-то была у них…
– У них? Вы сказали “у них”? Значит, их было все-таки двое: Анна и Храмов.
– Да нет же, у меня просто вырвалось! Я имела в виду у них, потому что это ИХ квартира…
– Голубушка, ничего ПРОСТО ТАК ни у кого не вырывается. Вы сказали именно то, что и должны были сказать в вашей ситуации…
– Постойте, не сбивайте меня! Если Вика убили пятнадцатого, то почему же вы арестовали меня, если я была там, в квартире, четырнадцатого?!
– Правильно. Это вы В ПЕРВЫЙ РАЗ пришли туда четырнадцатого и увидели их двоих. Но это не обязательно была Анна. Это могла быть совершенно другая женщина. Ваша соперница. Вам это, разумеется, не понравилось, вы всю ночь не спали и думали только о том, как бы ему отомстить, а на следующий день где-то достали пистолет и вечером, спрятавшись, скажем, в подворотне, подкараулили его, потом наверняка окликнули, подошли и выстрелили в упор… Именно в упор. В сердце. А потом кто-то помог вам отвезти тело в другое место, где вы вашему бывшему любовнику отрезали голову…
– Я не отрезала голову!
– Хорошо. Я и не настаиваю на том, что голову отрезали именно вы… Возможно, что тот, кто помогал вам, отрезал ее и отвез обратно во двор, приставил к лоджии лестницу (которую мы нашли там же, под окнами), поднялся на нее и положил голову на стоящий на лоджии стол… Там тоже все в пятнах крови, хоть ночь и была снежная… Думаю, что соседка Дора, которая являлась домработницей Храмова (об этом я тоже узнал от соседей), увидев за кухонным окном голову Храмова, испугалась и внесла ее в дом…
– Дора? Да вы с ума сошли!
– Поосторожнее в выражениях…
– Да чтобы Дора взяла в свои руки голову Вика! Она же трусиха! Можете мне поверить, Дора никогда бы не притронулась руками к мертвой голове.., даже если бы такое и случилось, она бы закричала и выбежала в подъезд, чтобы позвонить соседям, поставить всех на уши, вызвать, наконец, милицию…
– Совершенно верно! Это именно то, что я и хотел от вас услышать, дорогая Татьяна… – расплылся в улыбке удовлетворенный ходом беседы Захаров. – Правильно! Именно это она и сделала, эта ваша Дора. Она выбежала из квартиры Храмова и тут же увидела на лестнице… ВАС! Но разве могла она подумать, что вы имеете к этому какое-то отношение? Она скорее всего принялась рассказывать вам, что произошло, она нервничала, и вы предложили ей принять успокоительное или сердечные капли… Для этого вы спустились к ней в квартиру и там зарезали ее ножом! После чего спокойно вытерли нож о полу ее халата, поднялись в квартиру к Виктору и положили его голову на блюдо, чтобы насладиться этим зрелищем… Ведь вы победили…
Татьяна стала еще бледнее и охватила руками голову.
– У меня кружится голова…
– А потом вы со своим сообщником вернулись за телом Виктора, привезли его на набережную и сбросили в реку… Вот так-то.
– Но все это еще надо доказать… У меня есть алиби… – Она уже едва говорила. Горло ее сдавил спазм, а язык отказывал повиноваться.
– В том-то и дело, голубушка, что никакого алиби у вас НЕТ! Я справлялся в вашей лаборатории. Убийство произошло около восьми, пятнадцатого октября, а вы закончили свою работу в пять, хотя отсутствовали и до этого, наверняка искали пистолет…
– Я просто ходила по магазинам… Нужные мне инструменты находились на дезинфекции, я ждала, когда все будет готово…
– Вы в пять часов вышли из здания вашего института и больше туда не возвращались…
– Возвращалась! Я вернулась туда минут в пятнадцать седьмого, чтобы проколоть уши Эстер и Левушке…
– Какие еще уши?
– У меня есть две мыши, которых зовут Эстер и Левушка. Наша лаборатория занимается проблемой регенерации… Я сделала им проколы на ушах! Вы можете хоть сейчас посмотреть… Я сделала замеры этих отверстий, два миллиметра…
– То же самое мне сказала и заведующая вашей лабораторией. К сожалению, выяснилось, что вы только ХОТЕЛИ сделать эти проколы, но НЕ СДЕЛАЛИ… Я сам лично осмотрел ваших мышей… Да-да, это те самые мыши, которых вам привезли из исследовательского центра Филадельфии… Так вот: их драгоценные ушки нетронуты. На них нет ни единого прокола… Даже следа… Перед тем как вас арестовать, мы немного, ну совсем малость, поработали…
Загоняя эту красавицу в угол, Захаров испытывал огромное профессиональное удовлетворение. И хотя ему было безумно жаль ее и он получал наслаждение уже от одного ее присутствия, все факты свидетельствовали против нее, и ничего-то с ними нельзя было поделать.
– Вы же сами говорите, что никто не видел, как вы возвращались в лабораторию…
– Никто, – тяжело вздохнула она, опустив плечи и голову, – даже охранника не было, он, должно быть, отлучился со своего места… Вы правы, никого…
– И когда вы якобы уходили из лаборатории, вас тоже никто не видел…
– Я ушла поздно… Сделав эти проколы, я примерно полтора часа дремала на кушетке у себя в лаборантской… И когда я уходила, внизу снова никого не было… Но этого парня, – Татьяна немного оживилась, – почти никогда не бывает на месте… К нему приходит девушка, и они запираются в служебной комнатке, там стоит кушетка… Я понимаю, что это невозможно доказать, но охранник скорее всего был тогда с девушкой… Вы спросите у него… Хотя.., разве он признается вам, что ему пришлось запирать после меня дверь… К тому же он мог просто не заметить, что дверь была открыта. Возможно, что именно после того, как я ушла, собственноручно отодвинув засов и осторожно прикрыв за собой дверь, он решил проводить и свою девушку… Он выпустил ее, даже не заметив того, что дверь УЖЕ БЫЛА ОТКРЫТА…
– Но если вы открыли дверь и вышли из института, то почему же вы не позвали этого охранника, чтобы он запер за вами?
Она покраснела. Она не знала, как ему объяснить, чтобы он понял, что ей было жаль этого парня… Что ей просто не хотелось их тревожить, тем более что она прекрасно слышала доносящиеся из расположенной всего в двух шагах от “вертушки” служебной комнаты характерные звуки… Они, эта молодая пара, расположились на узкой кушетке… И ведь уже не первый раз она уходит, не добившись того, чтобы за ней заперли дверь…
– Я не хотела им мешать, – призналась она.
– А вот охранник все отрицает. Он говорит, что у него и девушки-то никакой нет.
– Мне нечего больше добавить. Вы действительно ХОРОШО ПОРАБОТАЛИ, – она нервно улыбнулась. – А теперь вы можете пригласить моего адвоката?
– У вас есть СВОИ адвокат? И кто же он? Вы хотите ему позвонить?
– Конечно… Пока у меня есть возможность. Ведь в камерах нет телефона…
Она набрала номер и стала ждать. Ей казалось, что стук ее сердца разносится по всему кабинету, а то и всему зданию.
– Юлий, это ты? Это Таня. Да, а ты откуда знаешь?.. Понятно. Приезжай, пожалуйста. Хотя я тут уже и так порядком наломала дров… Вот даже как? Тогда тем более приезжай… Все. Жду.
Она положила трубку и заплакала.
– Что же это вы даже не сказали, где находитесь? Москва-то, она большая… И что это за Юлия такая?
Она подняла мокрое от слез лицо и посмотрела на Захарова с усмешкой.
– Это не Юлия, а ЮЛИЙ. Юлий Израильевич Шеффер. Надеюсь, вам знакомо это имя?
Захаров был шокирован. Одного из самых известных и влиятельных адвокатов Москвы она запросто называла Юлием…
– К тому же, – добавила она с грустью в голосе, – он знает, где я и кто занимается моим делом…
Захаров поправил галстук и выпрямился на стуле. Шеффер! Какое счастье, подумал он, что этот еврей не приехал раньше…
Он выключил магнитофон, где был полностью записан весь допрос, и посмотрел в окно: по стеклу бежали струи дождя…
Малько вернулся к себе в агентство, заперся в кабинете, достал стопку бумаги и принялся чертить схему. Получалось нечто, напоминающее своим видом химическую формулу: кружочки со стрелками. В кружочках фамилии и имена: Ромих Илья, Ромих Берта, Людмила Савченко, Михаил Лебедев, Виктор Храмов, Дора Смоковникова, Татьяна Виноградова…
