Его звали Герасим - Угрюмов Владимир (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
— Кого-то, может, и катают, а кого-то и нет.
С каждым годом все больше убеждаюсь, что и наши ветераны переходят на рыночные отношения. Понимающе улыбаясь, достаю стотысячную купюру, на глазах у вахтера сворачиваю ее трубочкой и запихиваю в верхний кармашек его пиджака.
— Это за билеты, сдачи не надо… — поясняю ему дружелюбно, — Так куда нам пройти?
Дедок, заметно повеселев, показывает:
— Вот туда пройдете, сначала прямо, потом влево, а там уже и увидите. У причала найдете яхту, «Весна» называется. Трехтонка по балласту, небольшая, но вам в самый раз. Спросите Степаныча, с ним и договоритесь.
— Спасибо, батя, — благодарю его.
— Спасибо и вам. Заходите! — Вахтер очень доволен неожиданным заработком.
Идем в указанном направлении. Воздух на территории клуба пахнет водой, водорослями, мазутом, смешиваясь с запахами дерева, краски, просмоленных канатов, солярки и еще сотней других, связанных с кораблями.
Яхта «Весна» действительно небольшая, одномачтовая, метров семь в длину и похожая на крупную белую птицу, присевшую на воду, но готовую в любой момент расправить крылья и взлететь. По узким мосткам подходим к борту яхты. Из каюты выходит крепкого сложения пожилой мужчина в чистой тельняшке и черных матросских брюках, расклешенных книзу. Резкие черты смуглого, гладко выбритого лица и парадная капитанская фуражка с высокой тульей и якорем придают мужчине вид настоящего морского волка.
— Добрый день! — обращаюсь к нему. — Вы — Степаныч?
Морской волк молча кивает и смотрит на нас оценивающе.
— Мы бы хотели нанять вашу яхту до Сестрорецка. Как вы на это смотрите?
Степаныч глядит сначала на залитую солнцем гладь залива, потом на нас. Затем достает из кармана портсигар, открывает его, вынимает папироску. Прячет портсигар обратно в карман и рассматривает «беломорину», как будто видит ее первый раз в жизни. Наконец закуривает.
— Можно и до Сестрорецка, — наконец произносит, он хрипловатым голосом, выдохнув дым' после затяжки.
Катя почему-то смеется. Морской волк, затянувшись еще раз, вдруг расплывается в ответной улыбке.
Я украдкой слежу за Катей. Не пойму. То ли она действительно услышала что-то смешное в мыслях Степаныча, то ли пытается повлиять на него.
— Назовите вашу цену, — говорю спокойно, хотя меня начинает злить кривляние «морского волка». Тоже мне Крузенштерн.
— Проходите на борт. Договоримся, — роняет Степаныч.
Минут через десять мы с Катей сидим на носу яхты и смотрим, как форштевень режет водную гладь.
Степаныч выводит свою «Весну» по фарватеру на винтах. Сколько нам будет стоить прогулка, он так и не сказал.
Переход из Питера до Сестрорецка занял гораздо больше времени, нежели я предполагал. В нашей ситуации изображать из себя беззаботных туристов довольно трудно, но что еще нам остается делать? Катя загорает на корме, наверняка смущая Степаныча своей идеальной фигурой. Я принимаю .солнечные ванны на носу.
Швартуемся в сестрорецком яхт-клубе, расположенном на территории парка «Дубки». Степаныч запрашивает совершенно смехотворную сумму. Расплатившись, идем с Катей на вокзал. Неподалеку от продуктового магазина вижу телефонную будку.
Наконец-то я могу позвонить. Выясняю у своего абонента все, что мне нужно, и веду Катю в привокзальную кафешку. Засекаю время по своим часам. Кафе, в котором мы приземлились, скорее напоминает бар. Но так как рабочий день еще не закончился, постоянные посетители отсутствуют. Компания малолеток-переростков, накачиваясь пивом, шумно обсуждает достоинства своих подруг. Байки о том, кто, кого, где и как имел, излагаются, прямо скажем, с избыточным использованием ненормативной лексики.
Катя морщится, слыша доносящиеся до нас матюги. Наконец она не выдерживает:
— Гера! Давай уйдем отсюда. Я не могу слушать всю эту грязь!
Нам еще не принесли заказанное. Чертовски хочется есть после морской прогулки, но слушать откровения захмелевших пацанов действительно неприятно. Улыбаясь, накрываю Катину руку своей:
— Успокойся, все можно поправить в лучшую сторону…
Катя, вздрогнув, поднимает на меня глаза. Она поняла, что я хочу сделать, и отрицательно мотает головой.
— Я тебя прошу, Гера, не надо! Давай лучше просто уйдем.
— Не понимаю, почему уйти должны мы, а не они? Здесь так уютно. К тому же мы еще не пообедали.
Поднявшись, подхожу к столику с поддатыми тинейджерами. Те, заметив мое приближение, замолкают.
— Вот что, малыши, — говорю, обводя теплую компашку недобрым взглядом, — или вы затыкаете свои хавальники, или у вас возникнут проблемы со здоровьем.
— Че ты… — начинает ближний ко мне и тут же получает тычок в глаз. Охает и сгибается над столом, держась руками за лицо. Остальные порываются броситься на защиту приятеля.
— Сидеть, суки! — рявкаю на них. — Ша, волчары! Жала повыдергиваю, пыль чердачная! — Три года в зоне общего режима не прошли для меня даром. — Даю, короеды, две минуты на сборы, — бросаю им и возвращаюсь за наш столик.
Бармен улыбается мне, протирая стаканы салфеткой. Подмигнув ему, усаживаюсь на свое место. Заказ уже принесли, и Катя принимается за еду.
Притихшие пацаны, не глядя на нас, быстро покидают бар. Тот, кому я повредил «шнифт», отваливает первым, держа у глаза платок. С моей помощью он, надеюсь, теперь понимает, как трудно было дедушке Кутузову на старости лет воевать с французами.
Официантка приносит нам напитки.
— Спасибо, — благодарит ее Катя и делает глоток из высокого стакана. — Ты всегда так? — спрашивает она, когда официантка уходит. Пожимаю плечами:
— Только если требуют обстоятельства. В самом деле, как же иначе поступать? Постоянно избегать конфликтных ситуаций? Не получится. В нашем развалившемся государстве на каждом углу теперь можно схлопотать пулю за просто так. Сидеть дома, не вылезая?.. Я не домосед по причине отсутствия собственного жилья. Да и работа у меня такая — постоянно находиться на острие подобных или еще хуже ситуаций. То есть, получается, что обычную жизнь я превратил в постоянную для себя работу.
Долго не рассиживаемся, — перекусив, выходим на улицу. Нужную машину замечаю сразу. Черная «волга» приткнулась недалеко от автобусной остановки. На ней государственный номер. Направляемся к машине. Водитель, плотный крепыш невысокого роста, заметив нас, открывает дверцы. Усаживаю Катю на заднее сиденье, а сам присаживаюсь рядом с водителем.
— Девушка едет с вами, — поясняю ему. — У меня еще есть дела в городе.
Водитель кивает, мол, все понял.
— Передайте, что мне нужна машина. Стоянка — возле отеля «Европа». Весь «комплект» в машину. И документы. Я позвоню. Водитель все так же молча кивает. Девушка напряженно ждет, что я ей скажу.
— Катюша, сейчас ты поедешь в одно безопасное место. Я там появлюсь позднее. На днях… — поясняю ей.
— Гера! Можно мне с тобой? — спрашивает она, умоляюще глядя мне в глаза.
— Нет, Катя. В складывающихся обстоятельствах ты мне только свяжешь руки…
Девушка берет меня за руку.
— Будь осторожен. Я тебя очень прошу, — говорит она нежно. Такого голоса и взгляда я у нее еще не видел. После такого взгляда можно сразу же жениться…
— Буду, — бурчу я, слегка пожав ее пальцы.
Вылезаю из машины. «Волга» тут же срывается с места и через несколько секунд исчезает за поворотом. Облегченно вздыхаю. Просто удивительно, насколько быстро Катя вошла в мою жизнь. Лучше об этом не думать.
На маршрутном такси возвращаюсь в Питер. Первым делом хочу посетить историка. По времени, так сейчас вообще не до визитов — десять вечера. Но у меня имеются кое-какие аргументы, которыми я надеюсь убедить самых строгих врачей…
На территории Военно-медицинской академии нахожу нужный корпус и отделение. Дежурная сестричка грудью встает на защиту тишины и покоя во вверенном ей отделении, но, увидев серьезные «корочки» моего поддельного удостоверения, вздыхает и проводит меня к дежурному врачу.
Переговорив с хирургом, отправляюсь в палату к Афанасию Сергеевичу. Его только сегодня перевели из реанимации. Историк лежит в палате, рассчитанной на двоих, но второго больного нет. Историк имеет вид более живой, .чем, я представлял себе после звонка из больницы. Пресекаю взмахом руки его попытку подняться с койки мне навстречу. Поворачиваюсь к сопровождающей медсестре:
