Рекламный трюк - Антонов Антон Станиславович (читаем книги бесплатно .txt) 📗
— Так ведь это же…
Она испугалась своей догадки и не закончила фразы. Продавец видеокассет — кстати, тот же самый, чей разговор про Толика Гусева подслушал Олег Коваль — ничего не смог от нее добиться, как ни старался. Но Марина была его давней подругой — не пытать же ее в конце концов.
Ничего особенного Марина не открыла — то, что она обнаружила в этой видеозаписи, давно было известно, например, Толику Гусеву. Причем Толику догадаться было куда сложнее — он ведь в студии Марика Калганова никогда не бывал и знал ее только по фильмам и рассказам очевидцев. Все коммерческие дела Толик вел с Калгановым на городской квартире Марика.
А Марина Волколакова на этой студии бывала неоднократно — ведь Марик регулярно снимал ее в своих фильмах. Марина считалась местной порнозвездой.
Правда, Марик всегда был исключительно осторожен. Очень немногие знали его фамилию и настоящее имя — Максим. Представляясь новым знакомым, Калганов всегда говорил, что его зовут Марк. Марк Киплинг — так он именовал себя в титрах своих фильмов.
Актеров он возил к себе на студию с завязанными глазами, порой подряжая для этого друга своего Эдика Костальского с его такси.
Конечно, если бы милиция всерьез взялась за порнобизнес, то все Мариковы комбинации раскрутили бы в два счета, и никакие предосторожности бы не помогли. Но суть была в том, что милиция этими делами вообще не занималась — не до того, да и смысла нет: борьба с порнографией на руку только мафии и больше никому. А студию свою Марик берег от всякого рода любопытных и недоброжелателей. Не от рэкета — рэкету он платил, как все нормальные мелкие бизнесмены, и еще приплачивал, чтобы мафия не слишком интересовалась его тайнами и берегла их от других. Вот этих самых «других» — неизвестных, непредсказуемых и потому опасных — Марик опасался больше всего.
В результате многие люди, связанные с видео — и эротическим бизнесом в пределах города и даже за его пределами, знали, что у Марика есть студия, но очень немногие имели представление о том, где она находится.
Марина Волколакова узнала студию Марика по тем незначительным деталям, которые попали в видеозапись послания похитителей. Она узнала веревку, свисающую сверху, узнала бич, которым избивали Яну Ружевич — просто потому, что Марик снимал садомазохистские сцены с участием Марины, и ее привязывали к той же самой веревке и били тем же самым бичом.
Марина узнала студию и чуть не сказала об этом вслух, но вовремя сдержалась. Ей надо было обдумать самой — что делать с полученной информацией.
Марина отбилась от расспросов своего друга-коммерсанта, отказалась остаться с ним на ночь и ушла к себе домой, напряженно размышляя по пути.
Продать свое открытие? Но кому?! Горенский пропал, «Львиное сердце» свернуло расследование, милиция не заплатит, у средств массовой информации местного масштаба лишних денег нет. Кто остается? Остается Седов с его фондом. Только согласится ли он платить? Ведь Седов против расследования И против спасения певицы силовыми методами. Он хочет собрать деньги и заплатить выкуп. Станет ли он платить за информацию?
Может, лучше промолчать?
Но Марина совсем не умела хранить тайны. И к тому же часто и много пила. А что у трезвого на уме — то у пьяного известно где.
Однако сейчас Марина была трезва и алкоголичкой пока не стала. То есть могла потерпеть до тех пор, пока не реализует информацию с выгодой для себя.
А шанс есть. Артем Седов и его деньги. На выкуп денег мало и столько, сколько просят похитители, ему никогда не собрать. А заплатить за информацию он может вполне.
Если захочет.
56
На полпути из Глебовки Коваль передумал ехать в город, потому что на все вопросы Толик Гусев орал в ответ одно и то же:
— Я не понимаю, о чем вы говорите!!
— Останови, — попросил Коваль водителя. Тот послушно исполнил просьбу, и сыщик произвел с ним окончательный расчет, объявив: — Дальше мы пойдем пешком.
Шофер, пребывающий в перманентном восторге по поводу заработанной суммы, дал Ковалю свой телефон, помахал ему рукой и умчался.
Олег и Толик остались одни, в том месте, где шоссе пересекалось с лесной дорогой.
— А сейчас мы спокойно пойдем по этой дороге, — сказал Олег. — Бежать не советую — я хорошо стреляю. Целиться буду в коленную чашечку. Это, во-первых, очень больно, а во-вторых, неизлечимо.
— Да что я вам сделал?!!
— Ты до сих пор не сказал мне, что ты знаешь про Яну Ружевич.
— Я ничего не знаю про Яну Ружевич и ни про кого!
— Есть один маленький нюанс. Ее похитители тоже охотятся за тобой, и они вопросов задавать не будут. Они уже убили человек двадцать, так что лишний труп для них ничего не значит.
На самом деле похитители Яны Ружевич убили меньше десяти человек, но Олег для солидности присовокупил к ним еще и других жертв из мира шоу-бизнеса, число которых за последние дни умножилось необычайно.
Продолжая светскую беседу. Коваль и Толик отошли от шоссе, и Олег заставил неудачливого шантажиста войти в лес. Для этого ему пришлось показать пистолет и даже образцово-показательно передернуть затвор. Зато после этого Толик стал послушен, как овечка — только на вопросы перестал отвечать вовсе.
Проблема была еще и в том, что Коваль нарвался на Толика случайно. Он знал только то, что Толик был назван «свидетелем по делу о похищении Яны Ружевич» в объявлении, вывешенном чуть ли не на всех городских столбах. При каких обстоятельствах видеопират оказался свидетелем и о чем именно он мог бы свидетельствовать, Олег понятия не имел. А потому не мог задавать наводящие вопросы.
А Толика то ли заклинило от ужаса, то ли он решил быть хитрым до конца и, угадав, что его визави ничего конкретного не знает, углубился в раздумья по поводу того, как лучше выкрутиться.
С одной стороны после того, как Гусева выставили перед всем городом в качестве свидетеля по делу о похищении певицы, предположение Коваля о том, что на него охотятся похитители, представлялось вполне резонным. Но это, по мнению Толика, говорило отнюдь не в пользу того, чтобы расточать свои свидетельства направо и налево. Напротив, неудачная попытка шантажа только подтвердила древнее правило, гласящее: «Короче язык — длиннее жизнь».
И Толик, когда оправился от шока, вызванного видом пистолета, вдруг понял, что стрелять в него Коваль не станет. Ведь ему нужна информация — а с мертвого что за спрос?
Сделав такой вывод, Толик решил тянуть волынку, пока возможно. Конечно, Марик ему не брат, не сват и даже не друг, а просто деловой партнер — но подводить его без крайней нужды себе дороже. Ладно бы за деньги — это всегда пожалуйста, а так просто подставляться под чью-то месть Толик не собирался. Он еще не осознал, что если бы похитители надумали ему мстить, то никакое молчание его бы теперь не спасло. Он уже сделал достаточно, чтобы преступники — будь они настоящими профессионалами — убили его, не задумываясь и без сожаления.
Но похитители Яны Ружевич профессионалами не были и на самом деле даже не пытались охотиться за Толиком. Они его не знали и даже представить не могли, о чем тот собирается свидетельствовать. И вывод в конце концов сделали элементарный: исчерпав все средства, неугомонные сыщики пытаются заманить их в ловушку. А таинственный свидетель — это просто блесна, на которую должны клюнуть похитители. Но Крокодил — не какая-нибудь глупая щука, и на блесну не клюет.
Поэтому Крокодил и Казанова вели себя тише воды, ниже травы и безвылазно сидели в коттедже Марика Калганова, ожидая, что ответит встревоженная общественность на их последнее требование о выкупе.
«Встревоженная общественность» тем временем гонялась за Толиком Гусевым, а Олег Коваль его уже догнал, и теперь не знал, что ж с этим чудом в перьях делать.
Но Олег недаром работал когда-то в КГБ, пусть даже и в отделе охраны. Дураков туда не брали, а интуицию ценили не меньше, чем ум, да еще и тренировали дополнительно. Олег легко выстроил в уме цепочку: «видеопират Гусев — полупрофессиональная съемка в посланиях похитителей — студия, где производилась эта съемка — место содержания Яны Ружевич». К этому примешалась услышанная все в том же разговоре на рынке фраза о студии Марика, который в Штатах. Раз он в Штатах — значит, студия пуста. Уж не там ли держат похищенную певицу?
