Остров смерти - Воронин Андрей Николаевич (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
А телезритель – – самый главный у нас в стране человек.
– Так в курсе телезритель или нет?
– Пока все верят, что это такое экстремальное шоу, чтобы переплюнуть другие каналы.
– Лишь бы никто не стал гнать волну. Кто из журналистов пронюхает, поспешит первым выдать в эфир. Преступники тоже смотрят свежие новости. И прямую трансляцию отслеживают – не верят на слово.
– Я тебе начало записи не показал, там в кадре мелькнул переносной телевизор.
Павел Семенович Феофанов отмотал кассету назад, вернувшись к первым минутам трансляции.
– Вон он, видишь. Я созвонюсь еще с Москвой, пусть позаботятся, чтобы эти двое не навострили уши.
– А баба?
– Эта? Пьяная или просто дура.
– Он ей автомат дал в руки.
– Думаешь с ними заодно? По крайней мере с оружием она обращаться не умеет. Не трогай ее, договорились? Пусть потом расскажет, с какой стати доверия удостоилась.
– Сколько там денег точно?
– Семь с половинной миллионов в рублях.
Причем купюры не самые крупные – видел какой здоровый мешок?
– Я к тому, чтобы претензий потом не было.
А то со мной уже бывало такое. Берешь молодца, сдаешь деньги и ценности, а через день к тебе с претензиями: тут вы три тысячи недодали. Я за отморозков не отвечаю. Если он сразу с бабками не рванул, если светится перед всеми на экране, значит с головой у него не в порядке. Может, от купюр прикуривать станет или кораблики по реке пускать, а меня потом обяжут – вынь да положь полную сумму.
– Ты сделай дело как надо. Остальное я беру на себя. Смотри на карту, высказывайся! Где будешь высаживаться? И учти: у них, возможно, еще есть оружие.
– Да это, в общем, погоды не делает. Мы ведь бои устраивать не собираемся.
Пока командир спецназа склонился над картой, Феофанов еще раз бросил внимательный взгляд на хорошо знакомую фигуру в камуфляже. Белоконь не подведет, не должен. Этого человека он сам отыскал в Питере и привез сюда.
Генерал хорошо помнил, как поднялся по лестнице, распугивая бездомных блохастых кошек, как собрался позвонить и потом обнаружил, что дверь не заперта. Прошел в комнату, где топор можно было вешать от сигаретного дыма. Пустые бутылки на подоконнике, на полу и на шкафу.
Мрачный мужик с грубо вытесанными чертами.
Сидит, разглядывает свои, выложенные на стол кулаки.
Увидев нежданного гостя в форме, Белоконь спокойно встал и произнес абсолютно трезвым голосом:
– Здравия желаю, товарищ генерал.
Феофанов знал, какая беда приключилась с хозяином квартиры. Состоятельный питерский бизнесмен обратился в милицейские органы с официальным заявлением. У него украли семнадцатилетнего сына, требуют по телефону выкуп. Прислали кассету, где сын прикован к батарее наручниками, к виску приставлено дуло пистолета. Угрожают в самое ближайшее время начать отстреливать по одному пальцу в день.
Белоконь быстро вышел на адрес частного дома на окраине, предупредил своих ребят, чтобы с головы заложника не упал ни один волос.
Главное, не дать преступникам ничего предпринять.
Ворвавшись внутрь, бойцы церемониться не стали. Спящие резко повскакивали с ног, а ребята решили, что те хватаются за оружие и уложили двоих на месте. Потом выяснилось, что «пленника» никто не держал на привязи и чувствовал он себя прекрасно. Просто решил вместе с друзьями обмануть отца и вытянуть из него бабки.
Белоконю, как командиру, здорово влетело за два трупа. Его понизили в должности и отправили во внеочередной отпуск, заявив, что рассмотрят за это время вопрос о его служебном соответствии. Офицер пил уже две недели и никак не мог захмелеть.
Когда незнакомый генерал предложил возглавить отряд спецназа на Алтае, Белоконь помолчал с полминуты, потом предупредил:
– Имейте в виду, горбатого могила исправит. Я не следователь. У меня в команде нет и не будет экспертов, чтобы углубляться в истинные мотивы.
Когда я приступаю к делу, для меня есть только две категории. Преступники и те, кто от них пострадал. Если возможны варианты, значит не надо дергать меня и моих людей.
За год, прошедший с тех пор, Белоконь сплотил на новом месте людей и постоянно держал их в тонусе. Ни разу Феофанов не пожалел о своем выборе. Но питерскую историю и первый разговор помнил.
– Женщину однозначно не трогать. Насчет этих двоих субчиков – у тебя полная свобода рук. Как только наведем о них справки – сообщу дополнительно.
– Да не нужна мне их биография! По глазам вижу, что мужики грамотные.
Глава 29
Откуда-то у Ладейникова оказались черный и белый шарики. Наверное, взял с собой из Москвы, заранее запланировав в качестве «призов». Белый вручил Алексею, пожав ему руку и похлопав по плечу. Черным собирался наградить кандидата наук, но в своем теперешнем состоянии Струмилин не проникся бы значимостью момента, не испытал бы священный трепет обреченной на заклание жертвы.
– Надо бы облегчить бедняге мучения. Даже моих гипнотических способностей не хватит.
Слышишь, Рифат? Сооруди-ка мастырку из своих запасов.
– Да я все уже выкурил, – саксофонист побледнел от страха, что его заподозрят в обмане. – Честное слово!
– Поторопился! Сейчас бы затянулся пару раз, глядишь – все проблемы показались бы пустяковыми.
Музыкант понимал это лучше, чем кто-либо другой. Он не однажды успел пожалеть о своей расточительности.
– Ладно, придется отжалеть своего снадобья, – Игорь достал из кармашка жилета перевязанный ниткой пакетик, наподобие тех, в которых продают героин.
«Нет, это не героин, – подумал Забродов, вспомнив свои ощущения после лепешки. – Какое-то новомодное синтезированное дерьмо».
Прямая трансляция уже закончилась. Генеральный продюсер еще раз связался с Фалько, чтобы выразить свое восхищение. Но дальнейшее продолжение «Русского острова» грозило разрушить всю сетку субботнего вещания. Впрочем, Игорь претензий не предъявлял – первый выход в эфир в новом качестве его устроил.
Макнув в порошок указательный палец, он просунул его в рот кандидату наук. Потом вытер палец о траву и подмигнул Забродову:
– Проверим еще раз. Может, отсырел препарат?
Через минуту биолог ожил, глаза широко раскрылись, на щеках появился яркий румянец.
Встав на ноги, Струмилин оглядел свои перепачканные шорты и ноги. Вошел в воду, не беспокоясь о реакции «хозяина острова». С наслаждением поплавал вблизи берега, смывая с себя грязь.
Лег на спину, раскинул руки, громко засмеялся непонятно чему.
– Перебор, – прокомментировал Ладейников. – Для него и палец облизнуть уже чересчур.
Энергичный и бодрый кандидат наук выскочил на берег и крикнул остальным:
– Водичка – супер!
Глаза его, и без того выпуклые, выкатились еще больше.
– Где моя черная метка? – с радостной улыбкой обернулся он к Игорю.
– Черную метку я сейчас тебе в башке сделаю, – ответил тот, снимая с плеча автомат.
В первый момент Забродов напрягся, но веселость Вадима не уменьшилась ни на градус и стало ясно, что выстрела не случится. Неинтересно убивать человека, измученного зубной болью.
Но также неинтересно убивать того, чью эйфорию ничем не прошибешь.
– Перебор… Чему радуешься, мудила? Ты у меня первый кандидат на тот свет.
От избытка энергии Вадим разбежался и несколько раз прошелся колесом. Потом покачался на толстой ветке. На берегу они остались уже втроем.
Ольгу Ладейников послал разобрать продукты и принести что-нибудь повкусней – по его требованию на остров завезли деликатесов, взятых телевизионщиками для собственного чревоугодия. Заложников преступник отправил в крытый брезентом барак, люди из съемочной группы, за исключением бородатого оператора, возвращались к себе на трех лодках.
Кроме Фалько, только Илья знал об истинном положении вещей, а в его молчание Ладейников не очень-то верил. Забродов видел, как оператор бережно зачехлил видеокамеру и сел, прижав ее к груди, как мать ребенка.
