Таймер для обреченных - Нестеров Михаил Петрович (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Генерал несколько мгновений в упор смотрел на премьера.
– Еще есть время отказаться от операции.
– Я не привык проигрывать. Ты это хотел услышать? Прежде чем ты уйдешь, обнадежь меня хоть чем-нибудь, – едва ли не с мольбой попросил он.
– Помнишь, мы говорили о времени учений украинских ПВО, которое сместилось на час назад?
– Да. Ты сказал, что об этом знает лишь узкий круг лиц.
– Этот круг не распространяется на Голду, и это секретная информация. Даже если она что-то заподозрит, ее успокоит то самое время. Она за пару мгновений вычислит, где будет находиться ее самолет во время пуска ракет. Пусть даже на подлете к российской столице. А там самолеты всех типов без помех садятся на Красную площадь.
– Что ты намерен предпринять в дальнейшем?
– Ряд шагов. Их не так много. Во-первых, подниму все документы, подтверждающие причастность агентурной группы Абрамова к военной разведке России. Это легко сделать. Второе – это данные, касающиеся деятельности агентурной единицы в Израиле: приглашения, визы, авиабилеты, регистрация, прокат машин. Третье: установленные контакты агентов с Унгер посредством опроса свидетелей в клубе «Арт Хаус». Отчеты перестрелки у парка и в гостинице Клода также пойдут в актив. Клод Эбсалом один из наших главных свидетелей в деле заговора против Голды Саар.
– Версия?
– Как ни печально, трое наших офицеров стали разработчиками диверсии. Есть два варианта. Первый – Унгер, Сайкс и Бегин продали идею Абрамову, с которым сотрудничали в 2001 году в Крыму. Второй вариант – Абрамов по приказу своего руководства установил с ними контакт и получил все необходимые данные. Наше управление выходило на заговорщиков через Бегина и Сайкса. Сайкса взять не удалось – он скрывается до сих пор. Маркос Бегин оказал оперативной группе ожесточенное сопротивление и был убит во время перестрелки с оперативниками.
– То есть никаких подтасовок.
– Абсолютно. Все работает на нас.
– За исключением одного. Каким образом русские состыковали время вылета Голды и пуска ракет? Как минимум у них должен быть сообщник в «Бен-Гурионе».
– Этот вопрос открыт и в общей доказательной массе не имеет принципиального значения. Ведь не всегда удается установить сообщников, пособников, недоброжелателей и так далее. Никто не посмеет заговорить о совпадениях. Я могу привести пример…
– Не надо. Не боишься испортить отношения с руководителями разведсообщества России?
– Сейчас наши отношения натянуты, и в ближайшие дни им придет конец. Собственно, в этом деле речь идет о терроризме. В отличие от других стран, борьбой с терроризмом в Израиле занимаются все спецслужбы без исключения. Мое ведомство – в том числе. Я горжусь своей автономной службой, которая вербует агентов по всему миру. ГРУ – не исключение.
– Как поведут себя украинские военачальники?
– Им не привыкать заметать следы. – Эйтан начал уставать от вопросов премьера. – Когда их «трехсотка» едва не сбила наш «Боинг», обгоревший транспортно-пусковой контейнер от ракеты был переплавлен на металл, стартовая позиция засыпана свежим песком, «изделие» списано задним числом, боевой расчет запуган.
– Остались исполнители в Крыму, – напомнил премьер, проявляя, на взгляд генерала, удивительную щепетильность.
– С нашей разведкой их ничего не связывает. Командир противодиверсионной группы сто раз подумает, прежде чем развязать язык. Он ликвидирует российских охотников за израильским самолетом, возглавляя украинское подразделение, и валит вину на Израиль. Может быть, психиатр примет эту версию, не знаю. Ты забываешь о главном, о нашей цели, а остальное не имеет значения.
«Если Голда останется жива?» – всплыло в голове Дани наболевшее. Он задал вопрос именно с этим подтекстом:
– Что, если спецрейс удачно проскочит обстреливаемый коридор?
– Тогда мы останемся при своих. Потому что Голда не рискнет взять на вооружение голословные факты о якобы готовящейся ликвидации Машаля или неудачной попытке его устранения. Пусть даже она пойдет дальше и выдвинет обвинения в покушении на ее персону. Она не скандалистка, насколько я знаю. Но вашим личным отношениям придет конец – это точно, и ты можешь готовиться к разрыву уже сейчас.
– Я знаю, – тихо пробормотал Дани, – я знаю.
4
Евпатория
…Виктор Калюжный с разбега бросился в открытый люк грузового отсека и схватился руками за трос, свисающий с грузовой стрелы. Едва его ботинки коснулись крюка, он выпустил трос из рук и спрыгнул на вторую палубу. Тотчас сверху прошипела автоматная очередь, и пули ударили в ребристый настил. Виктор ответил короткой очередью по обрезу люка в надежде, что пули срикошетируют от стали и заденут кого-нибудь из бойцов противодиверсионной группы.
На сухогрузе «Иван Крылов» шла охота на живого человека. Десять спецназовцев загоняли в угол своего товарища. Они блокировали ему выходы через все пять люков, работая парами. Лишь однажды ему удалось выбраться на верхнюю палубу, а до спасительного борта ему оставалось каких-то пять-шесть шагов. Его отрезали от борта две длинные автоматные очереди, и он, уходя от обстрела, взбежал на люковое закрытие. И напоролся на огонь с правого борта. Оставляя справа от себя фок-мачту, он и прыгнул в люк, скользя по промасленному тросу.
– Витя! – донесся до него издевательский голос Романа Парубного. – Выходи, Витя, с поднятыми руками.
Спецназовец с трудом переводил дыхание. Одной рукой он сжимал рукоятку «каштана», другой нервно похлопывал по штампованной ствольной коробке. В магазине пистолет-пулемета осталось с десяток патронов, в запасе всего одна обойма на тридцать.
Старый сухогруз стоял на приколе в Каламитском заливе больше трех лет. Он давно лишился антенны РЛС над рулевой рубкой. В самой рубке были сняты все приборы. Дизель-генератор и главный двигатель растащили на запчасти. Каким-то чудом уцелели грузовые лебедки, тросы, якорные цепи. На протяжении последних полутора лет «Крылов» был учебным тренажером. Здесь оттачивали свое мастерство противодиверсионные команды. Они разбивались на группы «Дельта» – «Альфа» (диверсионная и антидиверсионная), и между ними происходили нешуточные, с использованием огнестрельного оружия и спецсредств, единоборства.
Два дня назад Виктор вернул Парубному двадцать тысяч долларов со словами: «Я не участвую в этой игре». На что старший лейтенант пожал плечами: «Дело твое. Но не я давал тебе деньги. Я устрою тебе встречу с Яковом, ему вернешь бабки».
Вот сейчас, стоя на второй палубе и глядя в вечернее небо через просвет люка, Виктор недоумевал: как он мог попасться в ловушку? Но и отказаться от незапланированного тренажа не мог.
– У тебя ничего не выйдет, Рома! – хрипло крикнул он, озираясь. Носовой люк был закрыт, а средний, на страже которого стояли вентиляционные головки, словно приглашал преследователей внутрь. – Я накатал пару страниц в особый отдел. Не играй с огнем…
Именно это и делали бойцы Парубного. Позади и сверху раздались новые очереди, и Виктор, выругавшись, спрыгнул через прямоугольное отверстие на настил второго дна. В самую темень. Но он неплохо ориентировался на этом тренажере. Он сделал шаг, другой – впереди настил кончался, и Виктор нащупал ногой днищевой стрингер. Дальше – вплоть до переборки – ноги можно сломать.
Он коснулся рукой осклизлой переборки. В полутора-двух метрах справа должно быть отверстие, проделанное автогеном. О нем знал не только Калюжный. Он затаился у входа, чутко вслушиваясь. Накануне прошел сильный дождь со снегом, вода капала со второй палубы на залитый флор, беря спецназовца в звуковое кольцо. Даже касаясь рукой переборки, он потерял ориентацию. Капель сводила с ума и навевала мысли о стальном склепе, из которого Виктору не выбраться ни за что. Он потерял время, когда еще можно было поторговаться с Романом, признать свою ошибку, списав ее на мимолетную слабость. Но Парубный, как и любой другой командир, на дух не переносил слабых и слабости вообще. По сути спецназовец ступил на тропу предательства.
