Чёрный диггер - Каретников Роман (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
— Хорошо, — сказал Войцех Казимирович, сгребая все это хозяйство со стола и раскладывая по карманам пальто, а затем добавил:
— В долг.
Coco переменился в лице.
— Как? Как это в долг? Ты чего метёшь?
Профессор бросил одну упаковку патронов Сергею. Тот поймал её на лету.
Тыквоголовые у шкафчиков обеспокоенно задвигались. Они тоже не привыкли, чтобы здесь брали в долг.
— Обыкновенно, — сказал Войцех Казимирович. — Как друзья одалживают друзьям. Мы ведь с вами друзья, Coco?
— Да какие, на хрен, друзья?! — раздражённо закричал он, брызгая слюной.
Амбалы за спиной Профессора направились к ним. — Ты что, думаешь, я не знаю, что происходит? Всех ваших гребут без разбора, причём не только у нас, а везде, по всему городу. А о тебе вообще отдельный разговор. Всю ментуру подняли на ноги, ищут тебя по всем нычкам. Вас, может, к концу дня уже хлопнут, а ты говорить «в долг».
Стол был невысокий, и Профессор перемахнул через него одним движением.
Вторым движением, настолько быстрым, что его почти никто не заметил, он взял шею торговца в захват, используя трость как рычаг. Coco даже удивиться не успел. «Медлительный он все-таки, — подумал Войцех Казимирович. — При его роде занятий это достаточно серьёзный недостаток. Когда-нибудь он будет стоить ему жизни».
— Ты что, смерти мне желаешь, Coco? — нарочито грубо спросил он его.
Иногда грубость является единственным радикальным средством в разговоре с определённым сортом людей. Такими, как Coco, например.
— Не-е… — прохрипел владелец подпольного арсенала. Говорить и дышать сейчас Coco было не очень удобно, потому что трость Профессора давила ему на горло, как раз между кадыком и основанием челюсти. Войцех Казимирович слегка усилил захват и услышал, как у того затрещали шейные позвонки.
— Назад! — крикнул он амбалам. — Назад, не то сломаю ему шею!
Coco пробулькал что-то и замахал рукой, словно отгонял надоедливую муху.
Тыквоголовые неохотно послушались и отошли назад к шкафчикам, насторожённо поводя головами. Надо было что-то делать, а что именно, они не знали. Сергей в это время продолжал демонстративно заряжать свой «браунинг».
— Нехорошо, — сказал Войцех Казимирович и немного ослабил объятия, — нехорошо ты с людьми разговариваешь, Coco. Ты же меня знаешь. И знаешь, что слово я всегда держу. И о долгах своих никогда не забываю, а ты жадничаешь…
Coco со свистом втягивал воздух. Глазки его под козырьком бегали из стороны в сторону.
— Да ты что? Ты чего, Профессор, шуток не понимаешь? Ну, ты вообще. Я ж тебе так, для прикола сказал… Да ради бога, какие разговоры могут быть между своими? Неужели ты думаешь, я твоему слову не поверю?
— Не надо было шутить так, Coco. С юмором у тебя не очень… Да и какие шутки? К тебе пришли клиенты, а ты шутишь. Так и прогореть недолго. Пошли, Сергей.
Профессор отпустил Coco, обошёл стол и направился к двери. Coco плюхнулся на стул, растирая правой рукой своё горло. У дверей Войцех Казимирович обернулся:
— На неделе рассчитаемся.
Coco закашлялся и махнул рукой. Амбалы стояли в прежних позах, так и не решив, что им делать.
Профессор с Сергеем выбрались из подвала на свежий воздух. Их встретили солнечный свет и прохладный ветерок, контрастировавшие с душной атмосферой помещения, в котором они только что побывали. Слева, со стороны двора, доносились ребячьи визги. Пацаны, сбросив на кучу школьные портфели, гоняли в футбол на детской площадке.
Сергей хмуро оглянулся через плечо на подвал, ожидая, не появится ли оттуда кто. Профессор успокоил его, сказав, что Coco слаб духом для того, чтобы вот так открыто напасть. Не тот он человек. Сейчас небось сидит, делает накачку своим тушам, чтобы помалкивали о том, что здесь произошло.
Они обошли «Чероки», вышли на улицу и направились к скверу, где их ждал Шурик. Прямо на подходе к нему, когда Сергей с Войцехом Казимировичем проходили возле монумента, водружённого в честь 45-й артиллерийской дивизии, защищавшей город в 1941 году, по дороге мимо них, распугивая сигналами водителей легковушек, проехали два армейских грузовика под брезентовыми покрытиями, забитые солдатами в полевой форме.
— Чего это они? — спросил Сергей, глядя грузовикам вслед. — Учения, что ли?
Лицо у него стало встревоженным и немного испуганным.
— Может быть, — ответил Войцех Казимирович. Им сейчас было о чем думать, кроме манёвров, проводимых местным воинским начальством. — Может, и учения. А может, просто солдат в баню повезли.
— С оружием? — спросил Сергей.
«Молодец, Серёжа, — мелькнуло в голове у Профессора, — так и надо старому дураку. А ты думай, Войтек, когда говоришь».
— Хорошо. Согласен. Не в баню. Но давайте-ка лучше займёмся своими делами.
— Давайте, — кисло согласился Сергей.
Они перешли дорогу.
В сквере Шурик сидел на скамейке и во все глаза смотрел на голубей, деловито прохаживавшихся по дорожке. Наверное, вовсю жалел сейчас, что у него нет хлеба, чтобы покрошить и смотреть, как они будут склёвывать крошки.
А сбегать купить Шурик не решился. Раз посадили здесь и сказали сидеть и ждать, значит, нужно сидеть и ждать.
Когда Профессор с Сергеем появились в поле его зрения, лицо Шурика осветилось такой радостью, будто их только что амнистировали, а он на это уже не надеялся. — Все? — робко спросил он.
— Все, брат Шурик, — Сергей весело хлопнул его по спине. — Дела закончены, идём звонить.
Шурик подхватил со скамейки свой пакет, бросил прощальный взгляд на голубей и задал Сергею очередной вопрос:
— А куда мы пойдём?
— М-м-м… — Сергей завертел головой, пытаясь определить, где же здесь ближайший телефон-автомат.
— Туда, — сказал им Войцех Казимирович, указывая тростью через дорогу.
На той стороне протянулся длинный, сверкающий на солнце стеклом витрин магазин «Юбилейный». За последние десять лет он претерпел, как и другие крупные торговые точки, разительные изменения. Открытый в эпоху угасания соцрежима в 1987 году, к знаменательной дате 70-летия Октября, и получивший от неё своё название, он уже тогда радовал горожан относительным разнообразием товаров и довольно частым появлением тогдашнего дефицита на прилавках, что привлекало покупателей даже из отдалённых районов. Затем наступили смутные времена денежных обменов, инфляции и финансовой нестабильности. Спрос настолько обогнал предложение, что, казалось, это уже навсегда. С прилавков исчезло все, что можно было считать товаром. В большинстве отделов торговали одним-двумя наименованиями, и несчастные продавцы выстраивали на пустых полках замысловатые пирамиды из пачек каустической соды, женских бот сорок шестого размера и других немногочисленных предметов, не попавших в бездонную потребительскую корзину.
Появилась реальная перспектива переформирования магазина в складское помещение, но этого не произошло, поскольку складировать тоже было нечего. Затем наступили новые времена, магазин постепенно заполнялся отделами, арендованными различными торговыми фирмами, засиял товарами, радующими глаз, но бьющими по кошельку, и в конце концов расцвёл опять, уже в новом обличье эпохи хищнического недоразвитого капитализма.
Как пережиток прежних времён на углу магазина висел одинокий телефон-автомат с необорванной, что было весьма удивительно для данного района, телефонной трубкой.
— Точно, — сказал Сергей и хлопнул себя по лбу. — Как же я забыл-то?
Он обнял Шурика за плечи.
— Ну что ж, вперёд, Александр, вздрогнем? Нас ждут великие дела. Ведите, Профессор!
В глубине его глаз таился тяжёлый давящий страх, но Шурик этого не замечал. Он весело смеялся, .подняв над головой полупустой пакет как знамя, и вышагивал рядом с Сергеем по-ребячески, высоко вскидывая худые ноги. Вой-цех Казимирович шёл рядом с ними и улыбался. Со стороны они напоминали весёлую компанию подгулявших родственников, выбравшихся на свежий воздух. Профессор подумал, что в этот момент они вряд ли были похожи на людей, которых ищут по всему городу, чтобы убить. Хотя ни он, ни Сергей не забывали об этом ни на секунду.
