Земля войны - Латынина Юлия Леонидовна (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
– А на чьей стороне воюешь ты? – спросил Кирилл.
Джамалудин ничего не ответил, а вместо этого выбрал шашлык посочней и положил его на тарелку Кириллу.
Баранина оказалась превосходной, и они ели в полном молчании. Фарфоровое блюдо уже основательно опустело, когда дверь отворилась, и в гостиную, с чайным подносом в руках, вошла женщина лет двадцати двух-двадцати трех, в красном, расшитом белыми цветами платье, и белом платке, туго перетягивавшем чуть полноватое, удивительно правильное лицо с пухлыми губами и темно-коричневыми янтарными глазами. При виде женщины усталое лицо Джамалудина осветилось какой-то внутренней улыбкой, словно абажур, под которым зажгли лампочку, но он не встал и не обнял женщину, а, напротив, что-то резко проговорил по-аварски.
Женщина выставила на стол пузатый чайник, покрытый зеленой вязью арабских слов, расставила чашки и быстро вышла, и как только она вышла, лицо аварца снова погасло. Он встал и молча стал разливать чай. Мускулы, выпиравшие из-под коротких рукавов футболки, странно контрастировали с почти болезненной худобой и темными, словно смотрящими в никуда глазами.
– Ты знаешь, я хотел спросить об одной вещи, – сказал Кирилл. – По ту сторону туннеля, на равнине, есть ногайское село. Джарли. Село снесло наводнением, а деньги на восстановление просто украли.
– Это не первые деньги, которые украли в республике, – заметил Джамалудин.
– Да, но это живые деньги. Четыре миллиона долларов живых денег. Их не переводят на счет филькиной фирмы. Их выдают прямо в руки, по ведомости, и вот глава администрации просто подделал подписи и получил за людей деньги. Даже для вашей республики это чересчур. Я дважды был у этих людей, а они отказываются писать заявление. Почему?
– Они написали заявление, – сказал Джамалудин.
– И что?
– Глава районной администрации – большой приятель Гамзата Асланова. Гамзат был просто взбешен, когда услышал, что тот украл четыре миллиона долларов, а с ним не поделился. Он посадил его в погреб и держал до тех пор, пока тот не отдал миллион Гамзату.
– А село?
– Когда Назим отдал миллион, Гамзат позвал прокурора Набиева, и тот прислал в село проверку. Все село живет ловлей рыбы, а это сплошное браконьерство. Проверка арестовала все рыбацкие байды, и ногайцы забрали свои заявления. Теперь, после этой проверки, они платят с каждой байды по две тысячи рублей прокурору.
– А раньше?
– А раньше они платили только районной милиции, – ответил Джамалудин.
Кирилл помолчал.
– Если бы они входили в ваш район, этого бы не случилось? – медленно спросил он.
Джамалудин поднял глаза и изучающе уставился на русского. Его лицо выражало меньше, чем выключенный телевизор.
– Что ты имеешь в виду?
– Послушай, Джамалудин, – сказал Кирилл, – я знаю, какого ты мнения о Комиссарове. Но я не дурак и я приехал сюда не брать взятки. Я мог бы многое написать в отчете. Я мог бы написать, что в городе, который является центральным рынком региона, со всех ваших рынков в бюджет за год заплачено тридцать тысяч долларов; что кто-то умудрился построить в городской черте работающий цементный завод, следа которого нет в документах, а в лавках, торгующих автомобилями, можно обнаружить раздельные прайс-листы, на машины краденые и чистые! Но я посмотрел бумаги и обнаружил что Бештой, у которого триста тысяч населения, получил в этом году двадцать миллионов долларов из республиканского бюджета. А Мескен-Юрт, например, в котором живет пять тысяч человек, получил пять миллионов долларов. Более того, я заметил такой интересный факт. В позапрошлом году твой брат заплатил республиканских налогов двадцать миллионов долларов, и город получил шестнадцать миллионов. А в прошлом году твой брат заплатил двадцать четыре – и город получил двадцать. Такое впечатление, что между президентом Аслановым и мэром Бештоя есть негласная договоренность, что все, что Заур платит в бюджет, возвращается в Бештой, за вычетом доли президента в двадцать процентов. Получается, что из центра Бештой не имеет других денег, кроме тех, которые заплатил Заур.
Аварец, улыбаясь, аккуратно грыз засахаренный орех.
– Я прошел по городу, Джамалудин, – продолжал Кирилл. – Конечно, по меркам какой-нибудь Финляндии это дыра, но по меркам России город живет прекрасно. Я зашел в новую больницу. Она стоила по документам шесть миллионов долларов, и она уже построена. Я видел точно такую же больницу в Торби-кале. На нее списали уже двадцать семь миллионов, и дело не продвинулось дальше фундамента. В вашей республике воруют все. В вашей республике глава администрации может украсть деньги, подделав подпись живого человека. Я не думаю, что твой брат ворует из бюджета. Я думаю, что он содержит город на свои деньги.
– И что же в этом плохого? – спросил Джамалудин.
– Мне страшно. Мне страшней, чем в ногайском селе.
– Почему? – спросил Джамалудин.
– Потому, что твой брат содержит на свои деньги не только город, но и армию. Зачем тебе двести человек с АГСами? Зачем тебе твой собственный спецназ? Глава МВД называет тебя бандитом, но я еще не видел бандитов с гранатометами! Чтобы выбить деньги из ларечника, достаточно утюга! А если гранатомет тебе нужен, чтобы защищать город от террористов, то что террорист номер два после Вахи Арсаева делает на твоей базе?
Джамалудин поднялся и поманил его за собой. Дверь из гостиной вела в небольшую комнатку с косым мансардным окном. Как и все в доме, комната несла на себе удивительный отпечаток аскетизма. В ней не было ничего, кроме узкой кровати, беленых стен, и шкафа с зеркальной дверцей. За шкафом стояло что-то вроде высокого столика, и на этом столике лежала старинная арабская книга. Гостевой домик на базе отдыха был гораздо роскошнее.
– Это моя комната, – сказал Джамалудин, – и сегодня ты будешь спать в ней. Я не хочу, чтобы с моими гостями что-то случилось.
– А что случилось с казино твоего брата?
Джамалудин пожал плечами:
– Ты знаешь, мы, горцы, очень горячие люди. Здесь были случаи, когда проигрывали дома и состояния. Я хотел посмотреть, что за шайтан овладевает этими людьми, и я, увы поддался искушению. Еще хорошо, что мой брат испугался того, что я могу проиграть все, и закрыл свое казино.
– Идрис говорил, что ты сжег казино, чтобы отобрать у него бизнес.
– Это неправда.
Кирилл помолчал и сказал:
– Мне было бы приятней, если б это было правдой.
– Почему?
– Говорят, что люди Арсаева восемь лет назад избивали проституток вместе с их клиентами. Скажи, в чем разница между тобой и Арсаевым?
Худощавый, среднего роста человек со впавшими скулами и темными, коротко стриженными волосами, помолчал и ответил:
– Разница такая, что я не на его стороне.
У Джамалудина в отряде был парень по имени Ташов. Он был чемпионом мира по кикбоксингу в абсолютном весе. Рост у Ташова был два метра восемь сантиметров, а вес – центнер и еще полцентнера, и каждый грамм этого веса приходился на кости, мясо и мышцы, а сала в Ташове не было вовсе.
В общем, Ташов выглядел очень внушительно.
Это дело все время причиняло Ташову неприятности, потому что каждый человек, который приходил к Ташову с предъявой, понимал, что побить Ташова не удастся, и сразу начинал стрелять. То есть как только он видел эту гору мышц, он даже не пытался объяснить свои претензии, а тут же от страха принимался палить.
В Ташова стреляли раз пять, и каждый раз по какому-то совершенно нестоящему поводу. Как-то пули не причиняли ему вреда. Одна пуля даже вошла Ташову в висок, но ничего особенного не случилось, не считая того, что после этой пули Ташов, по общему мнению, сильно поумнел.
У Ташова были две сестры, которых он хорошо выдал замуж, и старенькая мать, в которой он не чаял души. Он даже настоял, чтобы мать жила не с замужними сестрами, а с ним, что было очень необычно.
Этой зимой Ташов повез мать в хадж. Та к получилось, что в автобусе, в котором они ехали в долину Мина, было несколько чеченцев, и водитель автобуса тоже был чеченец. Эти чеченцы все были очень хорошо одеты и обуты, и у каждого из них с собой была сумка с надписью «Фонд им. Кадырова», а на куртках их была надпись: «Памяти Ахмат-Хаджи Кадырова», и, по правде говоря, когда эти чеченцы ехали в долину, они говорили больше о Кадырове, чем об Аллахе. Когда Ташов рассказывал об этой поездке, он все время удивлялся, почему на Коране, который каждый из них вез в белой сумке, было написано только: «Издано на средства Фонда Кадырова» и не было надписи: «Издание, исправленное и дополненное Кадыровым».
