Прорыв из Хуфры - Хиггинс Джек (книга жизни .TXT) 📗

— Ну, что я вам говорил, генерал? Все в порядке! Ну-ка дайте мне штурвал.

Он оттолкнул меня в сторону, схватил штурвал, дал полный газ, смеясь как сумасшедший.

Катер начал рассекать бурлящую воду.

Пулемет «Браунинг-30» имеет дальность стрельбы до двух миль, скорострельность — восемь выстрелов в секунду, и он не может стрелять одиночными выстрелами. Первая очередь прошла где-то около носа; «Мери Грант» резко накренилась. Тэрк выпустил из рук штурвал, сестру Клер бросило на палубу, а он во весь рост растянулся сверху. Я опустился на колено, и своевременно: всем нам следовало поберечься. И тут же вторая очередь разбила стекла в рубке и осыпала нас осколками и деревянными щепками.

Потрепанный катер Талеба выскочил из камышей, отрезая нам путь к устью. На нем у пулемета «браунинг» сидели сгорбившись два солдата. Следующая очередь пропорола корпус и палубу по правому борту. Я вскочил на ноги, пустил двигатели на полную мощность и переложил штурвал на левый борт. Пулемет застрочил снова, пули отщипывали щепки от стенки рубки, и вдруг слева от меня раздался ужасный взрыв, и меня бросило воздушной волной на штурвал. А потом мы на полном ходу врезались в стенку камышей, они расступились и поглотили «Мери Грант» целиком.

Я, наверное, потерял сознание, но всего на минуту или две, а когда пришел в себя, то понял, что лежу в углу, а сестра Клер уже открыла медицинский чемоданчик и разрывает рукав моей рубашки. Боль от пулевого ранения наступает не сразу, слишком силен шок центральной нервной системы. Она приходит потом, а сейчас я чувствовал, что левая рука у меня просто онемела. Я не мог даже пошевелить пальцами, но только два красных пятна, словно от губной помады, с обеих сторон бицепса свидетельствовали о том, что я ранен навылет.

Она быстро прочистила рану и наложила полевую повязку. Тэрк стоял рядом с револьвером «смит-и-вессон» в руке и смотрел сквозь разбитое стекло рубки.

— Что там? — спросил я.

— Эти подонки курсируют взад и вперед.

Сестра Клер открыла ампулу с морфином и сделала укол.

— Если будет больно, скажите мне, и я сделаю вам еще один.

Я поблагодарил ее и встал на ноги.

— А почему он не подходит прямо сюда?

— Я думаю, он хочет напасть на нас, когда мы выйдем из камышей. Он хозяин положения, но ждет, чтобы мы сделали первый ход. И еще одно: он не знает, есть ли у нас тяжелое оружие.

Я согласился:

— Ну хорошо, давайте посмотрим, что там.

Мы залезли на крышу рубки и осторожно выглянули поверх камышей — как раз вовремя, потому что увидели, как их катер идет на полной скорости поперек реки, направляясь прямо к нам. Пулемет снова застрочил; пули со свистом пролетали сквозь камыши и глухо били в корпус «Мери Грант». В последний момент они круто отвернули влево, поднятая ими волна нагнула камыши, и мы увидели их катер во всю длину. Нас разделяло не более тридцати ярдов.

Тэрк немедленно воспользовался этим: встав во весь рост и держа перед собой в обеих руках «смит-и-вессон», он трижды выстрелил в тех двух солдат у пулемета «браунинг». Один из них полетел в воду через бортовое ограждение, а другой упал и спрятался за рубку.

Раздался крик, катер быстро повернул обратно, а Тэрк отступил назад, чтобы скрыться из виду, и начал вытаскивать из барабана стреляные гильзы.

— Пусть эти подонки немного подумают, — сказал он, перезаряжая револьвер патронами, которыми были набиты его карманы.

Но мы не могли долго отсиживаться в камышах. У нас не оставалось времени, это было совершенно ясно. Катер снова пошел в атаку, на этот раз даже еще быстрее, выпустил длинную очередь, к счастью, без прицела, и она прошла по камышам слева от нас. Теперь он разворачивался в шестидесяти или семидесяти футах от нас, и, когда Тэрк попытался повторить представление, ему удалось только в двух местах попасть в корпус катера, который отвернул и скрылся за завесой дождя. Мы спустились на палубу, и он снова начал перезаряжать револьвер.

Я спросил его:

— Сколько мы можем выдержать? Нам стоит только получить очередь в уязвимое место, и мы взлетим на воздух, как бомба.

— Да хватит вам, — огрызнулся Тэрк.

— В последний раз я купил катер с бензиновыми двигателями.

У сестры Клер на щеке виднелся порез от отлетевшей щепки, но, казалось, она не замечала этого и восторженно воскликнула:

— Мы не сдадимся им! Не сдадимся!

— Вот это и есть воинствующая церковь! — отозвался Тэрк.

— Теперь я верю, что в средние века епископы выезжали на битву, вооруженные булавами. А чего вы ожидаете от нас, герцогиня? Чтобы мы вышли вперед и умерли как мужчины?

И вдруг из-за завесы дождя раздался громкий металлический голос:

— Нельсон? Вы здесь?

— Громкоговоритель, — усмехнулся Тэрк. — Похоже, он хочет поговорить. У нас такого нет, поэтому вам придется вовсю напрягать легкие.

Я снова залез на крышу рубки и посмотрел поверх камышей. Катер болтался почти на середине реки, и я видел его сквозь пелену дождя. Я посмотрел в бинокль, но не нашел и следов присутствия Талеба, который, скорее всего, сидел в рубке. Я сложил руки рупором и крикнул:

— Чего вы хотите?

Его голос отозвался, словно эхо:

— Вы ведете себя глупо. И ничего не добьетесь, Нельсон. Будем же разумными людьми. Давайте поговорим!

— Что означает пулю в затылок при первой же возможности, — сказал я Тэрку, который стоял на палубе рядом с рубкой вместе с сестрой Клер. Он казался неестественно возбужденным, и я подумал, что у него воспалилась рана, а может быть, он принял слишком большую дозу наркотиков. Но ни одно из моих предположений не подтвердилось.

— Скажите ему, что вы идете к ним, — поспешно произнес он. — Я тоже пойду с вами, но только под водой. Пока вы будете вести серьезный разговор с нашим алжирским другом, я поставлю им на киль мину «AR-17» на присосках. Вставлю туда один из химических взрывателей — и гарантирую, что катер пойдет ко дну как камень.

— А что, если он задержит меня? Или катер взорвется целиком?

— Тогда вы проиграли, генерал, а мы выиграли. — Он улыбнулся, стараясь придать себе дьявольский вид, что, на мой взгляд, ему вполне удалось. Пораженная необычностью ситуации, сестра Клер была просто в отчаянии и не могла более справляться с этим чувством. Она схватила Тэрка за руку:

— Нет, прошу вас. Не надо больше крови, пожалуйста.

— Отличный совет, герцогиня. А какой у нас выбор? Если даже мы отдадим ему всю свою добычу, думаете, это нам поможет? — Он покачал головой. — Я вам скажу правду. Так или иначе, но мы все равно окажемся на дне залива. У нашего доброго друга Талеба слишком изощренный ум, чтобы поступать как-то иначе. — Она смотрела на него потемневшим, полным боли взором, а потом ее плечи поникли и голова опустилась. — Я сожалею, герцогиня, но так уж устроен мир. — Он кивнул в мою сторону. — Скажите ему доброе слово на дорогу!

Мне пришлось дать полный газ подвесному мотору, потому что иначе надувная лодка не смогла бы преодолеть течение. И я беспокоился, как там внизу справляется Тэрк.

Но с другой стороны, никто не знал этого дела так, как он. И если кто-нибудь смог бы это сделать, так только Гарри Тэркович.

Когда я подошел ближе, то увидел результаты меткой стрельбы Тэрка. Четыре дыры в корпусе над ватерлинией и разбитое окно в рубке. На палубе было двое солдат. Один сжимал в руках винтовку, а другой держал линь. Капитан Хусейн стоял позади них. Я сожалел, что он тоже здесь, хотя, как говорят арабы, судьба каждого человека предопределена, и никто не в силах избежать ее. Выключив мотор и дрейфуя, я подплыл к борту. Один из солдат бросил мне линь. Я поймал его и быстро привязал лодку, а они спустили для меня трап. Я перелез через ограждение. Хусейн ждал меня. Он с укором осмотрел меня, потом сделал вполне понятный знак, чтобы я поднял руки, и довольно неуклюже обыскал меня, проверяя, не прячу ли я оружие. Удовлетворенный, он пошел по палубе к люку, а потом отошел в сторону, предоставляя мне возможность спуститься первым.