Слабое звено (Ключевая фигура) - Нестеров Михаил Петрович (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
Шейнин недовольно покосился на развеселившегося диспетчера, который вел одиннадцать тридцать седьмой. По его словам, самолет бермудит. Лев Давыдович, однако, мысленно согласился с подчиненным: на борту лайнера сейчас если не паника, то самый разгар скандала. И летчики молодцы! Заперлись в своей кабине, как в будке телефона-автомата, и названивают. Отгородились, одним словом, будто в самолете банда террористов, а не один «засранец».
Бортпроводники могут восстановить относительный порядок – ясно, что с мест пассажиры не вскакивают, – навести порядок в их умах и настроении. Но лучше, авторитетнее, что ли, это всегда получается у командира экипажа.
«В умах и настроении», – повторил про себя Шейнин. Конечно, случай с рейсом 1137 особый, но не из ряда вон выходящий. Управляющий поймал себя на мысли, что вдруг подвергся настроению пассажиров этого рейса, раздул проблему. А все из-за сбоя графика. И снова отметил путаницу в своих мыслях. В связи с нарушением графика полетов он должен бы подстегнуть себя, посчитать третий сбой пустячным, лишь бы побыстрее отправить рейс обратно, тем самым допустив еще одно нарушение.
Один такие вопросы Лев Давыдович не решал. Он – «технарь», поднялся до руководящей должности с простого диспетчера; так же перебрасывался с коллегами шутками, подкалывал метеорологов. Заправляет всем в аэропорту коммерческий директор и в то же время ни за что не отвечает.
Пробыв минуту-другую на КДП, Лев Давыдович спустился по лестнице, ответил кивком на немое приветствие охранников, занявших пост у «святая святых» аэропорта. «Какого черта они постоянно здороваются? Словно находятся на орбите, где день меняется шестнадцать раз в сутки. Вот уже действительно делать нечего».
Через несколько шагов Шейнин обернулся: один страж, опустив голову, сосредоточенно стриг ногти универсальным брелоком.
В левом крыле центрального здания аэропорта на первом и втором этажах располагались служебные помещения. Лев Давыдович прошел ярко освещенным коридором в кабинет главного врача аэропорта. Незамужняя, тридцатипятилетняя, с не менее известной, чем у директора, фамилией, Татьяна Алферова встретила начальника отнюдь не дежурной улыбкой. У них несколько лет назад случилось что-то наподобие служебного романа, едва не закончившегося разводом Льва Давыдовича со своей женой. А все из-за того, что пренебрег правилом: «Не живи там, где живешь».
– Звони главврачу города, – без предисловий начал Шейнин, присаживаясь и покручивая на столе черепаховую пепельницу. – 37-й борт везет в Новоград палочку Коха. Или, не знаю, как она там называется.
– Палочка Коха вызывает туберкулез, – пояснила Алферова. – А возбудитель холеры – Vibrio cholerae.
– Латынь? – спросил Шейнин и усмехнулся. – Или ты сказала по-татарски? Тогда у нас именно такой случай. Зараженный, черт бы его побрал, сознался, что посещал в Казани больного холерой родственника. Зачем, спрашивается, разоткровенничался? Так можно на суд Линча нарваться прямо на борту.
– Ответственный товарищ, – резюмировала главный медик аэропорта, не торопясь снять трубку телефона. – Неудачный день? – посочувствовала она.
– Зачем спрашивать, если ты и так все знаешь и видишь?
«Пикируемся, как муж с женой», – с неудовольствием подумал Шейнин.
– Звони, звони, – поторопил он Алферову, – а я зайду в пресс-службу и к начальнику охраны.
Вениамин Корольков, не успев позавтракать дома, приканчивал нехитрую снедь на рабочем месте. Сегодня это был бутерброд с колбасой и солеными огурчиками плюс йогурт. Отхлебнув из бокала горячего чая, врач инфекционного отделения городской клинической больницы зевнул и прилег на кушетку.
Дверь в кабинет открыта, мимо снуют санитарки и медсестры, заглянул опоздавший, как всегда, на работу фельдшер Иван Самохин.
– Привет. Болеешь? – отпустил профессиональную шутку Самохин, застегивая халат и кивая кудрявой головой на пустой стаканчик из-под йогурта. – Внезапного сильного поноса белыми хлопьями не наблюдается?
– Спроси про резкое обезвоживание, – лениво отозвался Корольков.
Последнее время медики инфекционного отделения на себе почувствовали, что значит оказаться в гуще информационно-бдительной войны, объявленной эпидемиологам мнительными гражданами. То звонят насчет арбузов, на ценниках которых едва ли не написано: «Холера! Скидка оптовым покупателям», то вдруг, словами Ивана Самохина, из граждан сыплются белые заразные хлопья, то рвота после жиденького стула…
И на каждый звонок приходится оперативно реагировать, выезжать на место предполагаемого инфекционного очага. Причем некоторые удивляются, видя перед собой обычных врачей в зеленоватых халатах и марлевых повязках, а не дюжих терминаторов с огнеметами за спиной. Молодцы врачи! Инфекции не боятся. Зараза к заразе?..
Но работать стало не то что интересней, а динамичнее, что ли. Появилось действие, сходство с брандмейстерами. Правда, в руках не пожарный шланг, а клистирная трубка. И тем не менее. Зато по ложным вызовам эпидемиологи пожарников переплюнули. У «медноголовых» пятнадцать процентов, у «белых воротничков» – сто с небольшим.
Появилась возможность заезжать на санитарной машине на дачу – по очереди с водителем и санитаркой Людой Бурмистровой, у Самохина участка нет – и потихоньку возить в погреб картошку. Соседи по даче поначалу обалдели: «Что, прорвало?! Грунтовые воды?! Пить нельзя, а есть? Овощи и фрукты?» Эпидемиологи, конечно, припугнули, потом открылись. Однако Иван Самохин предложил окончательно запугать дачников и собрать брошенный урожай.
Но шутки шутками, а все это стало надоедать с каждым ложным звонком.
Со времени приема пищи прошло не больше получаса, и день, как всегда, начался с вызова – на этот раз в аэропорт Новоград.
– Казанский рейс, поехали, – распорядился Корольков, на ходу прочитав очередную сводку. По последним сведениям СЭС, в больницах Казани с подозрением на холерный вибрион лежат 247 человек. – Люда, разбуди водилу.
Людмила Бурмистрова зашла в подсобку и толкнула задремавшего на кушетке водителя.
– Начинается, – проворчал тот. – Идите, я догоню.
Эпидемиологи, одетые в светло-зеленые халаты, с саквояжами в руках вышли из боковой двери отделения. Три человека – двое мужчин и одна женщина. Но пока не видно водителя.
Мезенцев поднялся со скамейки и последовал за ними. Лишь когда позади него хлопнула дверь, ускорил шаг. На ходу оглянулся: его догонял мужчина лет сорока пяти, в клетчатой рубашке и мятых брюках, вид заспанный.
«Водитель», – определил Валентин. Хотя вчера за рулем санитарной «ГАЗели» он видел другого. Значит, работают посменно.
За несколько шагов до машины Мезенцев дал знать о себе.
– Здравствуйте, – не очень приветливо поздоровался он с врачами. – Я из службы безопасности аэропорта. Меня поторопили со сменой и попросили поторопить вас. Главному санитару города еще сорок минут назад звонили.
В душу Валентина вкралось сомнение: вдруг он, уверенный в непогрешимой точности разработанного плана, услышит другой ответ? Неужели все-таки совпадение, и эта бригада медиков отправляется по другому адресу?
Но нет, только лишь недовольный взгляд старшего в бригаде развеял его сомнения. А чего стоил его ворчливый голос – симфония!
– Я не знаю, кто и когда звонил главврачу, а нам сообщили только что. Минуты не прошло. Собрались быстрее огнеборцев.
Вениамину Королькову недоставало разве что красноречивого взгляда на часы.
– Извините, – смягчился Мезенцев. – Но меня из-за этого подняли на смену на два часа раньше. Я живу недалеко отсюда, – пояснил он. – Однако дело не во мне. Экипажу еще предстоит обратный рейс.
– А вот это спорный вопрос, – с явной издевкой в голосе сообщил Корольков. И, как ни странно, не стал развивать тему.
Валентин улыбнулся.
– Я с вами прокачусь, если вы не против. – И демонстративно встал у передней двери пассажира.
