Джаханнам, или До встречи в Аду - Латынина Юлия Леонидовна (электронная книга TXT) 📗
– Производитель – ООО «Лада». Поставщик – ООО «Алонсо». Это, Ольга Николаевна, если помните, не мои структуры.
– А чьи же?
– ОАО «Лада», арендующее на моем заводе маслоблок стоимостью 40 млн. дол, было зарегистрировано в Москве на паспорт бомжа 17 декабря 1996 года. Уставной капитал составил две тысячи рублей. Три года назад ООО «Лада» поменяло владельца. Пятьдесят восемь процентов компании купил ваш сын Вадим Бабец на свою гонконгскую фирму, а остальные сорок два процента были распределены в равных долях между двумя корейскими подставными конторами. Генеральным директором компании стал не кто иной, как Велимир Григорьев. Вы прекрасно знаете, что я не связан с тем, что происходит на установке. Я не имею отношения к сбытовым структурам, и я неоднократно предупреждал Велимира, что попытка торговать мухоморами вместо подосиновиков кончится плохо.
В трубке молчали несколько секунд.
– А где сейчас Величка?
– Понятия не имею. Вам лучше знать.
Генеральный директор ОАО «Лада» Велимир Григорьев отдыхал в отеле «Негреско», что в Ницце, когда в его номере зазвонил телефон.
Велимир Григорьев удивленно снял трубку. В Ницце была половина второго ночи.
– Господин Григорьев? – сказали по-русски, – возможно, вас заинтересует информация о том, что только что прокуратура Кесаревского края начала обыск на ОАО «Лада» по уголовному делу в связи с гибелью подводной лодки «Ангарск».
В три часа ночи господин Григорьев покинул отель в неизвестном направлении.
О том, что прокуратура Кесаревского края начала самостоятельное расследование гибели подводной лодки «Ангарск», впервые передали в семичасовых новостях популярного кесаревского телеканала ТКТ.
Прокурор Андриенко пообещал с экрана найти и посадить того человека, который виноват в гибели лодки. «Мы подозреваем, кто является истинным хозяином этой фирмы, – заявил прокурор, – и мы не испугаемся ничьих угроз».
Руководство завода было недоступно для комментариев, а генеральный директор ООО «Лада» был объявлен в федеральный розыск.
Начальник особого отдела 136-й мотострелковой дивизии майор Николай Морозов сидел в зеленом стареньком джипе напротив пятиэтажного особнячка на набережной. Нижний этаж дома был выкрашен в белый цвет, резко контрастировавший с облупившимися балконами наверху, и украшен кокетливой вывеской «Мельбурн».
Ресторан «Мельбурн» был открыт в самом начале перестройки заезжим австралийским проходимцем. На открытии присутствовал австралийский консул, произнесший прочувственную речь о закрытом городе и закрытом народе, наконец-то распахивающем дверцу в своей душе влиянию Запада. «Мельбурн» был очень популярен среди японцев, австралийцев и американцев, немедленно наводнивших город. Столь же популярен он стал у городских бандитов.
Постепенно американцы и австралийцы исчезли, а бандиты остались. Последним уехал сам владелец ресторана, на прощание погостив месяц в подвале у Ершика.
Ершик владел рестораном недолго. Разгорелась война между славянской и чеченской группировкой, в окно ресторана влетела бутылка с зажигательной смесью, а когда Ершик с присными бросился вон, его встретила очередь из ДШК, приваренного к задку пикапа: Халид Хасаев по кличке Пегий всегда считал, что разговор должен быть коротким, а калибр – большим.
Ресторан был унаследован победителями и некоторое время никем, кроме чеченцев, не посещался: был уже 1995-й год, и воспоминания о гражданских трупах и приваренном к задку пулемете превращали этот участок набережной в какой-то филиал города Грозного.
Потом Пегий вонзил зубы в кусок не по размеру и отбыл в Чечню, где окончательно удовлетворил свою любовь к крупнокалиберным аргументам, перейдя от расстрелов ресторанов к расстрелам колонн.
Ресторан унаследовало ФСБ, а у ФСБ его выкупил Костя Покемон. Именно в «Мельбурне» Костя назначил встречу своим сообщникам, за которыми Коля Морозов следил уже вторую неделю.
Первым на встречу подъехал подполковник Усольцев, – грузный, красноносый, с торчащими рожками седоватых волос, вышел из «Хонды» с армейскими номерами и заспешил вверх по ступеням ресторана, как утка.
Вторым подъехал сам Покемон. Он высадился из черного бронированного «Лексуса», – крепко сбитый, темноволосый, в черной куртке, из которой высовывались крепкие волосатые запястья, окруженный кордебалетом неулыбчивых гоблинов.
Третий гость подъехал почти сразу после Покемона. Морозов внимательно смотрел, как он выходит из белой разбитой «Хонды»
семьдесят шестого года выпуска. Седые, тщательно причесанные волосы. Опрятная куртка из кожезаменителя на чуть сутулых плечах, чистые, но потертые джинсы, кожаный портфельчик. Внешне этот парень выглядел неприметно, разве что чересчур опрятно. «Не пьет, небось», – отметил Морозов.
Третий на мгновение задержался у входа. Нагнув голову, он сосредоточенно разглядывал гранитные ступени, словно ища в них выщерблины, – потом решительно протянул руку и шагнул внутрь.
Коля Морозов не спеша набрал номер сотового телефона.
Меж тем все трое гостей разместились в одном из отдельных кабинетов «Мельбурна», – с длинным деревянным столом на шестерых и потрескавшейся вагонкой стен. В одной из трещин прятался «жучок». Покупая «Мельбурн», Костя и не подозревал, что некоторые сотрудники ресторана остались в аренде у прежних владельцев.
Устройство, которым воспользовался майор Морозов, было сколь примитивным, столь и удобным. Оно было сделано на базе дешевого сотового телефона с самой обычной SIM-карточкой, купленной за двадцать долларов у первого же попавшегося оператора, и с отключенным динамиком и дисплеем.
Телефон автоматически включался при входящем звонке, позволяя слушать и записывать все, что происходило в комнате. Существенным преимуществом такого устройства по сравнению с традиционными жучками была неограниченная дальность прослушки: хоть за сто километров записывай, хоть за тысячу. Кроме того, прослушка – как и любой другой звонок данного оператора – шла по сети в кодированном виде, и ее не мог перехватить случайный радиолюбитель.
Обед был очень неплох: две тоненькие официантки в белых сапожках и коротких полосатых юбочках уставили стол в два яруса: над валами закусок сторожевыми вышками возвышалась водка.
Пили мало, если не считать Усольцева, шутили много. Подполковник жаловался на близящиеся учения и на глупость московских эмиссаров.
Когда официантки убрали тарелки с остатками мяса и принесли кофе, Саша Колокольцев положил на стол потертый кейс и щелкнул крышкой.
– Это что? – спросил Костя Покемон.
– Задаток, – ответил хабаровский коммерсант, – те парни очень довольны. Но им нужна утварь посерьезней.
– И что именно? – подполковник Усольцев резко протрезвел.
Колокольцев протянул ему бумагу.
Подполковник прочел и присвистнул. Улыбчивого восточного гостя интересовали противотанковые и зенитные ракетные комплексы; автоматические станковые гранатометы «Пламя», в количестве не менее пяти штук, и реактивный пехотный огнемет «Шмель», не менее полудюжины. Также ему были нужны гранатометы новейших модификаций, принятые на вооружение в конце 80-х, такие как РПГ-29 и одноразовый РПГ-27 с тандемной боевой частью, способной поражать даже танки с динамической или разнесенной защитой брони.
– А «Тополь-М» твоим уйгурам не пригодится? – резко спросил подполковник.
Саша Колокольцев философски пожал плечами.
– Могу спросить.
– Не получится, – сказал Костя Покемон, проглядывая список. – Слишком серьезные игрушки. Гранатометы могу достать. «Муху». А откуда я тебе «Шмель» возьму?
– А учения? – спросил хабаровский коммерсант, – будут же учения, ты сам говоришь. Под учения можно много списать.
Внезапно он замолчал и поднял голову.
У входа в кабинет стоял невысокий парень с чересчур широким носом и как будто испитыми глазами. Одет парень был в джинсы и кожаную куртку, и из-за пояса джинсов виднелся служебный «макаров».
