Адвокат - Константинов Андрей Дмитриевич (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
После того как Бешеный трагически погиб в автомобильной катастрофе, Антибиотик возглавил их общее дело, уже не деля власть ни с кем. Вскоре он, однако, столкнулся с теми же проблемами, что, видимо, и Бешеный в свое время. Без прикрытия ментов дела делались плохо. Поэтому Виктор Палыч, как стали его к тому времени называть, был вынужден отчислять около сорока процентов доходов ментам. Бизнес у него, кстати говоря, был уже совсем немалым, потому что кроме «пивников» Антибиотику постепенно начали платить проститутки, валютчики и организаторы подпольных цехов по пошиву «фирменной» одежды.
Среди оставшихся питерских воров трепыхнулся нехороший слушок, что де ссучился Антибиотик, с мусорами трется, но самые говорливые быстро легли под асфальт реконструируемой дороги Ленинград-Выборг, и слушок этот умер сам собой… Постоянные «вложения» в правоохранительную систему давали свои результаты — не всегда, но часто обвинения, предъявленные людям Антибиотика, отлетали от них, как масло от тефлонового покрытия. Виктор Палыч «рос», постепенно «росли» и его друзья в милицейской форме. Самого Виктора Палыча все чаще можно было встретить в компании артистов, художников, эстрадных знаменитостей и крупных хозяйственных и торговых работников.
Все чуть не рухнуло в начале восьмидесятых, когда Виктор Палыч вошел в долю на крупное дело с поставками репчатого лука на черный рынок. А ведь не хотел он в это дело влезать, сердце беду чуяло, слишком много было посвящено в суть аферы партийно-торговых фраеров, вот где-то и «протекло»… Аресты в Ленинграде пошли один за другим, Виктор Палыч метался по городу, как загнанный зверь, понимая неизбежность «вышки» в случае провала. Спасли его как раз те самые отчисляемые ментам сорок процентов. Но спасение обошлось дорого. Антибиотику пришлось пожертвовать почти всей своей пристяжью (из его ближайшего окружения до суда не дожил никто: одни были убиты при задержании, другие «кончали с собой», третьи умирали от инфарктов или астмы…) и большей частью накопленных сбережений. Кроме того, Виктор Палыч был вынужден законсервировать всю свою агентуру, прекратить активную деятельность и лечь на дно.
Виктор Палыч женился, взял фамилию жены и переехал в Пушкин, тихий пригород Ленинграда. Жена его была директором мебельного магазина. В этот магазин, кстати, приезжали за мебелью люди из разных городов. Почему-то здесь дефицитные гарнитуры появлялись намного чаще, чем во многих магазинах Ленинграда. Супруга Виктора Палыча прожила после свадьбы недолго, однажды ее нашли в собственном кабинете с остановившимся сердцем. На похоронах Виктор Палыч безутешно рыдал и клялся продолжить дело супруги. Он и в самом деле вскоре перешел работать в мебельный магазин, где за полтора года прошел путь от продавца до заместителя директора. Жил Виктор Палыч скромно и тихо и лишь в начале 1984 года почувствовал, что пришло время выходить из подполья.
…Виктор Палыч вынырнул из своих воспоминаний и сосредоточился на изучении личного дела Челищева. Перелистывая спрессованную казенным языком в сухую справку жизнь Сергея, Виктор Павлович пытался услышать много раз выручавший его голос интуиции… и не слышал ничего. Это и тревожило его, и разжигало любопытство. Антибиотик устало откинулся в кресле и в который раз начал анализировать складывающуюся ситуацию. Так он долго сидел совершенно неподвижно, и лишь подрагивающие веки свидетельствовали о том, что он не спит. Наконец он открыл глаза, потянулся и негромко пробормотал:
— Случайности… Совпадения… В ментовке бы в такое не поверили… И Бог с ними, с убогими.
С этими словами Антибиотик, вероятно, приняв окончательное решение, начал неторопливо переодеваться к ужину.
…Званый ужин прошел как нельзя лучше. В маленьком уютном ресторанчике на Охте Виктор Палыч, Сергей и Катя заняли отдельный кабинет, обстановка которого навевала ностальгические мысли о дореволюционном величии России. Кабачок назывался «У Степаныча», и прислуживал за ужином лично хозяин, давший заведению для названия свое отчество. Вернее, он не прислуживал, а курировал прислуживание, подгоняя двух вышколенных бесцветных официантов. Сергей вдруг вспомнил где-то читанное:
«Высший класс официанта заключается в том, чтобы его не было заметно». Официанты этому требованию соответствовали вполне, а вот Степаныч суетился, демонстрировал показное рвение, шустрил, пока Антибиотик, поморщившись, не сделал знак рукой. После этого и Степаныч, и официанты словно под землю провалились.
Как ни странно, оказалось, что скованнее всех за столом чувствовала себя Катерина. Она напряженно молчала, ела мало и быстро переводила взгляд с одного мужчины на другого, словно наблюдала за партией в пинг-понг.
Антибиотик же с Сергеем, наоборот, казались полностью расслабленными. После того как Катерина представила их друг другу и был поднят первый бокал за знакомство (пили обожаемую Виктором Палычем «Хванчкару»), у мужчин завязался оживленный разговор о винах и виноделии. Антибиотик оказался настоящим знатоком и ценителем, он говорил о винах взахлеб, знал лично многих знаменитых виноделов. Виктор Палыч ругал Горбачева и его антиалкогольную кампанию, приведшую, как сказал Виктор Палыч, к ужасным, необратимым последствиям…
— Вы, Сергей Александрович, не поверите, какой удар по национальному достоянию России был нанесен тогда! Виноградники элитные вырубали напрочь, да еще химикатами почву обрабатывали. Я знал одного замечательного винодела из Крыма, профессора Ковригу. Какой это был человек! В дело свое влюбленный, поэт виноделов, международный авторитет… Его опытную лабораторию закрыли, экспериментальные лозы повырубали. Он не выдержал и застрелился… И я не успел ничего сделать, казню себя за это до сих пор…
Антибиотик задумчиво вертел в руке хрустальный бокал, любуясь игрой света в красном вине. На его пальцах Сергей подметил шрамы, судя по всему — от сведенных татуировок-перстней. Челищев кивнул и поддержал тему:
— Дурость российская неистребима…
— О!… — Виктор Палыч грустно улыбнулся. — И вы туда же… Ах, Сергей Александрович, если бы вы знали, как часто у нас за дурость выдается холодный расчет… Ну, не будем о грустном в такой замечательный вечер… Вино должно веселить, а не навевать печали. Я, кстати, собираю веселые истории о вине и виноделии, и у меня довольно большая коллекция… Может, и вы мне что-нибудь в копилочку подбросите?
— С удовольствием, — рассмеялся Сергей. — Вы слышали, как археологи, раскапывая древнее царство Урарту, винный погреб обнаружили? А там амфоры с тысячелетним вином… Долго решали, пробовать или нет, потом решились все-таки… И чуть ли не вся экспедиция впала в какой-то полунаркотический транс, потому что там уже и не вино было и не коньяк, а какое-то странное желе…
— Не может быть! — искренне удивился Антибиотик.
Сергей развел руками:
— За что купил, за то и продаю… Мне эту историю заместитель руководителя той экспедиции рассказывал, профессор Петров. Он, кстати, до сих пор преподает на восточном факультете в университете…
Виктор Палыч пришел в восторг от рассказанной Сергеем байки и даже записал в свою книжечку координаты профессора, которые по памяти продиктовал ему Челищев.
— Обязательно ему позвоню, поподробнее про всю эту историю порасспрашиваю… Такие рассказы собирать надо, они людям радость несут.
За горячим разговор пошел о живописи, и Сергей поразился, как свободно Антибиотик с Катериной говорили о выставках и художниках, как жарко они заспорили о Малевиче, про которого Челищев вообще услышал впервые… Сергей чуть было не закомплексовал. Он вдруг почувствовал себя маленьким человеком, случайно попавшим на ужин к аристократам. «Ладно — Катерина, но откуда Антибиотик-то все это знает?» — удивился про себя Челищев.
(Между тем удивительного в этом ничего не было. Многие старые воры очень хорошо знали классическую литературу и биографии художников. Объяснялось это очень просто — подбором книг в тюремных и лагерных библиотеках. От скуки многие авторитетные воры перечитывали всю классику от корки до корки.)
