Ключи от рая - Дейч Ричард (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
И вот сейчас полковник Энджордин расхаживал по дежурному центру, спрятанному в подвалах здания кордегардии, наблюдая за сорока тремя сотрудниками, втиснутыми в это помещение, которое представляло собой смесь высоких технологий и творений Ренессанса. Подобно всем швейцарским гвардейцам, он был холост: ничто постороннее не должно отвлекать тех, кому вверена жизнь и безопасность понтифика, а счастьем семейной жизни можно будет насладиться и позже. Энджордин был солдатом, чья цель всегда ясна, чье дело всегда правое, вне зависимости от прихотей политиков и правителей. Перед ним стояла задача, которая не допускала двойного толкования: защищать Бога, Папу и это государство с территорией площадью сто девять акров.
Энджордин гордился тем, что постоянно следит за новейшими технологиями, внедряя их в систему безопасности Ватикана. Устройства, способные «унюхать» взрывчатку и отравляющие вещества, были настроены на самое совершенное оснащение, которое используется в армии, террористами, религиозными фанатиками и разного рода шутниками. Спрятанные в арках дверных проемов сканеры, которые просвечивали всех посетителей, превосходили все то, что можно встретить в аэропортах, посольствах и даже в Белом доме. Несчетное количество холодного и огнестрельного оружия было изъято у туристов, которые хотя и не замышляли ничего плохого и с готовностью помогали службе охраны, тем не менее не скрывали своего изумления, столкнувшись с эффективной работой команды Энджордина.
Полковнику Энджордину удалось вырвать из рук врага элемент внезапности, а если лишить врага фактора внезапности, можно заранее увидеть его приближение. Вот почему сейчас взгляд полковника был прикован к мониторам номер шесть и семь. Все мышцы поджарого тела Энджордина были напряжены. Он не мог поверить своим глазам.
Хлоп! Со стороны стеклянной витрины посреди центрального зала Музея сокровищ ризницы послышалось громкое шипение. Повалил плотный, густой дым, в считаные секунды затянувший сплошным непроницаемым облаком весь зал.
И тут одна за другой задрожали остальные витрины, под которыми прозвучали такие же хлопки. То, что поначалу показалось незначительным происшествием, быстро переросло в опасную ситуацию. Взрывы, начавшиеся в дальнем конце длинного коридора, подобно падающим костяшкам домино устремились вперед. В заполненных дымом залах воцарилось смятение. Началась всеобщая паника. Посетители кричали, Матери хватали своих детей, выла сирена тревоги. В этом оглушительном гвалте не было слышно призывов сохранять спокойствие и ждать дальнейших указаний. Объятые паникой посетители, которых в одном только Музее сокровищ ризницы насчитывалось больше двухсот, бросились к выходу. Дым уже был плотным и вязким, словно патока. Люди толкались, натыкаясь вслепую друг на друга. Смятение становилось полным.
Практически одновременно такие же в точности приглушенные хлопки раздались в Грегорианском музее. Еще четыре витрины принялись извергать дым, повергая туристов в панику.
По всему музейному комплексу без предупреждения с грохотом опустились стальные жалюзи, закрывая размещенные на стенах произведения искусства. Книги, рукописи, реликвии оказались герметически запечатаны в витринах под дюймовым стеклом, оснащенным сигнализацией, которое защитило их от внешнего мира. Эти фрески и живописные полотна, книги и скульптуры были созданы во имя Бога. Потеря их стала бы невосполнимой, поэтому современный мир постарался защитить бесценное прошлое.
Брат Иосиф оставался островком спокойствия в бушующем океане. Он приказал всем членам своей группы взяться за руки и повел их к выходу. Глаза, казалось, горели огнем, по щекам градом катились слезы, однако решимость его оставалась непоколебимой. Монахини и раввины в каком-то смысле даже обрадовались случившемуся, восприняв это как добавку к намеченной на день программе. И хотя глаза у них тоже болели, а горло раздирал удушливый кашель, страх ни на мгновение не сменил охватившего их восторженного возбуждения.
Чего никак нельзя было сказать про профессора Хиггинса. Он пришел сюда не для того, чтобы умереть, и будь проклят Господь Бог, если в его храме профессора ждет смерть! Что напишут газеты, что скажут его коллеги и идейные противники? Он останется в истории не благодаря выдающимся трудам, а из-за своей нелепой смерти: еще одна жертва козней католической церкви, которая наконец сквиталась и с ним. И вдруг кто-то схватил Хиггинса за шею. Он почувствовал укол чуть ниже уха, и у него сразу же закружилась голова. С ужасом представив свою собственную смерть, профессор попытался оторваться от нападавшего. Ученый побежал, как ему казалось, в сторону выхода. У него не было времени осознать, насколько он ошибался. Налетев на мраморное изваяние святого Фомы Аквинского, покровителя католических университетов и школ, Хиггинс отключился еще до того, как рухнул на пол.
Из всех выходов хлынула толпа, которая быстро заполнила площадь Святого Петра. Люди кричали, кто-то предположил, что весь музейный комплекс объят пламенем. Брат Иосиф спокойно отвел свою маленькую группу в угол и, обессиленный, рухнул без чувств. Все радостно заговорили, перебивая друг друга, и никто не заметил, что Майкл и профессор Хиггинс куда-то исчезли.
А внутри музея — только дым, который густыми клубами вздымается вверх, а затем опускается, наползая сам на себя. Нечего даже думать о том, чтобы увидеть собственную руку, поднесенную к лицу: в лучшем случае удастся разглядеть свой нос. Звуки паники ослабли; большая часть посетителей покинули здание. В зале оставались лишь Майкл Сент-Пьер и распростертый на полу профессор Хиггинс.
У Майкла было максимум тридцать секунд. Вот-вот здесь появятся сотрудники ватиканской полиции и пожарной охраны. Майкл тщательно спланировал все заранее, расчет времени был безукоризненным. Дымовые шашки, которые он соорудил в авторемонтной мастерской из сахара, нафталина к английской соли, сработали просто превосходно. Ключом к успеху стали розовые и белые запалы: как только они вступали в соприкосновение с коричневой смесью, оболочка растворялась, после чего следовала молниеносная реакция. Целая смесь была на два сантиметра толще и выступала в роли запала с задержкой сорок пять минут. Розовая смесь держалась всего каких-то пять минут. Вероятность возникновения пожара полностью исключалась. Майкл был не из тех, кто подвергает опасности жизнь людей.
Подхватив бесчувственное тело Хиггинса, Майкл протащил его к витрине с ключами. В кои-то веки удача улыбнулась ему. Здесь дым оказался самым густым. Майкл огляделся вокруг, прислушался. Убедился, что он совершенно один.
Раскрыв сумку, он достал оборудование, изготовленное в мастерской Вителли, и быстро собрал молоток. Подняв молоток высоко над головой, Майкл что есть силы обрушил его на стеклянный ящик. Толстое стекло не разбилось, даже не покрылось паутиной трещин. Но алмазный наконечник толщиной с прядь волос проткнул дюймовое стекло. И тотчас же в витрину устремился сжатый воздух из рукоятки, разрывая ее изнутри по швам. Зазвучал новый сигнал тревоги. Смешавшись с сиреной пожарной сигнализации, он усилил общее смятение.
Полковник Стефан Энджордин и два гвардейца бежали по собору навстречу последним посетителям, спешившим к выходу. Энджордин вызвал пожарных; они отставали от него меньше чем на минуту. Случившееся получило высшую категорию сложности, и служба безопасности отреагировала соответственно: тридцать шесть охранников бросились ко всем выходам из музейного комплекса, торопясь на помощь к тем сорока, что уже были на месте.
Энджордин и двое гвардейцев медленно продвигались через непроницаемую пелену, затянувшую залы Музея сокровищ ризницы, перекликаясь друг с другом. Полковника не оставляло тревожное ощущение, что происходящее не имеет никакого отношения к пожару.
Майкл остановился перед разбитой витриной. Протянув руку, он взял ключи. Осталось четырнадцать секунд. Поскольку ему самому с трудом удавалось разглядеть кончики своих пальцев, он был уверен, что его не видит никто. Майкл быстро разобрал молоток, в рукоятке которого находился баллончик с восемью литрами сжатого воздуха, на три составляющих. Игла с алмазным наконечником спряталась в шариковую ручку, пятифунтовый молоток превратился в корпус фотоаппарата, а рукоятка стала корешком книги, — и все это аккуратно поместилось в сумке Хиггинса. Майкл тщательно осмотрел кончики своих пальцев: нанесенный кисточкой жидкий латекс, застыв, стал неотличим от настоящей кожи, но только папиллярный узор на нем отсутствовал. Не колеблясь ни мгновения, Майкл сорвал полоски латекса с пальцев, скатал их в комок, сунул в рот и проглотил.
